— Собирается дождь.

— Наше Ливерпульское лето в самом разгаре, — сыронизировала Линда.

— Слушай, как только Джон разберётся со своими верёвками…

— Как только мы поможем ему разобраться с его верёвками?

— Ну точно. Как только разберёмся с верёвками, скажем о том, что его мать в городе. Если она к тому времени тут будет.

— И если сама до того времени не заявится на Виктория-Стрит.

— И если она — та самая Виктория Аддамс.

— Юрэк, прекрати. В нашем городе — бог. Как только Сэндхилл это обнаружат, то с неё не слезут, насколько это им будет позволено.

***

Мисс Викки и в самом деле нравилось наблюдать за тем, как Балицки дурачат почтенную публику, делая вид, что все их трюки — это та самая ловкость рук. В то время как на лицо было милое всему цыганскому сословью мошенничество. Чистая вербальная и оптическая магия в цикле энергетического воровства у восторженной толпы. Люди и ея же нечисть города, не задумываясь и того не отслеживая, отдавали свои силы и энергию, из которых вампиры Чудоземья могли состряпать абсолютно любой волшебный обман. Будь то уродливые рыбы-удильщики с фосфоресцирующими маяками, курсирующие среди повизгивающих жителей, или, вот как в этот раз, сделавшийся абсолютно прозрачным доброволец из толпы. Ошалевающий усач размахивал мерцающими стекловидными руками и ногами, через которые зрители видели стоящих напротив.

Балицки позволяли делать селфи с прозрачным человеком, провоцируя ещё большие ажиотаж и радость.

Мисс Викки видела, как северное сияние высоких вибраций счастья и восторга полыхает над скоплением зрителей шоу Балицки у монумента Королеве. Сами Линда и Юрэк благодушно улыбались, показывая клыки, и двигались в потоках этого северного сияния, поглощая то.

Стоит заметить, что несмотря на цыганскую изобретательность уличных магов, не столько шоу привлекали мисс Аддамс, сколько лорд Дайан Джон Сойер и его растущие, вот уж точно, не по дням, а по часам младенцы, с которыми тот приходил смотреть иллюзии. Дважды он был с мелким демоном, носящим морок лохматой собаки, который вился у коляски и среди толпы, уводя бумажники и телефоны. И оба раза мисс Аддамс видела, как Дайан требовал доставать спрятанное в детской коляске краденое и возвращать облапошенным владельцам, на что мелкий демон огрызался, но послушно волокся выполнять.

И ещё дважды Дайан был один с детьми.

Балицки вернули прозрачному человеку плотность и текстуру и подтянули вероятность с «Летучим голландцем» близко к вероятности Исторической Земли, а толпа, едва дыша, задрав головы, пялилась в мокрое скользкое днище фрегата, усеянное наростами раковин. Зелёные волны кипели, и слышался нестройный ропот призраков, истлевавших наравне с полотнищами парусов. Жуткие мёртвые матросы открывались взорам вместе с Филиппом Ван дер Деккеном***** на капитанском мостике, стоило паруснику в галсах ложиться на борт. В такие моменты дети в восторге визжали от отвращения и показывали руками на неупокоенных убийц.

Мисс Викки воспользовалась тем, что Балицки отвлеклись на контроль координат, и приблизилась к Дайану. Запах и обладание Джона Сойера были очевидными на юноше. Виктория подняла обронённую в руках Дайана Элизой пустышку с асфальта и произнесла:

— Простите, это ваше.

Брук обернулся, чуть отводя дочь в руках.

— Спасибо, мисс.

Виктория могла бы почувствовать мелочное удовлетворение, столкнувшись с подтверждением закономерности причин, действий и последствий, которые привели её воплощение к имеющемуся результату. Могла бы, будь она смертным или просто тем же вампиром. Но она чувствовала только гармонию верного логичного расчёта и согласную работу душ.

— Я смотрю представления уже не в первый раз. И ни разу ещё не была разочарована.

— Дуэт Линды и Юрэка Балицки очень талантлив, — кивнул Дайан, меняя детей местами.

Риган извернулся в руках отца, чтобы пристально смотреть на неё и беспрепятственно мусолить собственные пальцы.

— Меня зовут Виктория, — мисс Аддамс не стала протягивать руки. Выдавать себя прикосновением к Дайану перед Джоном она не хотела. Не сейчас.

