– А где здесь умывальник?

– У ручья, где же ещё. Я сделал чай и сварил пару свежих яиц. Позавтракаем и пойдём в лес за лекарством для твоей головы.

– За каким лекарством?

– По дороге всё узнаешь, вставай.

Никита встал, сходил к ручью по влажной от росы траве, и к своему удивлению впервые за последний год начал день не с посещения интернета. Зачерпнув ладонями воды с кладки, Никита протёр лицо и хотел даже прополоскать рот, но не отважился. Холодная и необыкновенно чистая вода подействовала на него как-то особенно отрезвляюще.

Позавтракав варёными яйцами и уже знакомым Никите травным чаем с мёдом, Никита с Ландерфагом выдвинулись в лес, что располагался прямо за лугом. Перед выходом Ландерфаг попросил Никиту надеть на случай защиты от иголок, насекомых и всякого лесного мусора, защитную ветровку с капюшоном и взять с собой заплечный мешок, который представлял собой некое подобие рюкзака.

У самого Ландерфага в его выцветшем костюме зелёного цвета, за плечами был похожий мешок-рюкзак. Выпустив собак, он указал Никите на лес, который располагался сразу за заливным лугом в полукилометре от хутора на восток.

– Нам туда.

Перейдя через ручей по довольно широкой кладке из обтёсанного с одной стороны бревна, собаки побежали вперёд, петляя между кочек и кустов и обнюхивая каждую кочку.

– Это мои глаза и уши в лесу, – сказал Ландерфаг.

Пройдя метров триста по лугу с довольно высокой растительностью, представленной преимущественно разными видами осоки вперемешку с редким кустарником, Никита и Ландерфаг стали приближаться к лесу. Лес был не старый и в основном молодой сосняк, перемежавшийся елями и берёзами.

– В лесу полным полно грибов, – сказал Ландерфаг, но они нас с тобой сегодня интересовать не будут, поэтому не обращай на них внимания.

– А что мы будем искать? – поинтересовался Никита.

– Мы будзем шукаць з табою беларускі жэньшэнь – падтыннік вялікі, – по-беларуски ответил Ландерфаг и засмеялся, видя обескураженный взгляд Никиты, который явно не понял о чём идёт речь.

– А что такое падтынник и почему это беларуский женьшень? – поинтересовался Никита.

– Потому что это очень целебная травка с очень широким спектром применения, которой мало равных, – ответил Ландерфаг. – Падтыннiк это чистотел большой, его мы будем искать, Никита, – уже чисто по-русски ответил Ландерфаг.

– Как ни странно, возле дома у меня уже ничего не осталось, а нам нужно взрослое материнское растение с хорошим корнем и старше пяти лет. Он растёт обычно на опушках и вдоль дорог. Время его заготовки обычно конец мая – начало июня, когда сок самый активный, но нам подойдёт и сентябрьский. В это время закачивается второй цикл, а нам нужен только корень.

– И в чём его полезность? – поинтересовался Никита.

– В том, что это одно из тех растений, которое содержит то, что нужно сейчас твоему организму.

– А что ему сейчас нужно?

– Ему нужен мягкий цитотоксический и цитостатический эффект – то, что ты получал в онкоцентре в Боровлянах, только не за счёт агрессивных синтетических химиопрепаратов, а за счёт кариокластических ядов или травных ядов, которые обладают таким же митотическим эффектом, только без вредных побочных последствий для организма, как красная и белая химия. Мать-природа лечит всегда очень бережно в отличие от лечения, изобретаемого человеком.

Никита в очередной раз был удивлён глубиной познаний Ландерфага в фармакологии и онкологии, который легко и непринуждённо говорил о вещах, о которых знает не каждый специалист.

– Я давно хотел узнать у тебя, Ландерфаг, откуда ты столько всего знаешь? – не выдержав, поинтересовался Никита.

