На Виктория-Стрит Джон сказал:

— Я хочу, чтобы родился этот ребёнок. Дай мне и ему времени до следующего лета.

Предупреждение Виктории о том, что этого самого времени у него мало, не выходило из головы. Но Джон искренне полагал, что год — это не промедление, а необходимость ввиду состояния Дайана.

Но Джону Сойеру пришлось обратить Дайана гораздо раньше. Потому что того всё же убили.

Комментарий к 19

*испанская фарфоровая фабрика с оригинальной техникой изготовления цветов и глазурей

========== 20 ==========

«Пойдём поужинаем вдвоём», — сказал Джон.

«Свидание?» — улыбнулся Дайан.

«О, да», — Джон тоже изогнул уголок губ.

«Куда?»

«На пересечении Кроссхолл и Паркер-Стрит есть ресторан «Тёмная рыбка». Завтра в десять вечера я буду ждать тебя там».

«Мне нечего надеть», — повёл глазами вверх и вбок Дайан.

«Смешно», — снова движение губ.

Дайан хмыкнул.

«А есть особенный повод для ужина и свидания?»

«Нет, разве что хочу, чтобы нас увидели вместе. Ты красивый».

Дайан опустил ресницы, снова поднял взгляд:

«О’кей. Я предупрежу миссис Шток о том, чтобы была у нас за полчаса до десяти».

«Я отлучусь по делам, встретимся уже в ресторане».

Миссис Эмбер Шток была великолепной няней. Сначала Дайан её опасался, но как-то незаметно и быстро проникся и стал чувствовать симпатию. Было ли дело в том, что миссис Шток была дамой огромной, с широкими плечами и руками шиномонтажника, внушающей оторопь и некое благоговение. Или в том, что была непоправимо рыжей, что выдавало в ней ирландку. Или в том, что она вдруг оказалась способной шутить, не утруждая себя хотя бы малейшим намёком на улыбку, от чего шутки её звучали утверждениями и поначалу несколько пугали. Кроме того, так при взгляде на неё в голову приходили все анекдотичные мысли о тех детских нянях, что подливают младенцам в смесь бренди на два пальца для лучшего сна. Брук совершил над собою усилие и мысли эти отмёл. Но несмотря на всё вышеперечисленное в руках у той Риган и Элиза онемели. И ни один из них не попытался попробовать миссис Шток на зуб. Не иначе, как тоже оказались пришиблены благоговением.

«Вы хорошие дети», — пророкотала та при знакомстве с двойней.

И в течение недели Сойеры-младшие поддерживали статус хороших детей под патронажем миссис Шток.

— Миссис Шток, — Дайан вкручивал запонку в манжету, одновременно смотря на таймер в смартфоне, — если что, позвоните мне сразу. Или Джону. Позвоните?

— Да, милорд. Не беспокойтесь.

— Я кормил их час назад. Пускай разгуляются. Риган снова начал больно кусать Элизу. Следите за ним.

— Это поправимо, — пообещала миссис Шток.

Дайан опаздывал. Но не слишком.

У крыльца ждал автомобиль такси.

Дайан надел пиджак, застегнул пуговицу.

— И ещё. Если вы увидите поблизости огромного чёрного британского кота… Или вам покажется, что вы заметили огромного чёрного британского кота, тоже сразу звоните.

Миссис Шток взглядом показала, что объяснения были бы уместны.

— Просто дайте нам знать, хорошо?

— Как угодно, милорд.

— Благодарю, — Дайан склонился в манеж, где уже сидели Риган и Элиза, ровно удерживая спинки, подхватил каждого и долго поцеловал в розовые рты.

***

Такси не стронулось с места. Водитель, нервничая около задранного капота, извинялся и чертыхался на двигатель.

Дайан выбрался из салона и предложил вызвать эвакуатор.

Водитель засуетился о том, чтобы звонить в сервис и просить прислать другой автомобиль.

— Не стоит. Здесь недалеко. Я доберусь пешком. Вызовите эвакуатор, — отмахнулся Дайан и зашагал по улице, рассудив, что если срежет дворами, то опоздает ненамного.

Было уже темно. Лето заканчивалось. Вместе со скрывшимся солнцем пропало тепло. Сумерки оказались холодными, и пришлось всунуть руки в карманы брюк. Он представил, как будет недоволен Джон его выбором добраться до «Тёмной рыбки». С Виктория-Стрит он свернул на улицу Сэра Томаса. В конце той пошёл между зданиями, выстроившимися вдоль железнодорожной ветки Ливерпуль-Мурфилдс — Ливерпуль-Централ. Выбрался на Паркер-Стрит, миновал переезд. Закурил на ходу. И этим Джон тоже будет недоволен.

