После разрушения монастыря в 1916 г. Вартимей стал промышлять целительством и травным промыслом на новогрудщине и это дело у него так хорошо пошло, что его известность дошла до Рубежевичей, где в то время ещё существовал травный промысел и велась заготовка лекарственных растений как раз на месте травной аптеки Анатолия. Там Вартимей Махлис и остановился и там же мне выпала удача с ним познакомиться и стать его учеником. Как это произошло – отдельная история.

Он мне говорил как-то, что знал от Доната историю похищения из обители знаменитого Лавришевского Евангелия*, которое было вначале заложено за долги одному знатному шляхтичу, который тайно переправил его в Краков, а затем продал князю Чарторыйскому.

* Лавришевское Евангелие – уникальное рукописное иллюминированное напрестольное Евангелие-апракос, созданное в волынском скриптории в начале XIV века для Лавришевского монастыря под Новогрудком.

Евангелие – апракос (лекционар) представляет собой одновременно и Евангелие и богослужебные евангельские чтения на каждый день года, кроме шести недель Великого поста, для которых приводятся только субботние и воскресные тексты.

Первая вкладная грамота в Евангелие датируется 1329 годом, что иногда дает основания для датировки самого Евангелия. Некоторые исследователи связывают создание Евангелия с образованием в начале XIV века Литовской митрополии и с деятельностью православного новгородского князя Михаила-Кориата Гедиминовича. Основание им церкви в Новогрудке упоминается в первой вкладной грамоте в Лавришевское Евангелие.

При российском правительстве (между 1842 и 1882 годами) книга была тайно вывезена в Краков и оказалась в библиотеке князей Чарторыйских. В 2009 году в Беларуси на заседании комиссии по выявлению, возвращению, совместному использованию и введению в научный и культурный оборот национальных культурных ценностей, которые оказались за пределами Беларуси, был поднят вопрос о возврате Польшей Лавришевского Евангелия.

Благодаря факсимильному воспроизведению в киевском издательстве «Горобец», 1 марта 2019 г. в музее книги прошла церемония передачи в дар Национальной библиотеке Беларуси факсимильного издания Лавришевского Евангелия.

Никита очень проникся рассказом Ландерфага, ведь этой страницы духовной истории Беларуси он совсем не знал и она показывала ему Ландерфага уже не как самоучку или шарлатана, а как подвижника и преемника уникального духовного знания и традиции.

– И как проявляет себя дух? – заинтересованно поинтересовался Никита.

– Как сила, исходящая изнутри, делающая человека сильным и целостным, – с привычной улыбкой ответил Ландерфаг. – Просто по необъяснимым причинам происходит то, чего ты всем сердцем желаешь, но ты сам не можешь понять, как это происходит..

– Значит, целитель может чего угодно захотеть и оно случится, так? Но это же магия какая-то и колдовство, при чём здесь вера? – несколько разочарованно переспросил Никита.

– Целитель не может хотеть чего угодно. Целитель подчиняется духу, а дух действует в рамках духовно-нравственного закона, а этот закон зла не приемлет и допускает в принципе. Ты об этом наверняка даже не догадываешься, что я знал о твоём приезде заранее, как знал и то, что ты останешься здесь.

Я не стану от тебя скрывать тайны и скажу прямым текстом, что тебя ко мне привела сила веры твоей матери, которая вначале вывела её на священника Николая, который указал ей адрес аптеки Анатолия, а тот вывел её на меня. Вся эта цепочка, Никита, сработала благодаря силе веры и намерения, а ты говоришь – при чём здесь вера.

Никита подумал про себя, что Ландерфаг намеренно нагнетает атмосферу загадочности и мистицизма, поскольку решение остаться на хуторе Никита принимал сам и в самый последний момент и в его воле было решить не оставаться.

– Я ведь мог здесь и не остаться. Что бы ты тогда говорил, если бы я уехал с матерью в Минск? – прямо задал вопрос Никита, полагая, что теперь-то Ландерфагу будет непросто найти убедительное оправдание.

