– Значит, мы с твоей матерью должны радоваться тому, что ты спишь с кем попало?

– Я не сплю с кем попало, папа. Я четыре года была с одной женщиной. И до этого встречалась всего с парой человек. Но дело не в этом…

– Дело в том, что ты даже не знаешь толком, чего хочешь.

– Нет, знаю, папа. Я такая, какая есть. Я Бенни.

В глазах родителей появилось выражение, какого она никогда прежде не видела. Все затихло, как за секунду до закипания чайника. Она бросила взгляд на Байрона, но он продолжал сидеть, потупившись. Похоже, он не собирался ее поддерживать. Бенни боялась, что этим и кончится. Она задышала более размеренно. С каждым вдохом боль недавних воспоминаний проникала все глубже, и когда она, казалось, пронзила сердце насквозь, Бенни неожиданно для себя произнесла:

– Это ты не знаешь, папа. – Она с трудом сдерживала дрожь в голосе. – Не знаешь, любишь ли еще меня.

При этих словах отец отвернулся от нее и пошел прочь из комнаты.

Мать кинулась за ним, бормоча:

– Берт, Берт…

Бенни не хотела бы отмечать День благодарения в одиночестве, но сможет ли она остаться дома, после того как отец упрекнул ее в «неприличии» и ушел, а мать, едва не плача, поспешила за ним? И как теперь ей, Бенни, вести себя с толпой гостей, приглашенных на ужин?

Беннеты обыкновенно входили в свой дом и выходили из него через заднюю дверь, которая открывалась прямо в кухню, но сейчас парадная дверь была ближе, и, не желая пересекать весь дом, Бенни направилась прямиком к ней. Тугая дверь подалась не с первого раза, так это обычно и бывало, поэтому все домочадцы предпочитали черный ход. Наконец, рывком распахнув дверь и не сказав никому ни слова, Бенни вышла.

Она оставила дверь открытой, думая, что брат догонит ее, но он этого не сделал. Позднее, добравшись до квартиры в Аризоне, она проверила сообщения, надеясь, что Байрон свяжется с ней и пожурит: «О чем ты только думала, черт возьми?» Но он ничего не написал. По крайней мере, долгий путь обратно в Аризону имеет свои преимущества. Когда Бенни поздно вечером свернула на свою улицу, праздник уже закончился, и она была не единственной в квартале, кого видели бредущей по тротуару. Повернув ключ в замке, она включила свет в пустой квартире.

Бенни старалась утешить себя тем, что многие люди никогда не празднуют День благодарения.

Проблема состояла в том, что Бенни была воспитана иначе. Этот день ее родные традиционно проводили вместе с друзьями, произнося слова благодарности за все хорошее в своей жизни. Самым важным было собраться вместе, а Бенни просто лишили такой возможности.

В последующие недели иногда звонил ее городской телефон, загоралась панель определителя номера со словами «частный звонок», и Бенни нажимала клавишу для ответа, но никто не отвечал. Бенни говорила себе, что звонит мать, потому что отец не позвонил бы. Иногда после паузы агент по продажам приветствовал ее тем бодрым тоном, который обычно «включает» человек, ожидающий отказа.

Бенни всегда отказывала агентам вежливо, поскольку понимала, что они всего лишь рассчитывают заработать на жизнь, пытаются прожить очередную неделю, просто надеются на знаки одобрения.

Надеются на одобрение… Бенни кое-что знала об этом.

В тот же вечер она принялась разбирать свои вещи. Что-то надо взять с собой в Нью-Йорк, что-то отдать в благотворительную организацию. С одной стороны, повод расстаться с барахлом, с другой – почувствовать, что делаешь кому-то добро. Вскоре после этого Бенни отправилась в Нью-Йорк в надежде, что со временем Джоани простит ее, и даже не удосужилась сообщить родным свой новый адрес. Во всяком случае, у них был номер ее мобильного, но они не спешили звонить, узнав из ее сообщения, что она проведет Рождество не дома, а в другом месте.

