– Мне в центре сказали, мам, что приступы слабости и головокружения будут усиливаться с каждым днём и однажды, когда опухоль полностью перекроет ствол мозга, я провалюсь в прострацию уже безвозвратно, так что говори со мной мама, пока я ещё могу тебя слышать и отвечать.

– Никитушка, не говори так, умоляю, тебя. Была бы жива твоя бабушка, она бы рассказала тебе о вере и о том, как они пережили войну, когда у них немцы стояли на подворье почти год, а она с пятью детьми жила и ночевала в землянке за домом и выжила только благодаря вере.

– Я не о том, мам. Просто я реалист и не верю в чудеса и сказки, а в силу воли человека я как раз верю, в этом нет ничего сверхъестественного. Просто одно дело говорить о вере, когда ты здоров и полон сил, и совсем другое дело, когда нет сил даже встать с кровати и в голове туман.

– А ты читал о Клавдии Устюжаниной, сынок? Красников сказал мне что в онкологии бывают случаи необъяснимого самоисцеления и такие случаи сами врачи называют синдром Перегрина. Это святой такой, который через веру самоисцелился от рака.

* История Клавдии Никитичны Устюжаниной длительное время являлась одним из наиболее ярких документально подтверждённых фактов спонтанного самоисцеления после документального подтверждения рака и хирургического вмешательства по поводу удаления опухоли. Больная К.Н. Устюжанина необъяснимым образом самоисцелилась после опухолевого процесса, поразившего поджелудочную железу, весь желудок и прилегающие к нему ткани. Больная пришла в себя, прожив после этого 14 лет. Данная история получала название «Барнаульского чуда».

– Читал, мам, читал. Там очень много туманного и мистического в этой истории, если честно, и сильно напоминает религиозную пропаганду, мы же в 21-м веке живём. Знаешь сколько в интернете есть статей по поводу разоблачения «Барнаульского чуда»? Пишут что и не умирала Клавдия вовсе, как написано в статье, а два дня была без сознания в реанимации и что не рак у неё был, а воспалительный процесс.

– Видишь какое у тебя предвзятое отношение ко всему религиозному, Никита, что и говорить с тобой об этом бесполезно. Но ведь делать что-то всё равно нам с тобой придётся, не сидеть же сложа руки. Сердце мне подсказывает, что тут нужен опытный специалист, который в этом разбирается. Ты с этим согласен, сын?

– Да, мам, с этим я согласен, но где же нам его найти. Сегодня все консультируются и получают информацию в интернете. Там есть почти всё – и форумы по всем видам опухолей, группы специалистов и пациентов в соцсетях, где люди не врут и делятся информацией из первых рук.

– Вся жизнь у вас теперь в этом компьютере, – с некоторым разочарованием ответила Вера. – С живыми людьми поди и общаться уже скоро совсем разучитесь, всё только через интернет.

Вера подумала, что неплохо было бы перевести разговор на тему целителя и очень осторожно задала вопрос.

– А ты не хочешь узнать, о чём я с Анатолием Ивановичем в Рубежевичах почти час говорила, а он, как сказал отец Николай, один из лучших травников, к которому со всей Беларуси люди едут за советом и травами?

– Ну и что он тебе сказал? – несколько безразлично переспросил Никита.

– Он сказал, что в нашем с тобой случае нужен куратор – опытный целитель-травник, который бы персонально тебя опекал, Никита, и давал советы по вопросам лечения. У них же там приём лекарственных трав и многие травники им сдают лекарственное сырьё. Так вот он сказал, что есть там у них какой-то налибокский дед, который сдаёт им лучшие травы для лечения онкологии и сам работает с онкобольными. Я взяла телефон его сына и созвонилась с ним, чтобы съездить к деду. Ты как не против, Никита?

– Ну, мам, ты прям целую тактическую операцию провернула за эти дни, – уже с улыбкой на лице отреагировал Никита. – Это на тебя не похоже.

– Это мне отец Николай посоветовал. Он молился о тебе и спрашивал почему перестал заходить к нему в храм.

