Наконец Дайан его заметил, а, может статься, почувствовал взгляд, потому что посмотрел в дом, удобнее перехватил повизгивающую от подкидываний Элизу и помахал рукой.

Джон выпростал руку из кармана и ответил, а потом и вовсе вышел в сад.

— Привет, всё в порядке?

— Да, — Джон обнял мужа вместе с дочерью, прижимая обоих к себе. Выпустил и отошёл к Ригану, который трепал страницы картонной книжонке с «Рифмами Матушки Гусыни*», а рисованному Шалтаю-Болтаю успел отгрызть половину головы. Сойер вынул у него из зубов клочок мокрого картона и поднял сына на руки.

— Джон, вы нашли что-нибудь? — Дайан присел, подхватывая одеяло, чтобы унести с собою в дом.

— Да, троих.

— Почему троих?

— Её честь Бриджит Иванз хотела твоей смерти и заплатила Лео Тёрнеру и Гарри Бекеру, чтобы те следили за тобою и при возможности убили.

Дайан смотрел с таким выражением на лице, словно услышал величайшую в своей жизни нелепость.

— Это что, шутка?

— А тебе так показалось?

— Я не вижу логики, — Дайан развернулся и пошёл в дом.

— Возможно, что увидишь, когда узнаешь причину, — Джон шёл следом и закрыл двери в сад. — Позволь, я приму душ, а потом всё тебе объясню.

— Да, конечно.

— Дайан.

Тот посмотрел, прижимая Элизу к себе и укачивая, пока та разбиралась с люверсом и шнурком на капюшоне его толстовки.

— Ты больше не выйдешь из дома без сопровождения. Можешь выбрать из конунгов, кто будет с тобою рядом, если захочешь куда-то отправиться. Или из Балицки. В общем, любого из лёна.

— Мисс Аддамс.

Джон быстро взглянул.

— Можно, иногда это будет она?

— Думаю, что можно. Но я этого с нею не обсуждал.

— Мне бы хотелось.

***

С Энфилдского кладбища конунги и Юрэк Балицки вернулись на рассвете, на обратном пути заехав на Скэрриз-Роад, чтобы вернуть Кемерону одолженную лопату.

Грэй молча забрал ту и, не произнеся ни слова, закрыл дверь паба.

Затем Юрэк оставил Элека и Никки на Колледж-Лейн. Те сразу спустились в подвал, где застали не только обеих ведьм, но и прихвостней.

Заслышав поступь Милднайтов, существа обернулась, чтобы удостовериться в личностях прибывших. Остальные трое голов не повернули.

Валери и Сесиль стояли рядом, чуть привалившись друг к другу плечами и соприкасаясь шёлковыми рукавами пеньюаров.

— Кофе ещё остался? — спросил Никки, заходя слева и кинув взгляд на кофейные чашки с горячим латте в руках Сесиль и Валери.

— Должно быть, но уже холодный, — повела плечом Сесиль.

— С чего тому так быстро остывать, если твоя чашка исходит паром?

Сесиль подняла на мужа взгляд и, не размениваясь на объяснения, показала сияющие изнутри накалённым оранжевым подушечки пальцев.

— Ну ещё бы, — всё понял Никки и сделал глоток из чашки Сесиль.

Валери утопила смешок в своей.

— Доброе утро, ваша честь, — сказал Элек, рассматривая мисс Иванз, которая заняла ту же камеру, что до неё обживал святой отец Клирхэд, и чья колоратка, выблеванная Котом, до сих пор лежала в углу.

Бриджит не ответила, только равнодушно глянула на спустившихся конунгов.

— Что с манерами, ваша честь? — пробасил Никки, окончательно допивая кофе жены.

— Мисс Иванз отказывается вести с нами беседы, — пояснила Валери.

Никки сделал глазами «ох ты ж» и посмотрел уже на её кофе.

Валери миролюбиво протянула тому и свою чашку.

— Зато мисс Иванз говорила с милордом Джоном всё время, пока тот не ушёл, — мыркнул Кот.

— И теперь мы все знаем, какой тот невъебенный мудак. Не то чтобы мы этот факт игнорировали, или сам милорд его замалчивал, но после слов мисс Иванз все полутона оказались стёрты, — меланхолично повела лапой Ялу.

— Это уж точно, — Валери вздохнула и оправила кружева, — мисс Иванз очень расстроена. И поэтому мы никак не можем выяснить, как именно та хочет умереть. Ни один из предложенных вариантов Бриджит не одобрила.

