— Да, — подтвердил Элек, наплевав на сарказм.

— Но поебать, это просто наши дети. Пошли надираться, — внёс ясность Никки и повёл Сойера вон.

— Кстати, Дайан, ты-то можешь войти. Тебя уж, верно, обе пощадят, — обнадёжил Элек, обнял Иво за плечи, и оба отправились в «Потеющего и грязного».

— Буду надеяться, что меня пощадят, — сам для себя произнёс Дайан, действительно решив войти в галерею.

В зале было людно. Под стойкой сидел Кот и прикидывался бессловесным. Но стоило Дайану подойти ближе, как тот мяукнул:

— Котята, много-много котят.

А следом растянул пасть в движении, которое неплохо так повторило улыбки Милднайтов.

Дайан осмотрелся. Около десяти немцев ходили перед экспозициями с маринами Лагорио*, переливающимися чарующими, леденцовыми оттенками, ещё двадцать бюргеров разбрелись по всей галерее, занимая внимание ведьм.

Но Сэндхилл его увидели.

Дайан поднял руку и сделал пальцами «привет».

Обе ведьмы ответили.

Выглядели Валери и Сесиль как обычно: элегантно и восхитительно. Дайан окинул взглядом безупречные стройные фигуры обеих и попытался представить, насколько те изменятся, если и дальше пойдёт так, как идёт. И вдруг понял, что, скорее всего, недовольство миледи, от которого сбежали пьянствовать конунги и Кэтспо, крылось и в этом. Физические изменения для столь щепетильных к своей внешности женщин могли существенно взбесить.

— Ты к нам надолго? — спросил снизу Кот.

— Я планировал, но от моих планов ничего не осталось. Джона увели в паб, а миледи, как мне сказали, сегодня не самые радушные собеседницы. Так что, если мисс Аддамс свободна, уведу ту с собою на Виктория-Стрит.

Кот ответить не успел, потому что подошла Валери. И некоторое время вместо всегдашнего ласкового приветствия смотрела нехорошо меняясь в глазах.

Дайан покладисто смотрел в ответ, тоже ничего не говоря, потому что не имел ни малейшего желания получить всё, чего не додали конунгам и Кэтспо.

— Ох, ты же уже всё знаешь. Да, это так, — наконец фыркнула Валери, чуть всплеснув когтистыми лапками.

— Эм-м, Сесиль мне говорила… — он прикусил губу.

Валери прикрыла глаза и стало видно по трепещущим загибающимся ресницам, что её ведёт от иронии и абсурда происходящего.

— Что-то не сработало? — решил навести ясности Дайан, задвинув подальше поздравления, поскольку Валери и в самом деле была не в настроении.

А вот Кот был. Он снизу, задрав морду, с любовью пялился на миледи, игнорируя её недовольство.

— Дайан, это чистой воды предательство, — сказала Валери едва ли не сквозь зубы.

Дайан повёл бровью:

— Миледи?

— Мой организм меня предал.

Дайан придвинулся ближе, склонился и тихо заметил:

— Так что, слова Сесиль о согласии душ и тел для появления детей у вам подобных — это не так?

— Блядство, — так же тихо выругалась Валери, тоже придвинувшись.

Дайан сделал глазами побуждающее «точнее».

— Это так, — сдалась Валери.

Дайан не стал сдерживать улыбку, когда заметил приблизившуюся Сесиль.

— Дайан, есть повод для веселья? — мрачно спросила та.

— Да, повод у меня есть. Ведь «чужие дети — это всегда здорово».

Сесиль закатила глаза и сбежала в ведьмин офис.

Кот посмотрел ей вслед с той же родительской любовью.

***

— Ты же знаешь эту сказку, Дайан? — Линда посмотрела на него странно: лукаво и предупреждающе.

— Слушай, я не уверен. Астер и Роуз любили сказки, приходилось по абонементу брать из библиотеки сборники. Уверен, что читал. Но я не помню, что в той происходило, — он покачал головою.

— Я тебе расскажу, — Балицки уселась на скамейке боком, приготовившись провести ближайшие полчаса с комфортом, и положила между собою и Дайаном «Ротманс» и спички.

— А просто сказать мне по-человечески нельзя? — повёл глазами тот.

