— Никаких мыслей? — уточнил Бессмертный У, пристально вглядываясь в мое лицо.

Ну вот разводка же! Как есть разводка! Пришло время ему меня читать и давать советы.

— Если подумать, учитель, то трактовать это можно вот как… — и я выдал ему на голубом глазу все, что только что напридумывал, услышав значение гексаграммы си-кань.

— При чем здесь ваша нелепая война? — снова вскинул бровь а-ля Камбербэтч мой наставник. — Нас с вами она совсем не интересует. Речь о вас и вашем пути развития. Вот, посмотрите.

Увлекшись любимым делом, Дуань У внезапно преобразился. Снобистский вид с него слетел, в глазах появился огонек — на этот раз фигурально. Лицо ожило, превращаясь из маски вечно молодого айдола во вполне человеческое и даже приятное. Руки в широких рукавах взметнулись, как крылья птицы, когда он резко двинул мне «Канон».

— Вот, смотрите! — он ткнул пальцем в гексаграмму, набор из черточек разной длины, расположенных друг под дружкой. — Вы ведь сразу сделали выбор в пользу Стратега?

— Верно… — понимая его еще меньше, протянул я.

— Начальная шестерка! — воскликнул он. — Провалиться в глубокую яму, откуда нет выхода! Это смерть! Вы уже умирали, Стратег Вэнь? Вторая девятка — как раз сообщает о том, что смерть окончательна и не окончательна. Это переход, перерождение!

— Э-э! — протянул я, когда до меня стало доходить.

— А дальше еще интереснее! — совсем уже загорелся Бессмертный. — Шестерка четвертая. Чаша с вином и два жертвенных сосуда для проса. Используй глиняную узкогорлую чашу для жертвенных возлияний. Бери все через окно. В конце несчастья не будет.

— Господин Дуань У, я не вполне понимаю…

— Он умер, верно? Стратег Вэнь умер, но жертвенных сосудов было два! Бери через окно! Она его возродила! Вложила новую душу в тело? Похоже на то! Демон? Хвостик, ты ничего за ним не замечала? Нет, о чем я! Другом мир, одно из отражений, да! Двойник? Ах, эта ее вечная война с Янь-ваном, ну, конечно!

Я наблюдал за его монологом с открытым ртом. Такого гадания у меня еще не было. И даже не удивился, когда Дуань У закончил, наставив на меня палец.

— Ты вторая душа, живущая в этом теле. Живущая в нем недавно, но уже успевшая перестроить ци под себя. У тебя много знаний, но ты несбалансирован и можешь стать добычей для тех, кто существует в Междумирье.

Здесь он замолчал и вдруг снова превратился из сумасшедшего ученого в холеного мажора.

— Приходите завтра, ученик. Я должен подумать, как вас учить в свете выясненного сегодня.

И буквально вытолкал меня из шатра. А я был так ошарашен всем этим действом, что даже в глубине души не возмутился. Одна лишь мысль стучала в голове:

«Он расскажет всем о том, что я не настоящий Вэнь Тай… Юльке расскажет!»

[1] Канон Перемен больше известен как Книга перемен.

Едва я успел въехать в лагерь, как меня встретил Ван Дин, мой порученец. Я не брал его с собой к Бессмертному, поручив с утра собрать полные данные о переброшенных на другой берег войсках и имеющихся запасах продовольствия у них. Видимо, он уже справился, вот и спешил доложиться. Аж навстречу выехал.

— Господин! — а вот голос его срывающийся мне не понравился. Не таким голосом принято докладывать скучные циферки.

— Говори, — приказал я. К черту наставника с его заморочками, к черту его знание о моем иномирном происхождении, к черту все — когда Ванек с утра с такими глазами тебя сразу на въезде в лагерь встречает. Явно опять случилось какое-то запредельное дерьмо!

— Войска противника штурмуют лагерь на северном берегу! — выпалил ординарец.

Я незаметно для всех облегченно выдохнул. Фу-у-ф, а навоображал-то себе уже! Боевые пловцы Чжугэ Ляна перерезали паромные тросы! Демоны, призванные очередным магом противника, уничтожили гарнизон перевалочной крепости! Янь-ван лично явился в мою палатку и, не найдя меня там, психанул и сжег все продовольствие с запасами стрел! Соратники, узнавшие о моем иномирном происхождении, решили, что стае нужен новый вожак, и подняли в войсках мятеж!