– У тебя не было такого выбора в реальности, Никита, хотя теоретически может показаться, что он у тебя был. Можешь мне поверить, но за тебя несколько часов назад всё решил дух. Накануне вашего приезда я видел сон, в котором плачущий маленький мальчик с разбитой головой обращался ко мне за помощью. Мальчик разбил голову неудачно выпав из автомобиля, которым управлял человек в военной форме. У меня с собой был бинт и я взялся ему помочь. Маленьким мальчиком в этом сне был ты, дорогой. Это была карта грядущих событий, которую мне открыл дух.

– Но ведь это же всего лишь сон.

– Для тебя это только сон, а для меня это духовное послание и прямое указание на то, что должно произойти. Дух в данной ситуации и есть та связующая сила, о которой ты спрашивал. Просто у меня с ней уже есть связь, а у тебя ещё нет, но это поправимо.

Никита в очередной раз отметил для себя удивительную способность Ландерфага быть безупречным в своих оценках и изящно выходить из любых каверзных ситуаций, оставляя его каждый раз в дураках.

– Меня в данной ситуации больше всего интересует человек в форме – водитель автомобиля из которого выпал мальчик, поскольку это твой отец, Никита.

От слов Ландерфага об отце, Никиту едва не передёрнуло, поскольку Ландерфаг, как бы невзначай, коснулся того самого болезненного, что было в душе Никиты и что многие годы не давало ему покоя, разъедая самое сердце. От одной только мысли об отце у Никиты по всему телу пробежала волна возбуждения и напряжения, как от внезапного соприкосновения с чем-то очень холодным.

– А при чём тут мой отец? – пытаясь сохранять спокойствие спросил Никита.

– А при том, что это затаённая в сердце обида – одна из самых сильных разрушительных эмоций и энергий, какие только есть в распоряжении человека.

Ты не забыл заповедь – Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле?

– Боюсь, что всё это просто совпадение и никакой прямой связи тут нет, – скептически заметил Никита и взялся левой рукой за голову в области затылка.

– Голова закружилась? – поинтересовался Ландерфаг.

– Да, – тихо ответил Никита и пошатнулся, едва не упав при этом со стула. Он хотел было сказать, что сейчас это пройдёт, но Ландерфаг уже подхватил его под мышки и, взвалив на плечи левую руку Никиты, потянул его в малую комнату на кровать.

– Снимай кроссовки и приляг. Тебе нельзя нервничать, Никита. Я заметил что твоя опухоль очень чувствительна к раздражительности. Засиделись мы с тобой за разговором. Я совсем забыл, что ты ещё слаб и тебе может быть вреден избыток информации. Я пойду закрою собак и кур, а ты отдохни. Туалет за домом, а вода для питья в прихожей в белом ведре.

С этими словами Ландерфаг вышел на улицу, а Никита всё ещё прокручивал по кругу состоявшийся разговор, никак не понимая того откуда Ландерфаг так много всего знает из истории, психологии и онкологии. За окном послышался тихий лай собак, точнее даже не лай, а потявкивание и Никита провалился в глубокий сон.

– Ну просыпайся, просыпайся, постоялец, – послышал сквозь сон Никита чей-то знакомый голос. Открыв глаза, Никита увидел Ландерфага, который стоял у его кровати и с улыбкой внимательно смотрел на него.

– Спал как убитый сурок прямо в одежде. За всю ночь даже не перевернулся и не накрылся одеялом. Я два раза вставал посмотреть, – с улыбкой заметил Ландерфаг.

Было около семи часов утра. Косые солнечные лучи, проходящие через выцветшие жёлтые шторы, наполняли комнату янтарно-жёлтым светом. За окном слышались голоса птиц, в основном синиц.

– Доброе утро, – зевнув сказал Никита.

– Как твоё самочувствие?– поинтересовался Ландерфаг.

– Я первый раз за последнее время нормально выспался.

– Это потому что спал правильно – головой на северо-восток и в хорошем месте, – пояснил Ландерфаг. – Вроде мелочь, а не мелочь. У нас с тобой сегодня будет насыщенный день, так что вставай и умывайся.