— «По-человечески», — фыркнула Линда. — Дайан, нет ничего доходчивее, чем сказочные метафоры и иносказания. Слова — тщета и тлен. Сказка — и мне не придётся ничего тебе объяснять.

— В тебе что, подняла голову балаганная гадалка? — улыбнулся Брук.

— Тебе понравится, обещаю, — Линда чиркнула спичкой о картонку.

— Валяй, — сдался Дайан, оглаживая разворошённый «клубок и когти» внутри себя.

Линда с удовольствием откинулась на спинку скамейки, вытянулась по той локтем и отвела сигарету чуть за спину.

— Замок отца Агнетты стоял в сосновом лесу, увитый дикими розами и осенённый цветущими липами**.

Однажды она спустилась к глубокому холодному озеру у подножия замка, чтобы смотреть на озёрную пену и погружающееся в воды алое летнее солнце. И пока она смотрела на воду, к берегу подплыл Морской Король, который начал звать Агнетту с собою. Дважды та отказывалась, страшась, но не покидала берега, потому что Морской Король был очень привлекательным.

— Или потому что в воде тот был голышом? — съязвил Дайан.

— Не без того, — приняла довод Линда. — Морской Король уловкой поймал Агнетту, крепко схватив за запястье, потом поднял на руки и унёс на дно озера.

Когда она пришла в себя, то сквозь зелёные волны увидела золотое солнце, что висело высоко, а под тем, словно стаи птиц, проплывали юркие рыбы и вокруг вверх тянулись цветные водоросли и придонные цветы. Агнетта могла дышать и оставалась живой на дне озера. Это был подарок Морского Короля.

Сам Морской Король в своей стихие стал ещё прекраснее. Он протрубил в рог, звук которого прокатился до самого моря, и Агнетта стала забывать о своей жизни на земле: отца, его рыцарей, сады, полные соловьёв, и липовый цвет, гудящий от пчёл. Морской Король выплел венок из водяных белых лилий и спросил, хочет ли Агнетта остаться с ним. Та ответила согласием и склонила голову под лилии.

Год за годом проводила Агнетта в королевстве на дне озера, вместе с Морским Королём владея быстрыми реками и тёмными северными морями. Все жемчужины и весь драгоценный перламутр принадлежали ей. А также ей принадлежали безбрежная любовь Морского Короля и его неземная страсть. Плодом этой любви и страсти стали семеро детей, что Агнетта подарила Морскому Королю.

Самый маленький лежал в колыбели, когда однажды сквозь толщу воды она услышала звон колоколов, собирающий прихожан к утренней воскресной службе. И вспомнила всё, что связывало её с землёю.

Агнетта просила мужа отпустить её на поверхность.

И Морской Король согласился, презрев свой страх потерять жену навсегда. Всё, что он мог, так это взять с Агнетты обещание вернуться до заката.

Агнетта дала слово.

Морской Король вынес её на поверхность озера и оставил на берегу.

В церкви она увидела своего отца, совершенно седого от потери и горя. Свечи горели, а прихожане молились. Агнетта встала позади всех и потеряла счёт времени. Лишь тогда пришла она в себя, когда двери церкви распахнулись. На пороге стоял Морской Король. Вода стекала с него на камни ступеней, мокрые волосы пристали к лицу. Святые лики отвернулись, не в силах видеть его в доме бога. Свечи погасли.

Морской Король просил её вернуться, потому что любовь его осталась без её тепла, а дети их звали Агнетту.

Но она отказалась, запретив мужу появляться рядом.

Морской Король ушёл.

Агнетта же вышла к своему отцу и взяла того за руку со словами о том, что вернулась домой навсегда, оставив позади долгие годы заблуждений и греха. И лики святых обернулись к ней, смотря с улыбкой. А свечи снова запылали.

— Что за идиотка, — выдохнул Дайан, как только сообразил, что Линда молчит уже как с полминуты.

Балицки смотрела на него всё то время, пока Дайан выбирался из плена слов, образов, параллелей и сказочных аллегорий.

— Уверен? Связь с корнями, все эти «помни: кто ты и откуда пришёл», принадлежность своему виду?

Дайан закрыл глаза и откинулся удобнее, улыбнулся:

— Ты ловишь меня своей сказкой?

— Я до сих пор цыганка, — так же улыбнулась Линда.

— О’кей, мой вопрос к тебе с самого начала был неверным.