На его голову ложится венок-нежный, сплетенный из белых цветов.

миндаль-обещание

жимолость-верность

незабудка-истинная любовь

и оттеняющей алой нотой роза-страсть и желание

Бессмертному во многом забавно говорить о чувствах на языке, который собеседник заведомо не поймет.

— Красивый…- восхищенно протягивает Иван, поднимая глаза к верху и осторожно ощупывая бутоны. Смертоносные когти, не раз окропленные кровью с особой бережностью создавшие это сплетение цветов, мягко проводят по теплой щеке, — У тебя определенно вышло аккуратнее, — смеется юноша, привставая на цыпочки так же опуская венок на гладкие черные волос, — Все таки из тех, кто плетет, верно? И еще как, оказывается? {?}[не могу не вставить отсылку на «Ночь на Ивана-Купала»]

Он языка цветов не знает, выбирает из гигантского цветника Князя Тьмы просто приглянувшиеся, под цвет его лиловых глаз, но у него тоже выходит неплохо:

сирень-первая любовь

василёк-верность и преданность

птицемлечник — надежда

— Выходит, что так, — Кощей с улыбкой подмечает в своем свадебном венке листья камыша, что символизирует покорность, которую от этой кудрявой головы дождаться почти невозможно.

По возвращении в замок-он подмечает, что даже мысленно еще не называет это место домом-мавки сразу же, услужливо, потупив глаза, докладывают ему, что Господин в саду.

Он проходит сквозь каменистый, во многом пустынный, и отчасти заброшенный сад-видно, что это не самое посещаемое и излюбленное место в замке. Иван находит Кощея в беседке, на скамейке. Тот переводит на него взгляд, едва заметно усмехаясь — юноша прекрасно знает, что его появление едва ли может быть неожиданностью для супруга.

— Что, все дорожки так или иначе ведут ко мне? — с мягкой усмешкой произносит Бессмертный. Тем не менее, лукавый блеск лиловых глаз скорее интересуется:

нагулялся, подумал?

— Лишь те, по которым я выбираю идти сам, — Иван, сдерживая порыв закатить глаза, устраивается на скамейке рядом.

— К чему так упорствовать? — в конце концов спрашивает Кощей, нарушая повисшее на какое-то время молчание, — Почему тебя это так пугает?

— А почему эта идея вообще взбрела тебе в голову, почему это важно? — отвечает Иван вопросом на вопрос, чувствуя натянутую нить напряжения между собой и собеседником.

How do you love someone without getting hurt?How do you love someone without crawling in the dirt?

Они всматриваются в друг друга внимательно, серьезно и пристально. Тонкий баланс-сблизиться или отдалиться, рискнуть сказать правду или погрузиться в очередное препинание, обличая друг друга в столь привычные, но теснеющие с каждым днем эпитеты:

Собственник

Упрямец

Неразумный мальчишка

Властолюбивый эгоист

«Ладно, кажется, если я не начну первым, с мертвой точки мы никогда не сдвинемся», — мелькает в голове юноши, и он со вздохом откидывается на скамейку, устремляя взор в глубины сада, в извилистые и причудливые деревья, что не растут в мире людей.

— Пугает-правильное слово на самом деле. Правда пугает. Это странно, но… Это словно последний рубеж, после которого все, конец. Обратно дороги точно нет.

Кощей выслушивает эту короткую правду, не позволяя лицу дрогнуть, но отчетливо ощущая как часть души проваливается куда-то вниз и падает, падает, падает.

— Знаю, что это смешно звучит, потому что обратно дороги уже давно нет, еще там, в лесу все закончилось и началось, — продолжает Иван, пока не решаясь заглянуть в лицо собеседника, — Да и правда нелепо: Игла, брачный узел, оставленный отчий дом, да что изменит какая-то в общем-то, я правда могу поверить, что формально лежащая корона на моей голове?.. Но есть какое-то чувство что изменит, и меня холодит при мысли об этом.

Повисает молчание, и только шелест ветра разбрасывает осенние листья по дорожкам, закручивая их пестрыми вихрями.

— Жалеешь все-таки значит? — тихо спрашивает Кощей, морщась, чувствуя, как эмоции, в последнее время куда менее скованные контролем и сейчас предательски пытаются прорваться наружу.

