— Там, Бриджит, вы сможете раз за разом переживать все те моменты, которые ранили ваши сердце и самолюбие. Всё, что связывает ваши мысли с сюзереном, повторится бесконечное количество раз, пока ваша чёрная душа не измучится настолько, что потеряет память от измождения или сойдёт с ума, ежели вдруг вам так посчастливится. Все те мгновения, когда вы убеждались, что мысли Джона заняты другим, нескончаемой чередой будут сопровождать вас в реалистичных видениях, словно вы лично находитесь в обществе Сойеров. Но, в то же время, Бриджит, вы будете совершенно одна.

— Прощайте, — сказала Валери.

Сесиль толкнула.

Бриджит упала в кошачью пасть, которая тут же захлопнулась.

Кот сглотнул, замотал башкой, сжимаясь и возвращаясь в морок. Потом поднялся и выписал восьмёрку вкруг коленок обеих ведьм, требуя одобрительного поглаживания между ушами.

Комментарий к 21

*сборник детских стихотворений

========== 22 ==========

Джон изменился.

Дайан помнил, что в их отношениях наступали периоды и нежности, и затишья, когда Сойер смирял свою натуру, продиктованные внешними объективными причинами. Но после происшествия у «Тёмной рыбки» изменения в Джоне обрели иное качественное наполнение. И словно уловив нюанс, Дайан уже не бесился и не пытался вынудить мужа вернуться к привычному способу выражения своих чувств. Он просто замирал в долгом объятье, если Джон настигал его и обнимал. Прижимался в ответ без слов. И не спешил выкрутиться, пока тот сам не выпускал его из рук.

В постели Джон касался Дайана так, словно прохладная приливная волна накатывала и отступала, чтобы нахлынуть снова. И снова. Дайан знал, что прилив опасен и, оставшись в неподвижности на мокром песке, зачарованный шорохом и рокотом океана, рискуешь захлебнуться. Но он не останавливал ни Джона, ни тот глубинный нежный прибой, что поднимался из чёрной души Сойера и в котором Дайана качало. Он не чувствовал ни умысла, ни коварства в изменённых нежности и бережности, которые несли его в волнах. Теперь Дайан не рисковал, как пловец, чьей стихией океан не был. Скорее он чувствовал себя алхимической ундиной, которая видела в окатывающих водах свой дом.

Мисс Аддамс откликнулась на пожелание Дайана о сопровождении. И это были прогулки в Принцесс-Парк или до очередного «Марка и Спенсера». Или в Сады Св. Иоанна, словно с исчезновением Бриджит Иванз место лишилось ненависти и стало безопасным. По-прежнему Балицки развлекались на публике у Королевского монумента, и по-прежнему Дайан водил к тем детей в компании синерукого бога. Нельзя сказать, чтобы его и мисс Аддамс связывали неуёмные задушевные разговоры, но даже молчать в её присутствии было комфортно, не говоря уже о безопасности.

Виктория Аддамс продолжала жить на Колледж-Лейн, пользуясь гостеприимством Сэндхилл, весьма благодушно отзываясь о тамошних обитателях.

Брук подозревал, что со своего космического и вселенского уровня, вполне вероятно, весь лён кажется богу неуравновешенным, своевольным, излишне раскованным и взбалмошным, словно дети. А то, что ведьмы, вампиры и Милднайты по меркам людей были уже далеко не молоды, ничего не меняло в соотношении к божественному.

«Очень низкий уровень социальной ответственности», — как однажды о лёне выразилась Ялу, ласково оглаживая саму себя лапой по свалявшейся шерсти.

Но мисс Аддамс вообще не позволяла себе никаких критичных замечаний к образу жизни кого бы то ни было. Более того, было похоже, что бог получает удовольствие от происходящего вокруг, и это всё же влекло за собою неспешные разговоры.

«Дайан, могу ли я судить людей, что бы там они ни вытворяли, когда сами боги, являясь высшими формами сознания, в сущности своей вампиры?» — сказала мисс Викки в одну из прогулок в Альберт-Доке по Гауэр-Стрит. Вокруг высились мачты судов и минарет корабельного музея. Ветер относительно разогнал облака, и солнце играло над Мёрси, а растяжки с флажками трепетали на ветру, словно цветные юркие рыбы в садках.

«Но не все же», — возразил Дайан.

«Все», — улыбнулась та.

