– Ты с ним знаком? – спросила у него Рита. – Кто он такой?

– Это Шелест, – выдал Сева, чересчур коротко и с полной уверенностью, что подобного вполне хватит, но Рита ничего не поняла.

– Шелест? – повторила недоумённо, сосредоточенно сдвинув брови. – Прозвище что ли?

– Фамилия, – уточнил Сева, добавил: – Он тоже в магистратуре учится.

– В нашем универе?

– Угу.

– А-а-а, – протянула Рита и опять сосредоточенно нахмурилась. – То-то мне показалось, что я его где-то видела.

– А ещё у него клуб свой, – дополнил Сева.

– Клуб? У студента?

Он многозначительно приподнял брови, развёл руками, будто заявляя: «Такова жизнь».

– Понятно, – заключила Рита. – Золотой мальчик. Считаю себя хозяином жизни, на всё имею право, делаю, что хочу.

А Сева поинтересовался:

– Ты правда его не знаешь?

– Ну сказала же, что видела, – напомнила Рита, а он усмехнулся, качнул головой.

– Ну вообще-то он с вашего факультета. Только специальность другая. – И беззлобно передразнил: – Где-то видела.

Рита невозмутимо фыркнула.

– И что? – Улыбнулась уголками рта. – Зачем мне кто-то ещё, если у меня есть ты? Или хочешь, чтобы я и на других парней засматривалась?

– Только попробуй, – с нарочитой суровостью пригрозил Сева.

Рита опять повернулась к допивающей кофе Лине, спросила осторожно и вкрадчиво:

– И чего он от тебя хотел?

Та опустила глаза, на мгновение сжала губы, сглотнула, но всё-таки ответила:

– Он ко мне подкатывал, а я отказала. И теперь…

– Вот урод! – не дослушав, вывела Рита.

И чего таким вечно надо? Ведь у богатеньких парней и так наверняка нет отбоя от девушек, желающих повиснуть на шее, да так и закрепиться там попрочнее, желательно на всю оставшуюся жизнь. Хотя, может, из-за этого их и тянет на всякую экзотику типа заучек, недотрог и скромниц.

Лина учится неплохо, но не впадает в крайности и скромницей её не назовёшь. А вот недотрогой… Или, скорее, она просто сама по себе, не присоединяется ни к каким компаниям, но и не шарахается от людей показательно. Насчёт её достатка Рита не в курсе, но на богатую и избалованную она не похожа. Внешне – очень даже ничего, парням должна нравиться. Но всё равно непонятно, почему именно она понадобилась этому мажору.

Как его? Шелест. Такая шуршащая фамилия. А его самого Рита толком даже не разглядела – слишком была напряжена и взволнованна – в основном только глаза. Точно не карие. Голубые, зелёные или серые. В темноте подсвеченного электрические огнями вечера трудно определить чётко. Да и какая разница, когда у неё действительно есть Сева?

А он по-прежнему смотрел вопросительно, не вмешиваясь в девчачий разговор, не подгоняя. Но Рита и не планировала выяснять подробности. Любопытно, конечно, но это не причина лезть человеку в душу. Захотела, Лина сама рассказала бы, но ей наверняка неприятно вспоминать, и они просто однокурсницы, а не близкие подруги, с которыми можно откровенничать.

Хотя, честно говоря, Рита и с подругами-то не слишком откровенничала, не видела необходимости. Поэтому и от других не требовала детальной исповеди.

– Ты где живёшь? – спросила она у Лины, пообещала: – Довезём тебя до дома.

И увидела, как та мгновенно изменилась – напряглась, будто ощетинилась, выражение лица стало отчуждённым. Только что держала стакан возле губ, отпивая раф, и вдруг руки опустились, бумажное донышко упёрлось в колено. Она опять отвела взгляд, но произнесла твёрдо:

– Я не поеду домой.

– Почему?

Вопрос вырвался на автомате, но Лина не стала на него отвечать. Сидела, пялилась на стакан с кофе, упрямо молчала, и Рита поняла – она ничего не скажет. Хотя тут особых объяснений и не требовалось: если человек в непростой ситуации не желал возвращаться домой, значит, там что-то не так. Очень не так. Потому что где ещё спасаться от неприятностей, как ни дома?

– Ну-у… – растерянно протянула Рита, – тогда… – дёрнула плечом и решительно заключила: – можно к нам. Ты как?

Лина, похоже, тоже растерялась и смутилась – не хотела вот так навязываться.