Вот это я понимаю — неприятности! А атака войск господина Гэ на крепость северного берега — вполне ожидаемое событие. Собственно, я и строил это укрепление, чтобы враг об него зубы обламывал и не мешал переправе. Чего так орать тогда?

— И как? — спросил, на Ванька посматривая через прищуренные веки. — Получилось у них?

Мое спокойствие на порученца подействовало отрезвляюще. Он прекратил вращать глазами в попытке донести важность сообщения и ответил:

— Я не знаю, мой хоу. Доклад с того берега поступил совсем недавно, в нем было лишь о начале штурма. Госпожа Чэн велела мне срочно найти вас и сообщить об этом.

— Молодец. Сообщил, — кивнул я. — А теперь поехали подробности выяснять.

Узнав о таком событии, как штурм перевалочной крепости, я мгновенно успокоился. Все страхи перед предполагаемым гениальным стратегом-попаданцем, Бессмертным, узнавшим мою тайну, мозгокрутом, способным подменять реальность правдоподобными картинками — все улетучилось, будто утренний туман под ярким солнцем.

Появилась ясность — враг атакует мои позиции. Может, у него там тоже в запасах хитрые планы, маги и демоны. Но это потом, а сейчас — все просто. Ожидаемо. Понятно. И на душе от этого очень хорошо!

В ставке особого кипиша тоже не наблюдалось. Соратники, уже собравшиеся в штабном шатре, поприветствовали меня и тут же начали докладывать о том, что удалось узнать к этой минуте. Или к часу — сведения-то небыстро поступали.

Восемь километров реки — расстояние очень серьезное. Пересечь его техникой «небесный взор» я не мог. Никто из моих капитанов не имел способностей к мысленной связи даже на половину такой дальности. Поэтому для передачи информации мы использовали семафорную систему, прекрасно здесь известную.

Правда, местные все больше кострами пользовались, зажигаемыми на высоких сопках или горах. И передавать могли только информацию о начавшемся вторжении. Горит костер, значит, тревога, бойтесь. И ничего больше. Я же пошел чуть дальше, да и расстояние мне надо было покрыть вовсе не в десять тысяч ли.

Никаких технических прорывов — не тот я попаданец, который собирает на коленке огнестрел в каменном веке. Все в рамках небольших своих знаний и местных реалий. Расставил на реке джонки цепочкой. Проапгрейдил систему команд флагами, которой пользовались моряки, до простенького языка вроде «морзянки». Научил пару сотен человек ею пользоваться. Все.

Теперь с того берега к нашему по цепочке передавались сведения. Сперва — враг атаковал крепость. Тут за мной послали. Пока я ехал, пришло еще немного информации. И по традиции ее озвучивал Мытарь.

— Оценить силы противника пока не удалось, — скучным голосом чиновника начал он. — На открытой местности видны лишь небольшие отряды стрелков, которые беспокоят стрельбой гарнизон крепости. Но среди деревьев удалось разглядеть несколько тысяч готовых к штурму воинов с лестницами и фашинами. Имеются у врага и стрелометы. Дальше начинается густая растительность, и понять, насколько много там собралось войск, невозможно.

Будь я на том берегу, это бы не стало проблемой. И ставка могла переправиться раньше, я это тоже предлагал. Сидел бы сейчас в крепости на том берегу и летал астральным телом, вскрывая все тайны противника. Но мое предложение перебросить штаб побыстрее военный совет большинством заблокировал, посчитав переправу вип-персон преждевременной. Ну а я не настоял, решил, что не так это и важно.

— Ясно, — качнул я головой, глядя на карту, расстеленную на столе. — Ну, подождем. Господин У Ваньнан, какова численность наших войск на том берегу?

Примерная цифра мне была известна, но она ведь постоянно менялась. Вчера до глубокой ночи паромная переправа работала, сегодня с рассвета продолжила.

— К штатной численности гарнизона, составляющей шесть тысяч человек, и переправленным по состоянию на вчерашний вечер шестнадцати тысячам сегодня с утра мы добавили еще четыреста человек.