– Да не пойду я больше в церковь, мам. Разочаровался я в религии полностью, сплошная профанация и лицемерие, – резко ответил Никита. – А к деду можно съездить. Это куда?

– Это в налибокскую пущу, – ответила Вера, не решаясь говорить сыну о том, что одна только стоимость этой поездки составляет 100 долларов, а это почти двести рублей или четверть её месячной зарплаты.

– А на каком транспорте? – точно читая её мысли спросил Никита.

– А на машине сына целителя, Дениса. Он живёт там же в Рубежевичах и отвезёт нас к отцу, как с ним договорится. Он сказал от него две недели назад уехал очередной больной и он сейчас немного занят хозяйством. Сентябрь же. Поездка туда я думаю на весь день. Главное чтобы ты сынок чувствовал себя хорошо в дороге. Это же сильная нагрузка на организм, а ты ещё слаб.

– Ничего ма, как-нибудь, прорвёмся. Отступать нам некуда.

Эти ободряющие слова Никиты каплями бальзама упали на сердце Веры, отчего на глаза навернулись слёзы то ли надежды, то ли неизъяснимой радости и она почему-то вспомнила отца Никиты, а точнее даже узнала в этой реакции сына своего бывшего мужа – военного, с которым она рассталась много лет назад, но светлую память о котором хранила в душе все эти годы.

– Если бы ты знал, Никита, как ты сейчас похож на своего отца.

– Только об отце мне не напоминай, мама. Ты же знаешь, что я его давно похоронил и его для меня не существует, поскольку он просто предал нас с тобой и бросил.

– Извини, сынок. На том и порешим.

Неделя прошла как-то незаметно и в пятницу во второй половине дня, когда Вера уже выходила с основной работы, чтобы ехать на другую, раздался звонок:

– Алё, это Денис. Вы хотели съездить в налибокскую пущу к моему отцу?

– Да, Денис, мы хотели.

– Ну так в воскресенье я могу вас туда отвезти. Вы будете готовы? Сразу говорю, мне нужна предоплата, без денег я вас к старику не повезу.

– Хорошо, Денис, я с вами сразу рассчитаюсь, как вы скажете.

– Ну тогда лады. Говорите мне ваш адрес в Минске, куда подъехать и в десять утра в воскресенье будьте готовы к выходу. Я вам позвоню, как подъеду к дому.

Вера продиктовала Денису адрес, объяснив как заезжать с проспекта Независимости на бульвар Толбухина, где они жили, и несколько взволнованная от такого внезапного известия отправилась на вторую работу. Вера подрабатывала бухгалтером в небольшом торгово-производственном предприятии, что позволяло ей как-то связывать концы с концами.

Несмотря на начало сентября в воскресенье выдался тёплый солнечный день. Вера проснулась рано, сделала завтрак, собрала всё необходимое в дорогу и уже к девяти часам утра они с Никитой были готовы к поездке. Никита чувствовал себя относительно хорошо, несмотря на то, что в пятницу у него был сильный приступ слабости со рвотой.

– Мам, мы же едем туда только познакомиться и поговорить с целителем? Ты же не планируешь, что я там останусь?

– Ну, что ты, сынок, нет конечно. Мы же ещё ничего не знаем об этом человеке и условиях пребывания там. Да и куда тебе там оставаться в таком состоянии? Мы просто поговорим с ним о возможности твоего лечения и персонального курирования, как советовал Анатолий Иванович и назад.

Как и было договорено заранее, в районе десяти часов позвонил Денис и Вера с Никитой быстро спустились вниз, увидев там мужчину плотного телосложения несколько брутальной внешности на вид около сорока лет или чуть больше, который стоял возле серого фольксвагена Джетта. Вера на всякий случай взяла с собой пакет с лекарствами Никиты, начатый пакет лекарственных трав, а также документы – выписной эпикриз с заключением, бутерброды и термос с отваром лекарственных трав от Анатолия Ивановича.

Пока Никита усаживался в машину, под видом перекладывания пакета в багажник, она решила рассчитаться с Денисом, как и было оговорено. Выйдя из машины, Вера боязливо протянула стодолларовую купюру Денису перед открытым багажником его фольксвагена и робко пояснила: