Полюбовавшись дымными столбами над городом, летуны прониклись:

— Хорошо погуляли. Знали бы, пораньше вернулись.

Поправив тело на телеге, возница хохотнул:

— Это зря! Аэропорт вне зоны страховки. Так пока вас не было, три корыта спалили. Приволокли с эсминца пушку и тренировались в стрельбе на точность. Если бы не упились до беспамятства, не три, а все десять грохнули. Кстати, пушка где-то еще здесь валяется, не успели забрать.

— И вы молчали?!

Через минуту наполненная водородом туша уже парила в вышине. Потому что распорядок у эльфов — он только для них буква и дух закона. А гномам подгадить — за это даже выговор не получишь, только устную благодарность.

Больше всего мы не любим лазать по чужим задворкам на мягких лапах. Это когда ноги обуты в тапочки. Когда все команды передаются шепотом. Когда все закреплено намертво и уронить сдуру железяку на палубу — подписать смертный приговор.

Но именно об этом сейчас говорит шкипер. Говорит, разглядывая мрачные рожи вокруг.

— Варианты перебрал все возможные. Способ пощупать за вымя проклятую эскадру — один. Если мы попадем внутрь строя и будем бить цели на выбор изнутри.

— Перед выходом всю округу пробомбят и даже не по одному разу. А глубины там — палкой дно прощупать можно.

— Именно. Поэтому придется сделать финт ушами. Встроиться в толпу ушастых уродов в момент, когда будут формировать ордер.

— Это где это?

— В Элегиуме. В порту. Не на траверзе, где от эсминцев будет не продохнуть, а именно в самой гавани.

Рожи из мрачных превращаются в офигевшие. Исключительно благодаря стальной силе воли шаман не стал крутить когтем у виска.

— И где мы пристроимся? Рядом с бортом подвсплывем и флаг чужой на рубку пришпандорим?

— Нет. Через шесть часов мы подходим на вытянутую руку, дожидаемся сумерек и всплываем. Продуваем потроха, заряжаем накопители под завязку. И на мягких, самых мягких лапах — в порт. Под перископом. Находим “Берту”, подныриваем под днище и ждем. Запас автономности у нас две недели. Все механизмы глушим, спим и потребляем воздух как можно меньше. Когда соседи соберутся в кучу и попрут на выход, также под брюхом шарашим следом, до ближайших глубоких вод. Это в полудне хода. Там начинаем крошить гадов по сторонам, прикрываясь “Толстухой” от возможного ответа. Последней парой-тройкой торпед приканчиваем ее и удираем.

— У дестройера полная скорость в полтора раза больше нашей, почти как у эсминца. Пойдут они явно без задержек, на тихоходные транспорты равняться не надо. И как удержимся, не попав под чужие винты?

— На носовую бульбу цепь набросим. У нас в запасе есть парочка таких. Нам даже большую часть дороги не придется энергию тратить. А вот когда поднимется паника, еще одну цепь сбросим за корму. “Берта” ее намотает, скорость сбросит. Мы отвалим в сторону и с кормовых расстреляем почти неподвижную цель.

Старпом флегматично фыркнул:

— Я знал, что босс давно кукушкой клинанулся. Но чтобы так…

— Будешь гундеть и по спущенным сверху рекомендациям воевать — так собственную лодку и не получишь, — окрысился в ответ капитан. — Короче, расклад простой. Я свою идею озвучил. Матросы меня поймут. А кто не поймет или вздумает экипаж баламутить — отправится за борт. Как раз, через шесть часов всплывать. Вот вам и время на то, чтобы обмозговать предложение и выдать ценные поправки. Например, кому нырять и цепи наматывать. Или кто лучше других вариант маскировки для входа в порт может придумать.

За борт никому не хотелось. А если учесть, что команда внаглую нарушила прямой приказ штаба искать чужую эскадру у Паучатника — запросто можно всем кагалом под трибунал влететь.

Со шкипером хоть это будет весело — напороться на эльфов в защищенном чужом порту. И когда будут топить — с наглой рожей подорваться под брюхом дестройера на зло врагам. С музыкой.

— У нас на рубке с прошлого похода две трубы торчит. Мы тогда под транспорт маскировались, — покосился на низкий потолок Бдык. — На одну трубу можно с клапаном гибкий шланг пришпандорить, протянуть к поплавку. Мусора рядом с бортами постоянно в порту куча — никто и не заметит. Зато мы сможем вентилироваться по чуть-чуть.

— А на вторую трубу пружину с клапанов. Чтобы при возможном волнении нас рубкой о днище не било, — вылез с идеей поммех. Зуру тоже хотелось поучаствовать в процессе подготовки к шизанутому предприятию. Может, кэп еще и передумает, найдет другой способ отловить вражескую эскадру, но идею-то оценит.

Через три часа голый костяк “нагло на мягких лапах” оброс в должном количестве деталями и экипаж начал готовиться к авантюре. Кто-то добывал из кладовки рыболовные сети. Кто-то готовил абордажные кошки и проверял прочность пеньковых тросов. Торпедисты заранее шаманили с механизмами запуска на торпедах, чтобы позже тратить на перезарядку как можно меньше времени. Если придется стрелять в эскадренном строю, дистанции будут на расстоянии плевка. Бдык с Зуром подобрали шланг с пружиной, попутно готовясь к возможной борьбе за выживание. Близкие разрывы наверняка дадут кучу протечек, поэтому стоит озаботиться.

Док же химичил с хитрыми микстурами для кур. Убивать птиц было жалко, поэтому им готовили зелье для пропажи голоса. Глаза пусть пучат, это не страшно. А вот кукарекать в неподходящее время — чревато.

Одним словом — все были заняты делом. Только шаман мрачно разглядывал лоцию и гадал по рассыпанным амулетам, где именно может стоять на якоре “Берта”. Шарахаться по порту даже ночью под перископом — то еще развлечение. Лучше выйти на позицию сразу, а не тыкаясь по линкорам и крейсерам с вопросом: “Где у вас тут главная дура припрятана?”

Спокойнее всего к суете на борту отнесся Юнга. В силу отсутствия опыта он не понял, с какими опасностями придется столкнуться. Наоборот, обрадовался куче новых мелких задач. Держал, подвязывал, таскал и передавал из лап в лапы. Заодно засунул нос в те углы, куда раньше не пускали. По итогам аврала получил новую пилотку вместо старой и обещание поощрительной записи в личное дело. О том, что до этой записи вряд ли доживет — Юнгу не уведомили. Чего зря салагу пугать раньше времени.

С наступлением сумерек подлодка поднялась, высунув наружу рубку. По бокам расставили весла с привязанными на канатах кошками, тралили теплую воду, выгребая мелкие водоросли. Когда окончательно стемнело, всплыли и начали крепить сети на корпус и рубку, вплетая туда собранную зелень. Через два часа узнать в мохнатой куче грозную охотницу морей было уже трудно. Одновременно приделали шланг для вентиляции и монстрообразного размера пружину. На носу закрепили цепи для будущей буксировки.

Когда все умотались и забрались внутрь, Ша наклонился к капитанскому уху и зашептал:

— А давайте оформим нам похороны! Красивые, чтобы эльфы совсем успокоились!

— Это ты о чем? — заинтересовался босс.

— Ну, они ведь все равно могут посчитать, что кто-нибудь рядом с Элегиумом болтается. Бомбить ведь будут? Обязательно! Так сделаем подарок. У нас одна торпеда на палубе без дела болтается. Притопить ее со связкой пустых бочек с мусором в месте будущего прохода эскадры. И — пусть верещат от радости, что кого-то прикончили.

Необычная идея заинтересовала кэпа. Он расправил плечи и забухтел довольно:

— Свежо. Нетипично. Одобряю… Где подарок оставим?

— Ну, это я точно не скажу. Это специалиста нужно спрашивать.

Через минуту на мостике уже стоял шаман с зажатым под мышкой талмудом с картами.

— Где бы ты уложил на дно разведку? Если бы следовал указаниям штабных? Так, чтобы почти очевидно, но без явных подсказок?

Пошуршав листами, любитель мухоморов ткнул в синее пятно:

— Здесь. Это единственное место, с которого можно отследить проход кораблей в Пришту. И глубина такая, что перископ наружу не торчит. Если ушастые в самом деле страдают паранойей, обязательно проверят.

— Как обычно? На арфе играть и эхо ловить?