— Нет, я не жалею, — Иван оборачивается к мужчине и кладет ладонь на его руку, лежащую рядом на скамейке, с досадой ощущая ее куда более холодной чем обычно, — Может это во многом иррационально, но я как будто опасаюсь, что с этим потеряю еще что-то важное, человеческое в себе.

«Еще что-то важное», — с горечью подмечает Бессмертный, — «Что ж, весомые поводы сопротивляться для него».

Вновь повисает тишина, и Иван терпеливо выжидает-ощущая как сердце учащенно бьется.

— Помнишь, я как-то сказал тебе, что не считаю тебя своей игрушкой? — медленно начинает Кощей, ощущая как мучительно и тягостно слова складываются в речь.

В общем и целом, не так и уж сложно объяснить. Проблема в том, что за этим стоит чересчур ранимое:

Ты слишком важен для меня, поэтому мне так это важно.

— Такое признание не забудешь, — алые губы трогает улыбка, и от этого между ними теплеет.

— Когда я узнал о том, что тебе никуда не сбежать из моих цепких лап… Я тянул с тем, чтобы рассказать тебе, в общем-то, действительно из эгоистичных мотивов. Мне до чертиков хотелось, чтобы ты остался со мной сам-и я получил то, что хочу, тут ты тоже прав. И мне важно, чтобы ты был рядом со мной, понимаешь? — Кощей наконец разворачивается лицом к Ивану и тот видит в его глазах болезненную глубину, — Я…так долго опускал тебя вниз, но я хочу чтобы ты был равный со мной, мне не нужен прекрасный ведьмак в услужении в оплату чьего-то там долга, мне больше не нужен раб.

Юноша чувствует, как от этих слов бежит дрожь. Словно одновременно и удар хлыстом, и нежное прикосновение любящей руки.

Это сожаление, или новая, более глубокая и сложная форма алчности чувств?

— Ты и в супруги меня позвал из этих мотивов? — с нотой светлой грусти произносит Иван, осторожно сжимая ладонь под своей рукой.

— Нет, в брак я тебя звал от того что… — «просто хотел», хочет продолжить Бессмертный, но висящая в диалоге мера откровенности и так почти что невыносима, — Поэтому в том числе.

Я хочу, чтобы с тобой это было правильно.

It’s hard to talk,To say what’s deep inside,It’s hard to tell,The truth when you’ve always lied.

— И разве этого недостаточно? — склоняет голову на бок Иван.

— Нет, — Кощей усмехается, — Тебе ли не знать как сильные мира сего могут в конечном итоге обходиться супругами? Этот союз укрепил твое положение, но лишь до определенной степени, особенно с учетом того, что мы сделали это лишь для себя, можно сказать, в тайне. Навь поняла, что у ее Князя есть не просто игрушка, а чрезвычайно любимая игрушка. Коронация окончательно расставит все по своим местам.

«У него всегда такие…специфические методы проявить заботу», — мысленно хмыкает Иван.

— Чернобогу это не понравилось бы, — протягивает юноша, срывая с уст Кощея искренний смешок.

«Могу я позволить себе сделать что-то для себя, только для себя, в конце-то концов?» — с неким раздражением думает мужчина, ощущая дискомфорт от уязвимости, которую обнажает этот диалог.

— Его мнения никто не спрашивает, — оскаливается Бессмертный, — В конце концов, все проблемы нави решаю и держу в своих руках я.

«Да, ты не сразу удосужился даже мое узнать», — и тем не менее, теплая рука мягко поглаживает холодную ладонь.

— Но ты прав в том, что это изменит нечто, — со вздохом произносит Кощей, окончательно поворачиваясь к супругу и обхватывая его лицо руками, прижимаясь лбом ко лбу, — Я готов дать тебе клятву, что власть не будет тяготить твоих плеч — но каждая нечисть и нежить от самой мелкой до самой значительной посмотрит на тебя иным взглядом. В этом, собственно говоря, и смысл.

Ивана накрывает ладони Бессмертного своими, закрывая глаза.

— И действительно отрежет меня от чего-то человеческого, верно? — тихо произносит юноша.

— Только когда ты в нави, — отвечает Кощей.

«О, ну, так, это ведь просто мелочи…», — нахмурившись, Иван со вздохом осторожно отстраняется, отводя взгляд в сторону.