Дайан видел, как некоторые прохожие осматривали его костюм от Брукс Бразерз и туфли от Тестони. И мысль о том, что Джон вообще похоронит его за прогулку вдоль железной дороги в таком виде, стала куда как назойливее. Оставалась пара домов, чтобы увидеть нужный перекрёсток. Брук отбросил скуренную сигарету, и в этот же момент сзади ему зажали шею и ткнули в бок. Он попытался вывернуться, ударив локтем назад, но боль в правом боку стала мокрой и горячей.

Дайан понимал, что его втаскивают в проулок, тёмный, без фонарей или света от расположенных напротив по улице витрин, лишь с рассеянными по стенам бликами от фар проезжающих автомобилей. На пороге проулка встала фигура в короткой куртке, заслоняя от прохожих то, что в нём происходило.

Дайан не успел ни крикнуть, ни снова оказать сопротивление, потому что лезвие балисонга ужалило ещё несколько раз.

Нападавший был правшой и бил тоже справа, попадая в печень, задевая желчный пузырь и лёгкое.

«Джон!» — крикнул Дайан, не отдавая отчёта, что не вслух. Ещё раз. И ещё. Он не видел лица нападавшего. Локоть продолжал душить. Резкий мятный запах в дыхании у виска раздражал.

Дайан ухватился за локоть, выкручиваясь. Недолго. Потому что держать его почти тут же перестали. Отпустили, и он осел на изломанный асфальт. Мелкие лужи в кавернах ещё не просохли после очередного дождя. В одну из них Дайан угодил ладонью. Второю попытался зажать раны.

Напавший обшарил его карманы, вынув смартфон и пару сотен фунтов, совершенно не обращая внимания на попытки Дайана остановить кровотечение. И Брук скорее услышал, чем увидел, как тот уходит. Запахи, прежде им не замечаемые, нахлынули. Точно так же, как тогда, когда он чувствовал себя в западне, увозимый в автомобиле Новотного в Броад Грин. Только теперь он был один. Рядом не было никого, даже Линды. Было намусорено, и пахло остатками испорченной пищи и псами.

Дайан качнулся и вдруг толкнулся плечом в мусорный контейнер, оперся спиною как мог. Просвет в переулок, отличавшийся от темени сумрачной серостью, был пуст. Дайан опустил глаза, расстегнул пуговицу. На белой, светившейся во мраке сорочке, растекалось чёрное пятно.

«Шесть раз, — подумал Дайан, — точно печень и желудок».

Но особо разбираться в конкретике изрезанных внутренних органов как-то не хотелось. Он старался дышать медленно и неглубоко. Парадоксальное облегчение принесла мысль о том, что нож не задел живота. Но был ли для ребёнка в том хоть малейший смысл, если его отец умирал от других тяжёлых ран?

— Джон, — выдохнул он.

Начало мутить и собралось непроходящим глотком у самого горла. Однозначно, сразу он не умрёт, только тогда, когда истечёт кровью. Или захлебнётся в ней. Потому что почувствовал на губах влагу.

Дайан очень хотел лечь. Дышать стало сложно по причине согнутого положения, но он не мог заставить себя двинуться. Из-за задетого лёгкого на губах начала проступать пена.

«Джон!» — крикнул он. Внутри, теряя последние силы.

Стало сумрачно.

Последний раз он осознал себя, когда тень заслонила серый прямоугольник проулка.

***

Джон выждал десять минут после оговорённого времени и позвонил Дайану. Но номер того был вне сети обслуживания. Тогда он позвонил миссис Шток. Та сказала, что милорд ушёл полчаса тому. И что такси сломалось у дома. А сам Дайан отправился пешком. Джон скрипнул зубами, но вежливо отблагодарил няню и положил трубку. Тревога, обдавшая его тошнотворной волной после слов миссис Шток, почти мгновенно обратилась в непоправимый ужас.

Сойер поднялся, сдвинул стул. Сделал знак метрдотелю о том, чтобы не беспокоился. Вышел на улицу. Дайана, как и опасался, среди прохожих видно не было. Вынул сигарету. Но прикурить не успел. Раздавшийся в голове чёткий, словно прозвучавший у самого уха крик мужа заставил его замереть с не донесённой до сигареты, зажжённой спичкой. А следом обжигающая боль разлилась под рёбрами справа, не отпуская и только усиливаясь. Джон замер, прикрыв глаза. Он не думал, что предпринять. Просто выпустил из рук, что держал, сошёл на мостовую, выбирая направление.