— А чего хочет Джон? — спросил Элек.

— Мучительной смерти. Любой смерти, которая обещается быть долгой и мучительной.

— Кстати о смерти, — встрепенулась Сесиль. — Что именно вы сделали с наёмниками?

— Без излишних фантазий, милая, — отмахнулся Никки. — Заставили выкопать самим себе могилу, обезглавили и забросали землёй в самом глухом углу Энфилдского кладбища. Ты не впечатлишься.

Сесиль снова вернулась вниманием к мисс Иванз.

— Бриджит, помнится, вы кричали вслед Джону, что ни о чём не сожалеете и, доведись вам снова принимать решение, вы поступили бы тем же образом?

Вампир хмуро посмотрела.

— Ваше сердце всё же разбилось? — спросила Валери.

Тот же взгляд.

Ведьмы переглянулись. И тут же направились к Бриджит, чтобы остановиться у самых прутьев, зацепившись за те когтистыми лапками, и прижаться лицами к холодному металлу.

— Вас устроили бы быстрая смерть и небытие, дорогая? — мягко прошептала Валери.

— Но и боли вы не страшитесь? — повторила Сесиль.

— Разве что видеть чужое счастье — для вас это невыносимо, не так ли? Счастье Джона Сойера?

— Ну же, Бриджит, покажите нам хоть что-то, чтобы я и Валери могли выбрать подходящее наказание для вас. Вы подняли нас из постели, мы жертвуем своими сном и временем из-за вас.

— Из-за вас наши мужья потащились чёрт-те куда и в очередной раз снесли головы двум беднягам, которые в чём и повинны, так это только в жадности и отсутствии принципов.

— Из-за вас любимый нами мальчик едва не отправился на тот свет. И если бы не Джон, не ходить бы тому снова по этой земле. Ах, если бы не Джон… — прикрыла ресницы Сесиль и покачала головой.

— Он выжил? — мисс Иванз поднялась, подбираясь, словно для броска.

Валери и Сесиль отошли и лучезарно улыбнулись.

— Как и ребёнок от Джона, которого тот носит. Снова, — Валери сделала умывающий руки жест.

— Угу, — Сесиль скусала губы, всё ещё не в силах справиться с торжествующей улыбкой.

Её честь Бриджит Иванз только что дала им знать, как с тою поступить.

— Возвращаясь, опять же, к вашим словам, дорогая, о том, что представься вам возможность принять решение ещё раз, вы бы его не изменили, могу вас заверить: возможность вам представится.

— И не одна.

— Десятки.

— Сотни.

— Тысячи.

Мисс Иванз смотрела на ведьм, подойдя близко, не понимая, о чём те, и страшась одновременно.

— Кот, — позвала Валери и похлопала себя по шёлковому бедру.

Кот снялся с места и медленно приблизился к решётке.

— Мисс Иванз, скажу сразу, комфортно не будет, но иного пути у вас нет, — мяукнул тот, опустился перед прутьями, припадая на передние лапы, словно её честь была площадным голубем, которого требовалось схватить и выпотрошить.

Кот повозился, стегнул себя хвостом направо и налево и сбросил морок.

Бриджит отвернулась.

Милднайты видели Йольского Кота в его настоящем облике не раз. Последним был разгром «Золотой гордости». Но от того, что вид Кота был им знаком, приятнее тот не становился. Огромный и покрытый лоснящейся шерстью, словно извалянной в жирной кладбищенской земле. Уши прижаты к голове, а из гротескно распахнутой пасти тянет могильным холодом и струится потусторонний свет. С верхних саблезубых клыков вниз тягуче капала переливающаяся, будто ртуть, слюна.

— Бриджит, это уже совсем невежливо, — нахмурилась Валери. — Возьмите себя в руки и ступайте.

— Куда?! — со психом, оттого высоко, спросила Иванз.

— В пасть. Кот только что открыл для вас портал в чистилище.

— Нет.

— Да, — Сесиль взялась за прутья решётки и сволокла те в сторону, после чего стало ясно, что камера даже не была заперта на ключ. — Выбора у вас уже нет. Ну же, дорогая, чистилище — это не ад. Никаких физических мук, только душевные терзания. Бесконечные.

Сесиль заступила за прутья и ухватила мисс Иванз за локоть, от чего та зашипела и едва ли не опустилась на пол, потому что от боли у неё подкосились колени. Ведьма выволокла её честь и поставила перед разрастающейся пастью Йольского Кота, встряхнув для пущей устойчивости.