– Откуда? У меня в жизни было достаточно времени для того, чтобы многое узнать, а с таким учителем как Вартимей, особенно. Вот он был, действительно, человек знания, который досконально знал всё обо всём, а я только его тусклое отражение. Когда больше 30 лет поработаешь с человеческими проблемами и недугами, всё об этом узнаешь, Никита. У меня ведь в прошлом провизорское образование и я изучал аж 6 химий – общую, неорганическую, органическую, аналитическую, коллоидную, биохимию, фармацевтическую химию и ещё много чего, – с улыбкой ответил Ландерфаг.

– Тебе только 27 лет, а мне уже 70. Я прожил на этой земле две с половиной твоих жизни и за это время смог очень многое узнать, причём, практически, а практическое знание – это самое ценное знание, поскольку это живой опыт, а не умозрительный.

Ландерфаг и Никита стали медленно углубляться в лес. По сторонам то там, то здесь, как и говорил Ландерфаг, стали попадаться грибы и в основном крепкие подосиновики и подберёзовики. Иногда попадались и боровики, но больше всего было мухоморов с красными и коричневатыми шляпками. Увидев боровик, Никита всякий раз останавливался и смотрел на Ландерфага с немым вопросом – ну как же его не взять? Ландерфагу в конце концов надоело это занятие и он прямым текстом сказал Никите:

– У нас сегодня день чистотела, Никита. За боровиками мы с тобой сходим в другой раз в другой лес, где их можно косой косить.

После этого интересе к грибам у Никиты пропал совсем и он просто шёл по лесу рядом с Ландерфагом, а тот продолжил свои рассуждения:

– Когда священник принимает тысячу исповедей от страждущих, он безо всякого образования становится психологом и душеведом, практически знающим то, что тяготит душу человека. Аналогично и целитель, когда принимает тысячу онкологических пациентов, волей-неволей становится онкологом, знающим коварство этого недуга, возможности людей и методы его лечения. Ты знаешь сколько мне об онкологии за это время рассказали пациенты? Диссертацию можно написать по лечению и реабилитации онкобольных и не одну.

Никита в очередной раз был удивлён глубиной и основательностью суждений Ландерфага и решил продолжить удовлетворять своё любопытство:

– Значит ты уже узнал что такое рак и как он лечится?

Ландерфаг на мгновение остановился и после короткой паузы, как бы обдумывая ответ или ища наиболее подходящие слова, ответил:

– Нет, несмотря на то, что я узнал о раке, я не могу сказать что я знаю, что такое рак и как он лечится. Но я думаю, что мой учитель старый Вартимей знал об этом наверняка. Он говорил мне, что рак не лечится, а исцеляется. Природа рака полна тайн и загадок, он может как приходить из ниоткуда и также уходить в никуда. В онкологии беспричинное возникновение рака называется спонтанной малигнизацией in vitro, т.е. доказанной опытно, а спонтанное самоизлечение называется синдромом Перегрина, как ты уже знаешь. Больше наука об этом пока ничего не знает.

– Ну, как же не знает? – стал спорить Никита. – Ведь уже научно доказано, что рак может вызываться разными факторами, среди которых есть физические, например, ионизирующие излучения и магнитные поля; химические в виде разных канцерогенов; биологические – те же РНК и ДНК вирусы; инфекционные в виде тех же паразитов и простейших. Я читал в интернете, что рак может вызывать даже стресс.

– Это всё так, Никита, но не кажется ли тебе, что все те факторы, которые ты перечислил, оказывают своё влияние на что-то одно, чего пока не знает и может фиксировать современная наука?

– Наука знает о человеке уже практически всё, – с гордостью констатировал Никита.

– По отношению к физическому телу допустим, а насчёт энергетического тела или души я очень сомневаюсь, заметил Ландерфаг. – А ты сам, Никита, знаешь что такое злокачественная опухоль, откуда она берётся и как она лечится?

– Знаю, – уверенно ответил Никита. – Я почти всю литературу по онкологии проштудировал за всё время лечения. Злокачественная опухоль – это новообразование, состоящее из бесконтрольно размножающихся клеток, которые способны к метастазированию и прорастанию в другие ткани и органы. Метастазирование – это показатель запущенности онкологического процесса.

– Замечательно, с научной точки зрения практически всё верно, – с улыбкой констатировал Ландерфаг. – А как насчёт причин возникновения онкозаболеваний?