Комментарий к 9

*«The Pink Panther» — серия короткометражных мультипликационных фильмов, выходивших на студии DePatie-Freleng в период с 1964 по 1980 гг. Мультсериал возник после выхода одноимённого художественного фильма с Питером Селлерсом в главной роли. Режиссёром ранних серий выступил Фриц Фрилинг, известный мультипликатор многих мультфильмов студии «Warner Bros.» 1930 — 1950 гг. В каждой ленте с Розовой пантерой звучит музыкальная тема, написанная Генри Манчини

**по легенде достучаться до Гадеса или постучать в Эреб можно, если сделать это прямо в землю

***богиня весёлого застолья

****по легенде чудовище, созданное Герой из собственного следа, когда она наступила на землю. Могущественный и чудовищный великан, обитающий преимущественно в Тартаре. Бросил вызов олимпийским богам и был с большим трудом побеждён Зевсом. Тифон, по одной из версий, может принимать форму спрута

========== 10 ==========

Алкогольная интоксикация и усиливающееся удушье делали своё дело. Становилось чертовски темно, невыносимо и смертельно обидно. Неловкие, нетрезвые пальцы Уилла, желающие освободить шею от давления, подводили, соскальзывая. Однажды уцепились за что-то эластичное, словно живой оптоволоконный кабель в оплётке, но безнадёжно выпустили.

А потом, совершенно непредсказуемо, Уилла развернуло, протащив фута два по уделанному пятнами автомасел асфальту парковки, потому что удерживающий и душащий его дёрнулся всем телом прочь. Зрение не работало от слова «совсем», но слух ещё справлялся, и Уилл услышал ворчание далёкого грома, словно приближалась майская гроза и раскаты клубились у горизонта. Но гроза накатила внезапно и так близко, что стало ясно: восприятие снова подкинуло неверное объяснение. Ворчание разлилось в душащий горловой рык, а хватка вокруг шеи словно достигла стагнации: не усиливалась, но и не ослабевала. Секунды две. Потом ещё раз мотануло и выпустило.

Совершенно непредсказуемо в пьяное и побагровевшее от удушья лицо лизнули два мокрых, чадящих серой, пёсьих языка, потом кто-то сказал «да уйди ты, глупый» и этот же кто-то подхватил голову Уилла в сухие, нежные, но просто обжигающие ладони, развернул и окончательно освободил от удавки.

Уилл хватанул воздуха. Лизаться полезли снова, ко всему прочему радостно топча атмосферами аспидных собачьих лап и молотя коротким обрубком хвоста. Он попытался отбиться руками и голосом, но слова встали комом, а руки просто подогнулись, и пришлось лечь. На спину, что уже было огромной победой. Начав коротко и поверхностно дышать, Уилл открыл глаза. Было совсем и по-ночному темно. Прямо над лицом висели три голубоглазые церберовские морды с пелериной из ядовитых змеиных голов и в строгом ошейнике. Увидев, что Уилл открывает глаза, цербер гулко гавкнул и оттолкнулся лапами в асфальт.

Справа от себя, куда прежде он был развёрнут спиною, пока стоял рядом с ищущей по всей сумочке ключи Фрэдерикой, а потом висел в душащих тентаклях, увидел показавшегося ему гигантским Танатоса. Поскольку угол обзора был абсолютно снизу, Уилл отметил направленное почти себе в лицо остриё опущенного в руке смерти кописа. Это нехуёво нервировало, но не так, как удушье. Танатос смотрел в сторону, так что Уилл разглядел и то, что настоящих драконьих крыльев здесь за тем не водилось, но по всей спине его чёрной кожаной куртки пылающим принтом, оставленным не иначе, как вдохновенным художником-хиппи, вздымались оттиснутые красящим штампом крылья рисованные и витые рога.

Уилл скосил глаза влево. Показавшаяся ему тоже невероятно высокой (потому что угол обзора) и по-африкански чёрной рядом стояла…

— Гелиос*, — хрипло выдохнул Уилл, инстинктивно смеживая ресницы, потому что узнанная солнце улыбнулась так ослепительно, что свет её улыбки отразился от золотых пайеток с платья и словно усилился в десятки раз. Сияние пролилось даже из слепых, широко раскрытых в этот мир, солнечных глаз.

Цербер, услышав от Уилла живое слово, заколотил по асфальту коротким хвостом, тонко и нетерпеливо скуля, но, услышав предостерегающий цык, остался сидеть где посадили.