«Боже, — выдохнул Дайан, осматривая вагончик с пончиками и мороженым, чьи розовые бока и радушный торговец привлекли внимание Ригана и Элизы, — звучит крамольно».

«Те боги, кто не озабочены материализацией себя, остаются в форме эгрегоров и получают энергию от мыслей, эмоций и чувств адептов и верующих в них. Но многие продолжают собирать подношения кровью. Как к примеру я», — мисс Викки пожала плечом.

«Верно я понимаю, что без последователей вы ничто?»

«И канем в небытие до тех пор, пока не найдётся хотя бы одного, кто произнесёт имя наше».

Брук заулыбался вслед мисс Аддамс, потому что улыбка у той была заразительной.

«Вас это нисколько не тревожит», — он всё же пришёл к выводу, что от мороженого детей не стошнит, и потянулся за мелочью.

«Да, не тревожит».

***

Доктор Кэлли после очередного визита Сойеров в клинику на улице Выхода Принцессы поздравил, сообщив, что ультразвук подтвердил мальчика. А операцию предположил на конец декабря.

Дайан кивнул, давая понять, что всё принял во внимание, сам же думал о том, что лично для него несёт рождение сына. Посмотрел на Джона. Сойер улыбнулся.

— Адам, — сказал Джон, как только вышли из клиники.

— Адам, — согласился Дайан.

— Хочешь пройтись по набережной?

— Не сейчас, — Дайан с удовольствием откинулся под ремнём в белоснежном семиместном гибриде «ауди Q7 e-tron», — поедем к миледи Сэндхилл.

Джон не возражал.

Они были последними пациентами у доктора Кэлли. Октябрьские сумерки легли на город. Зажглись уличные огни, витрины и окна, прогоняя ночь. Все пирсы и доки тоже горели в огнях и отражались в речных водах, словно созвездия.

Стоянки у «Голубого пальто» всё так же не было. Автомобиль занял свои восемнадцать футов на тротуаре.

— Здесь ведь никогда не выписывают штрафов за неправильную парковку? — спросил Дайан, когда Джон помогал ему выбраться из кресла.

— Полагаю, что работает отвод глаз от Кота, — высказал догадку Сойер и едва придержал мужа рядом дольше, чем требовалось.

Дайан подставил губы для поцелуя.

В галерею зайти не успели, потому что дверь той распахнулась и один за другим вышли улыбающиеся до ушей Милднайты. А увидев приехавших Сойеров, скоро пошли навстречу. Элек облапил Джона, стиснув в объятии, а Никки обхватил Дайана за лицо ладонями и поцеловал в губы.

— Прости, не решаюсь тебя обнимать, могу задавить вас обоих, — счастливо извинился Никки, всё ещё удерживая его за лицо.

— Слушай, меня не было здесь пару дней, откуда такие радость и страсть? — растерянно улыбнулся Дайан.

— Элек? — застигнутый порывом Милднайта врасплох, Сойер забыл сделать замечание.

Оба конунга отступили, продолжая скалиться так, что Дайан и Джон переглянулись.

— В чём дело? — пошёл навстречу Сойер.

— Валери беременна, — сказал Элек и потёр руки.

— И Сесиль тоже.

— Сразу обе? — уточнил Джон.

Милднайты закивали.

— Джон, мы должны выпить за это событие. А ты должен составить нам компанию, — сказал Никки.

— Событие значительное, — согласился Джон, смотря поверх плечей конунгов за тем, как из галереи выходит Иво и, приближаясь, на ходу закуривает.

— Может, мы сначала поздравим миледи? — напомнил Дайан. — Ну, прежде чем тебя развернут и увезут?

— Вот с этим лучше не спешить, — Элек запрещающе повёл ладонью, — потому что миледи не в настроении.

— Почему? — на всякий случай спросил Дайан, хотя, как ему казалось, он уже догадывался о причине «не в настроении» миледи.

— Потому что миледи не знают, кто именно из нас троих отец ребёнка каждой, — ответил Иво, приблизившись. — Привет, Дайан. Привет, Джон.

Дайан насильно удержал руку опущенной, едва не потянувшись закрыть ею глаза. Его вариант причины «не в настроении» сильно проигрывал услышанному.

— Серьёзно? — с несвойственным ему любопытством спросил Джон, тоже потянувшись за сигаретами. Хотя сдержанный сарказм был его, обычный.