«Я не запомнил», — осторожно уточнил я.

— За тобой сначала следили, но это привлекло лишнее внимание… А как ты тогда нас нашёл? — вновь ощутимая растерянность.

Лиадэйн Аеринн пыталась взять себя в руки и вернуть собранный вид, и эта неловкость меня самого заставляла стыдиться. Не хотелось сбивать её с толку, когда и сам ничего не понимаешь.

«Я жил у людей. На Силвис напали другие фейри, и я от них узнал про вас. Я шёл наугад», — довольно коротко изложил свою историю я, решив, что не стоит упоминать ни свою привязанность к приёмной семье, ни нападение на Айомхэйра. Вряд ли это то, что королева южных (хотя сейчас, скорее, восточных) фейри могла бы оценить.

Лиадэйн Аеринн помолчала.

«У людей… столько лун? — недоверчиво переспросила она, вдруг сменив способ общения. — Как с ними можно так долго… Да и как они тебя не сожгли?»

Наверное, самому хотелось бы понять, как, ведь я был сильно другим, и родители… Лилли и Фаелан это знали, но в ответ я смог лишь невыразительно пожать плечами.

«Как можно столько вне Леса… Конечно, не все люди совершенно скучны, но ведь Лес… Ты поэтому так выглядишь?» — резко сменила тему, но мой разум уже зацепился за оговорку.

Тон к Мэйтиу-Даину, несмотря на резкие слова, был не приказным. Просящим.

«Наверное. Я почти ничего не знаю».

— Дюллюхан Иллим не хотел признавать, что ты совсем слаб, — ровным голосом внезапно сменила тему Лиадэйн Аеринн. — Он был нашим королём, Дербхэйл Идаоин считали следующей королевой… Она была его дочерью, но это не так работает, как обычно у… людей. Мы выбираем сильнейшего, а она была очень сильная. И тут вдруг ты, который от любого шороха уползал, — хмыкнула. — Смерть Дербхэйл Идаоин нас всех потрясла. Они её загнали! — Лиадэйн Аеринн сжала ладони. — Про тебя он и не вспомнил, да и на фоне… это было незначительно. Дюллюхана Иллима сильно ранили. Нас выжило всего девя… восемнадцать. Они поплатятся ещё не раз. Лес смерть своих детей так легко не прощает, — прошипела она.

От обилия информации кружилась голова, но в то же время разбирал нервный смех. От меня отказались, потому что я оказался слишком слаб, но ни словом не попрекнули те, кто терпели совершенно чуждое им создание.

Они ведь видели, что я не такой. Надо признать, скрывался я из рук вон плохо. Выдавал все свои подсознательные страхи, творил нечто странное, молчал, не стал даже Даином — да он почти вылитый отец, не считая глаз и заострённого лица, — лишь копией Этайн, притом оттесняя её.

Я стал немым, потому что носил амулет — или потому что извращённо повторил нежелание названной сестры общаться с окружающими?

Похороненный фейри, принятый людьми, всего лишь подменыш.

Глупо. Беззвучный смех всё же вырвался наружу. Я зажал ладонью рот, пытаясь скрыть неконтролируемую нервную улыбку, пряди сильно прикрыли лицо, когда голова невольно наклонилась вперёд.

«Девятнадцатый — это Даин. Я правильно понимаю?»

«Он здесь не при чём!» — слова Лиадэйн Аеринн гневно зазвенели, перекрывая все звуки.

Я поднял голову. Лиадэйн Аеринн отвернулась от меня и, вытащив один из золотистых цветов из причёски, скомкала его — лепестки рассыпались сухими обрывками. Я… каким-то образом её разозлил, но, если честно, до меня не доходило, почему именно этим. Ну, то есть, он же человек, вряд ли он играет тут какую-то особую роль, насколько я понимал устой лесного народца.

Тем более, их (наверное, стоило говорить «нас», но это давалось так же плохо, как и называние настоящего брата Этайн «Даином») же убивали люди.

— Он единственный из низших выжил… Сам пошёл за нами, выследил, — опять спокойствие. Настроение Лиадэйн Аеринн казалось взбалмошно-осенним, прямо в гармонии с огненно-рыжими волосами. — Никто, конечно, не хотел видеть человека… Но они бывают полезны, особенно если бы мы опять наткнулись на охотников. Он талантливый, ну, для человека. Дюллюхан Иллим оценил, никто не стал спорить.