— Я Дайан. А это — Риган.

— Привет, Риган, — Виктория улыбнулась ребёнку, на что тот тоже расплылся в зубастой острой улыбке.

Киль парусника с потусторонним шипением пронёсся над головой, и мальчишка резко запрокинул белокурую голову, привлечённый фосфоресцирующим свечением водорослей и полными морской пены волнами.

— Говорите, что уже смотрели шоу? Я не замечал вас прежде, — сказал Дайан, оглядывая Викторию с высоты своего роста.

— Вероятно, но я вернулась в город не так давно, — она улыбнулась шире, открывая улыбку вампира.

Дайан оценил, но не проявил тревоги.

— У вас красивый перстень, — Виктория кивнула на золотого грифона в голубой эмали.

— Да. Это подарок Джона.

— Джона… А Джон — это…

— Джон мой муж.

Виктория, в свою очередь, оценила беспрекословную определённость в каждом произнесённом Дайаном слове, пока тот уворачивался от домоганий сына, складывая на маленький рот подушечку указательного пальца и вовремя тот убирая.

Она почувствовала, что уличные волшебники приближаются за спиною, оставив толпу воодушевлённо аплодировать исчезающему в ночном небе фрегату.

— Дайан, привет, — сказала Линда, ненароком заходя между ним и Викторией, — тебе понравилось?

— Всегда нравится и нравилось. Даже в тот чёртов момент, когда вы заставили меня плеваться цветами.

— Стоит повторить, — кивнула Балицки и развернулась с ожиданием в сообразительных глазах.

— Привет, Юрэк, — сказал Дайан и отдал вампиру пришедшего в себя после «Летучего голландца» Ригана.

— Привет, малыш, — сказал Юрэк, не уточняя, кому именно. — Нам пора. Приглашаем, как всегда, в «Каверну».

— Прощайте, был рад поболтать, — Брук кивнул мисс Аддамс.

— Я тоже. До встречи?

Дайан широко улыбнулся, оттесняемый вампирами в цилиндрах и сценических фраках.

***

Дайан отпустил посыльного с доставки, ещё раз поблагодарив, и внимательно уставился на букет. Он понятия не имел, как называются эти сортовые розы со скульптурными соцветиями того самого оттенка артериальной крови или сколько их в трёхфутовой коробке, но очень сильно подозревал — от кого они. Сильный окутывающий аромат вытеснял любые мысли, кроме одной «боже, как красиво».

Дайан оставил коробку на полу, перехватил кипу цветов в локоть.

В детской Риган и Элиза кокетничали друг с другом в колыбели, пачкая кулачки слюной. И стоило отцу появиться рядом с ярким цветочным пятном у лица, оба уставились в него, словно коты в мерцающий солнечный блик. Когда интервенция артериального алого отступила, младенцы вспомнили, кто всё-таки рядом, и радостно завертелись, взмахивая руками и ногами.

Дайан вынул один длинный стебель и аккуратно дотронулся цветком по щеке Элизы. Та уцепилась в лепестки и оторвала весь венчик со стебля.

— Да, малышка, почти уверен, что всё обстоит именно так. Или лорд Джон Сойер уже оторвал кому-то башку. Или вот-вот собирается. Прямо как ты сейчас.

Элиза выслушала и поволокла полный кулак лепестков в зубастый рот.

— И это тоже очень может быть, — кивнул Дайан, отбирая мокрые цветочные остатки.

Риган бросил слушать Дайана, повернул голову и посмотрел мимо, дальше за колени отца. Потом извернулся всем телом на бок и изобразил беззвучный смех.

— Джон, — сказал Брук, разворачиваясь.

— Привет, — Сойер и в самом деле стоял позади, всунув руки в карманы куртки.

— Как давно ты здесь? — Дайан удобнее перехватил розы, голым стеблем хлопнул мужа по плечу.

— С того момента, как ты сообщил моим детям, что у их отца руки в крови.

— С самого начала.

— Да. Так тебе цветы нравятся?

Дайан закусил губу, выпустил, решаясь, что именно выдать первым.

— Серьёзно? Дайан, ты действительно так настроен? — Джон надвинулся, обнял, оторвал от пола и вынес его дальше с глаз детей.

— Прости. Но до сих пор не было цветов. Ты не дарил мне цветов.