Зато за семифутовой собачьей холкой вдруг страшно закашляло и наблевало. Приглушенный, но оптимистичный мат позволил безошибочно определить, кого тошнило.

— Поскольку мисс Лаундс очнулась и как может справляется с сотрясением после удара по затылку, кто-нибудь, подержите ей волосы.

Уилл, опознав самый любимый для него голос, хотел со стыда вскочить. Но с этим было рано. Поэтому, когда, тоже невероятно высокий, Ганнибал встал над ним, завёрнутый в френч из сине-красной клетки от Бёрбери и оглядел лежащего под ногами и навзничь Уилла, тому оставалось только угрызаться совестью за то, что покинул безопасный Эреб и суицидально неосмотрительно заливался абсентом с купидоном. В руке Ганнибал держал свёрнутый петлёю собачий поводок с отщёлкнутым карабином.

Кстати о купидоне. Не успел кто-либо что ещё сказать, как чётко и злобно раздалось:

— Руки убрал от моих волос, извращённое ты исчадие Тартара. Я, блядь, знаю твои шуточки: тиснешь хоть волосок с головы и вот она я — лакаю из вашего поганого Стикса. Так что убери от моих волос свои руки.

— Из Стикса никому пить не надо, — сдержанно и с осуждением в голосе заметил Танатос, — а тем более из него не лакают, мисс Лаундс.

— Отъебись, — не сдалась купидон и, судя по стонам и царапанью шпилек по асфальту, попыталась встать. С шелестом ткнулась обратно.

— Танатос, подними мисс Лаундс на руки. Ходить самостоятельно она, очевидно, не способна, — устав от сквернословия, бросил Лектер.

Уилл уже приготовился к импровизированной кровавой бойне, заваренной пьяным портовым купидоном, но та смирно свернулась в ручищах смерти, правда что на словах пригрозила:

— Смотри же, извращенец, отирающийся у борделя на Сауз-Президент-Стрит, помни про мои волосы.

— Я скину тебя во Флегетон. Вместе с Тифоном, если ты не угомонишься, — пообещал Танатос.

— О чём это она? — вдруг заинтересовалась Гелиос и приняла абсолютно женскую знойную позу, опершись в роскошного изгиба бёдра сжатыми кулаками.

— Так ты не знаешь, — умиротворённо хмыкнула, видно и вправду крепко стукнутая, купидон. — Пока ты там играешься для остроты ощущений в нуово гетера, этот суровый и смертоносный часами простаивает на другой стороне улицы, пялясь на то, как ты, среди прочих ваших жриц, крутишь с клиентами.

— Мисс Лаундс, — зло одёрнул Ганнибал.

— Я замолчу. Как можно не покориться принуждению, силе и коварству? Но, Гелиос, этот дуралей влюблён в твоё солнце. Правда, настолько труслив, что столетия напролёт молчит и только… — Фрэдерика слышимо хрустнула в руках Танатоса и была вынуждена заткнуться.

Уилл, поняв, что достигнуто хоть какое-то шаткое равновесие, всё же сел и тут же схватился за шею. Под пальцами было липко от крови и жгло при малейшем прикосновении.

Ганнибал ухватил его за плечи и поставил в рост рядом с собою.

— Чьей идеей было уйти из Эреба, когда я просил тебя этого не делать ни в коем случае?

Осознание, что своим ответом, одним из ответов, Уилл подпишет приговор себе или купидону, чуть не заставило его застонать от злости. Скажи он правду, что Фрэдерика заявилась и гремела на всю преисподнюю, приглашая его повеселиться, — Ганнибал на полном серьёзе прикажет Танатосу швырнуть ту во Флегетон. А возьми всю вину на себя… Тогда Флегетон предстоит ему.

— Пожалуйста, спроси меня об этом дома, — прошептал Уилл, — не найдя лучшего ответа.

***

Уилл захотел увидеть того, кто чуть не прикончил его всего двадцать минут назад. Никто этому препятствовать не стал, и никто его никуда не торопил.

Тифон был тоже роста дай боже, размеров его не умаляло даже то, что сейчас он был мёртв и лежал у ног Уилла. Стоило посмотреть в чёрное лицо Тифона с широко распахнутыми, блестящими даже по смерти, словно нефть, глазами, как стало понятным: это он сидел во «Всем плевать» и ждал, когда распоясавшиеся пьянчуги, купидон и Уилл, выйдут вон, сунувшись в пасть чудовища. Ото лба и дальше волосы Тифона были сбриты одним ровным и гладким росчерком.