– Нет, я…

Но Рита опять не стала дослушивать, перебила:

– Да ладно тебе. У нас есть, где переночевать. Или со мной в комнате, или на диване в гостиной.

Лина посмотрела на них по очереди: сначала на Риту, потом на Севу, потом опять на Риту.

– Вы вместе живёте?

Та даже не сразу нашлась, что сказать, озадачилась: с чего это Лина так решила? Но вообще, конечно, Рита сама всё время повторяет «мы, нам», видимо, потому и сложилось впечатление, что «у нас» означает «у них двоих».

– Нет, не вместе, – она замотала головой. – С родителями. – Разъяснила подробно, чтобы снова не возникло недоумения: – В смысле Севка со своими, я со своими. Но они ничего не скажут. У нас и родственники иногда ночуют, и просто гости. И даже брат двоюродный какое-то время жил, пока в колледже учился. – И решив, что оказалась достаточно убедительной, а если у Лины и возникнут возражения, то исключительно из нежелания кого-то напрягать, распорядилась: – Сев, поехали.

Тот, прежде чем развернуться и тронуть с места, поинтересовался:

– Кофе-то будешь? Можешь мой взять. – И опять протянул ей подставку с оставшимся, так и не тронутым стаканом.

– А ты? – уточнила Рита.

– Бери, – уверенно произнёс Сева, улыбнулся тепло и нежно. – Я же всё равно просто за компанию себе купил.

Рита тоже не удержалась, улыбнулась ему в ответ. Её парень – самый лучший. Забрала подставку, вытянула из неё стакан, сообщила:

– Я тебе оставлю половинку.

Сева, отъезжая от края тротуара, оглянулся.

– Да. – Его улыбка стала ещё шире, и в неё добавилось чуть-чуть самоуверенности. – Я и не сомневался.

Лина

Рита жила не в новостройке и не в типичной панельной многоэтажке, а в «сталинке» с рельефами колонн на фасаде, странными надстройками на двускатной крыше, полукруглой аркой и ухоженным внутренним двориком с небольшой детской площадкой, как и везде заставленном машинами.

Сева наверняка приезжал сюда далеко уже не в первый раз – не расспрашивая, уверенно въехал во двор, остановился рядом с нужным подъездом. У этой пары вообще были довольно непривычные отношения. Без нарочитости, без показательной демонстрации, что они вместе и что между ними нечто невероятное, горячее и страстное, без шумных представлений и привлечения внимания. Зато с пониманием – с одного слова, с одного взгляда – со спокойной уверенностью и сиянием в глазах, когда они влюблённо и нежно смотрели друг на друга.

Хотя вряд ли обычно они прощались коротко и сдержанно, просто сейчас пришлось, из-за Лины. Но она специально немного отошла в сторону и отвернулась, дав им возможность пошептаться и, скорее всего, поцеловаться, прежде чем Сева снова уселся в машину. Рита махнула ему вслед, потом подцепила Лину под руку, потянула к подъездной двери:

– Пойдём. И не стесняйся. Всё нормально.

Вообще-то, она и не стеснялась. Совсем. Было только немного неуютно, и Рита начинала слегка раздражать своей чрезмерной покровительственностью. Но, скорее всего, это потому что Лина не привыкла слишком доверять ни людям, ни ситуациям. Жизнь научила её всегда оставаться настороже, ждать подвоха, даже от тех, кто поначалу казался приветливым и безобидным.

Многие умело использовали подобную маску, чтобы пустить пыль в глаза, заставить расслабиться, вызвать симпатию. Заманить в ловушку, а потом, когда уже не ждёшь, нанести коварный удар. Да и собственная ущербность на Ритином фоне воспринималась гораздо острее и ярче. Не в том, что Лина сама не дотягивала, а в том, что у неё всё было не так. Практически наоборот. А главное, непонятно почему.

Они же в принципе очень похожи, но получалось, что совсем разные. И жили вроде бы в одном мире, общем, а как будто тоже в абсолютно разных.

В подъезде было так себе, правда по верхнему краю стены на границе с потолком тянулась изящная лепнина, лестничные перила украшали литые узорные шишечки, а на дверях трёх из четырёх квартир первого этажа виднелись заделанные щели бывших почтовых ящиков. Но последнее как раз довольно сомнительный показатель, говоривший о том, что дверь сохранилась ещё с далёких советских времён, у хозяев так и не нашлось денег её поменять, поэтому, скорее всего, внутри обитали древние старички или очередные маргиналы.