Этот диалог чем-то немного напоминал дурное поведение Исси, когда речь заходила про Ниссу. Тоже то начинал хвалить, то резко брал все слова назад, правда, до помолвки, потом перестал. Он ей что, нравится, что ли?

«Можно с ним поговорить?» — обескураженно.

— Нет… Зачем? — она резко развернулась, скрестив руки на груди. — Не лезь к нему, это мой человек.

Я примирительно поднял ладони — не ругаться же.

Не сказать, что у меня была сильная надежда на тёплый приём, но диалог шёл слишком тревожаще и утомительно.

«Я просто…»

— Если хочешь, можешь остаться, — повела плечом Лиадэйн Аеринн. — Но, если честно, не уверена, что многим понравится тот, кто столько прожил среди убийц наших сородичей… сам.

***

Больше ни с кем мне поговорить не довелось. Фейри глазели с явным любопытством, но никто ни слова не бросил, да и держались в стороне. Лишь одна, с тёмно-каштановыми волосами и жёлтыми глазами, остановилась, пристально-изучающе меня разглядывала, но тоже промолчала.

Я постеснялся спрашивать, есть ли мне место для ночлега, потому занял вроде бы свободное дерево, краем глаза подглядев в своеобразную землянку. У южного племени жилища казались более… человеческими, что ли? Мебель и одежда, хоть и не были рукотворными, но вполне себе обычными, просто с необычным видом. Народ Айомхэйра показался более диким.

Наверное, я бы смог здесь прижиться, подумал, глянув на почти полную луну — лишь кусочка не хватало до круга. Если бы захотел. Именно с ними я родился и прожил те месяцы, которые совершенно не помню.

…Кто-то вновь смотрел, и я, прижав ладони к дереву, каким-то шестым чувством понял, откуда. Обернулся — и угадал, ещё не сосредоточив взгляд, кто же мой гость.

Кое-что стоило учесть раньше, чем сюда соваться. Человек не мог понять речь фейри, я не мог общаться по-людски, а жесты, придуманные мамой, тут тоже никто знать не мог.

Впрочем, Айомхэйр упоминал про то, что для фейри предсказуемо быть художником, а значит…

Я не стал дожидаться, пока человек подойдёт, и присел на корточки, пальцем выведя на земле: «Есть чем писать? Не говорю».

Человек осторожно подошёл, вглядываясь в надпись. Двигался он почти бесшумно, и впрямь сливаясь с лесом. Читая, он шевелил губами, и я поблагодарил небеса, что он, видимо, знает язык. А то, если бы читал только эти странные руны, то общение полностью зашло бы в тупик.

(Человек… Даин? Мэйтиу? Как же его называть?)

Он чуть скривился:

— Выпендриваешься, что ли? Подумаешь, не развалился бы, пару слов такому, как я, сказать, — озлобленно.

Не выпрямляясь, я добавил: «Пожалуйста».

Мэйтиу — этот вариант казался легче всего для принятия, — фыркнул и, одарив в ответ сердитым взглядом, спрыгнул куда-то вниз, скрывшись в высокой траве, невольно вызвав восхищение этой ловкостью.

И вернулся так же быстро и незаметно, но с другой стороны. На сей раз его появление ускользнуло от моего внимания.

— Держи… Дорхэ Иарлэйт, — скользнув взглядом по моей шее, Мэйтиу буквально впихнул мне свёрнутый лист пергамента.

Ого, бумага. И впрямь пользуются.

Мэйтиу вытащил перо из своих волос, протянув его следом, цепко следя за каждым моим движением.

Я подумал, решая, как будет правильнее. И, принимая перо (а писать-то чем?), скинул облик фейри.

Так показалось мне правдивее. Честнее.

Хотя, казалось бы, как раз этот облик — сплошная ложь.

Мэйтиу отпрянул и подозрительно сощурился:

— Ну и что ты хочешь этим сказать? — закатил глаза. — Я всё про вас знаю давно. И про тебя тоже, да! Из-за смерти Дербхэйл Идаоин он тебя один раз упомянул, но лишь раз, а я вот всё время тут был, — он медленно закипал, отчего-то злясь, но причину уловить всё никак не удавалось. — Он меня признал, принял! Меня! Не думай, что что-то меня…

Я перевёл взгляд на перо и вопросительно черканул им в воздухе — мол, а писать-то чем?

Мэйтиу вздёрнул брови, резко покраснел и протянул вторую ладонь, показав горсть ягод, фыркнул:

— Только так.