После ее переезда в Нью-Йорк брат Бенни стал настолько популярным, что она при желании могла бы видеть его в ежедневных теленовостях, вечерних ток-шоу или в своем ноутбуке. В последнее время Бенни смотрит документальный фильм о Байроне в смартфоне по ссылке. За братом всюду следует съемочная группа. Телевизионный Байрон кажется Бенни более доступным, чем тот, что сидит в гостиной с мистером Митчем.

Телевизионный Байрон рассказывает интервьюерам, что подавляющая часть Мирового океана остается неизведанной, что информация о глубине морей и профиле морского дна может использоваться во многих областях. Прогнозирование цунами. Контроль загрязнений. Добыча ресурсов для производства электроники, которой люди пользуются каждый день. «Все, что нам необходимо знать о нашем прошлом и будущем, находится здесь, – говорит Байрон на камеру, указывая на экран с изображениями дистанционного зондирования. – И возможные ответы на вопросы о том, кто мы такие и куда движется человечество, будут тестироваться с помощью технологии такого рода».

Роботы в морских глубинах помогают ученым выполнять основные задачи картографии, но Байрон говорит, что увеличение потока информации станет громадным испытанием для честности и добросовестности в глобальных масштабах. Необходимо делиться знаниями о каждой новой технологической разработке. Необходимо развивать и уважать договоренности. В противном случае возникнет опасность, что главной силой окажется человеческая алчность, как это было на суше.

«Что, если бы у меня при доме был сад и огород, – говорит он, – и всякий раз, когда к ужину нужна была бы кукуруза или томаты, я вытаскивал бы растения с корнем? Или срубал плодовое дерево, чтобы снять, к примеру, несколько яблок? Ну, вы сказали бы, что это лишено смысла, так ведь?»

Теперь Байрон указывает на полноэкранное изображение идиллического морского пейзажа: «Нам надлежит более бережно обращаться с нашими подводными ресурсами, потому что там находится самый обширный сад, какой только есть на Земле. Он может показаться бескрайним, но это не так. Нам следует оберегать морское дно, дать подводному саду пышно цвести».

Все то, что поначалу могло обернуться против молодого ученого-океанолога, в итоге превратило его в любимца СМИ. Байрон рассказывает о таких вещах, как гидролокация, топография и гидротермальные источники, языком, доступным для понимания обычных людей, он выглядит как модель, демонстрирующая высококлассную дизайнерскую одежду, и, разумеется, он темнокожий.

Байрон закончил свою докторскую диссертацию примерно в то время, когда наступил золотой момент для этнических меньшинств, когда их представителей поощряли получать степени STEM[13], хотя им не всегда доставались должности с хорошим потенциалом для профессионального роста. У Байрона была весьма специфическая идея по поводу своей карьеры. Он стучался во все двери, и, когда наконец перед ним распахнулась дверь одной недавно созданной организации («Неужели не слышала это название, Бенни?»), он прошел прямиком через приемную и получил работу своей мечты. Во всяком случае, так он рассказывал сестре.

Байрон поймал мяч и, не выпуская его из рук, продолжал гонку, а социальные медиа вели его оставшуюся часть пути. Вот хештеги, часто сопутствовавшие #Байрону Беннету: #океан #наука #под водой #приливы и отливы #цунами #глобальное потепление #окружающая среда #опасные геологические явления #нефть #газ #трубопровод #минералы #добыча полезных ископаемых #защита #афроамериканец #научные исследования и #холостяки.

Отслеживая Байрона онлайн, Бенни временами не верила, что они не виделись годами и целую вечность не разговаривали. Приходилось напоминать себе, что у нее больше нет брата, который может позвонить запросто, чтобы сказать «привет», который захочет узнать, как она поживает. У нее нет брата, который может, услышав среди ночи звонок и просьбу о помощи, сесть в самолет, постучать в ее дверь и крепко обнять.

Она понимает, что отчасти сама виновата в этом. Но ведь сейчас она здесь, правда? И все же, получается, Бенни может орать во всю глотку, а Байрон в другом конце коридора не услышит ее. Или сделает вид, что не услышал.