Каждый раз он надеялся, что мальчишка обидится в ответ на отвратное обращение и не придёт. Каждый раз он все равно приходил, приводя за собой дух сестры.

Наверное, стоило поблагодарить судьбу и небеса за то, что хотя бы внешне он был больше похож на идиота-отца.

В окно вдруг что-то стукнуло. Птица?

Стук повторился, и стекло тихо звякнуло. Нет, не птица. Камни.

Шакс вздохнул и поднялся на ноги, нехотя поплёлся к окну. Догадка о том, кто это, уже появилась.

— Ну чего опять? — рявкнул в открытое им окно, и Веель поднял голову на его голос, невыпущенный очередной камень остался у него в руке.

— Я ненадолго, — голос мальчишки звучал как-то неправильно. — А дверь закрыта.

Шакс хлопнул окном так, что стекло зазвенело куда сильнее, и отправился вниз, открывать этому дураку дверь.

— А если бы ты кинул не туда? — недовольно поинтересовался он, закрывая за мальчишкой дверь.

— Я и кинул не туда, — пожал плечами Веель. — Уже минут двадцать стучу.

Шакс ругнулся и сделал себе мысленную пометку проверить вечером окна. Вполне возможно, что там теперь далеко не одна трещина.

— Что опять? Я же тебя уже выгнал, — вздохнул он, скрестив руки на груди.

Мальчишка не стал проходить дальше, зато принялся грызть ноги. Тупая привычка. Танат тоже так в детстве делал, отец его за это по рукам…

Шакс сердито мотнул головой — так себе ассоциации.

— Что-то натворил? — начал подозревать он. Уж очень пришибленный, таким, вроде, раньше не был, даже когда он его почти месяц из страха продержал запертым.

Ну да, он серьёзно боялся, что его из мести пришибут, кто ж знал, что Веель не в родителей пойдёт.

— Я был там, — неопределённо ответил мальчишка.

— Больше не ходи, — самым ласковым тоном, на какой был способен, посоветовал в ответ и развернулся, направившись вглубь дома.

Не оборачиваясь, и так понял, что Веель чуть помедлил и пошёл за ним.

— В сгоревшем поместье, — уточнил мальчишка через какое-то время, и тут Шакс всё-таки обернулся.

Веель шёл, прикрыв глаза и не отрывая пальцев руки от левой стены.

— Зачем? — искренне поразился Шакс. — Я туда не ходил. Я даже на могилы никогда не ходил. Больно мне надо думать… — «что мог что-то поменять».

— Я хотел что-то понять, — звучало почти обиженно. Лучше б на «идиота» и «тупицу» обижался. — Я же ничего не помню, а от тебя ничего не добьёшься. Что-то… конкретное? — неуверенно.

Шаксу внезапно стало его почти жалко, но это чувство он постарался подавить. Ну и зачем надо было таскаться фактически в могилу?

— Что ты от меня хочешь — чтобы я тебя разочаровал или наоборот? — раздосадовано поинтересовался Шакс.

Тишина. Ему осталось лишь несчастно вздохнуть и пройти всё же в комнату. Служившую чем-то вроде гостиной. На самом деле, с тех пор, как он поселился в их столичном поместье, тут все комнаты, включая даже кухню и чердак, служили просто его личными комнатами — ну, а зачем как-то их различать, если тут живёт только он один и совершенно непринципиально, где что и как делать?

Прошедший следом Веель зацепился ногой за ножку кресла, но плюхнулся точно на диван.

Шакс медленно подбирал слова — про Алекто было говорить слишком сложно, хотелось просто закрыть тему и выгнать горе-племянника, но что ж он убитый-то такой?

— Мефис был тем ещё идиотом, — начал в итоге с того, что было легко. — Богатым и симпатичным, да, но идиотом, — ну, в принципе, позиции он держал хорошо, надо было признать, и репутацию семьи тоже поддерживал. — Внешне ты на него сильно похож.

Мальчишка молчал и всё ещё вслух не реагировал, хоть и изменился в лице — но как-то нечитаемо.

— Но лично я с ним особо не общался, только пару раз ещё до их свадьбы, — признался Шакс.

— Я его почти не помню, — отозвался наконец Веель.

Шакс продолжил, хоть и не был уверен, что ему стоит это говорить. Сомневался, что сам хочет об этом думать и вспоминать; говорить про мужа сестры было ещё легко, но перейти к ней самой, раз начал разговор, придётся, а он слишком долго и много уходил от этой темы, позволяя себе лишь беглые мысли и, в разговорах с мальчишкой, нечаянные оговорки.

Он просто не хотел ощущать себя виноватым.

— Зеул продал своих младших брата и сестру за титул — брата отправил на войну, в которой тот мог не участвовать, где тот и помер, сестру отдал за кого-то замуж в какой-то совершенно отвратительный брак. Она жива, но уехала из страны, не знаю, куда, — да и имени тоже не знал, даже видел только совсем мелкой на каком-то приёме. Она с братом Мефису буквально в рот смотрели. — Закреплял позиции, — уточнил Шакс и сделал паузу.

Веель молчал, смотря в никуда, и это нравилось ему всё меньше. Лучше бы как обычно.

Шакс предполагал, что мальчишка сумел считать какие-то обрывки эмоций двенадцатилетней давности — может, даже своих собственных. Чутьё у него было хорошо развито, видимо, подменяя зрение.

— Алекто… Нет, наша мать. Когда Тану исполнилось шестнадцать, она просто ушла из дома. Тана она не могла забрать, наследник, к Алекто не привязалась, а я был любимым ребёнком отца, — почему-то это понимание далось так же трудно.

Шакс понял — на самом деле, отец этого и не скрывал. А он сам этим, кажется, гордился. Считая, наверное, что Танат просто слишком плох и упрям, а Алекто, ну, подумаешь, немного по дому припрягали, пока он бесился и дурака валял… Пока та на свадьбе не бросила ему злобно-болезненно о том, через что прошла.

Та мелкая девчонка, которая на нём весело висла и лезла играть — и, казалось, доверяла.

Если б Танат тогда не уехал учиться в столицу, она бы ему тоже доверяла и не ассоциировала с отцом, несчастно напомнил себе Шакс. Его слово-то побольше весило.

(А ему она доверяла, но он был слишком эгоистичен, чтобы что-то замечать.)

Да и без доверия мог бы что-то сделать, в конце-то концов.

— А у них обоих с отцом было всё отвратно, потому она просто вышла замуж при первой же возможности, — неловко сократил всю трагедию ситуации до пары слов. — Причём выбрала вариант, который отец не смог бы отклонить. Больше я с ней почти не общался — на свадьбе поглазел, на каком-то вечере пересёкся, да вот и тебя мелкого посмотреть приходил. А, ну, и после смерти отца, когда она Таната поздравляла, — поздравляла с абсолютно холодными глазами и будучи самой причиной его смерти. Это был так себе семейный вечер, но предшествующее ему Шакс даже упоминать не стал. Возможно, потому что это было больше на их (его?) совести, чем на совести Алекто.

— И-и? — Веель вновь начал грызть ногти. В данный момент это даже не раздражало.

— Ну, и была она графиней под стать всей верхушке, — пожал Шакс плечами. — Не ангелом.

Прикрыл глаза сам, не желая (не выдерживая) больше смотреть на мальчишку:

— Мне больше нечего про это сказать. Не силён, знаешь, в политике, — криво усмехнулся.

Интересно, это он сейчас хуже или лучше сделал? Себе, кажется, ближе к первому.

Почему-то было действительно больно.

— Я понял, — отозвался Веель, и Шакс вздохнул.

— Не грузись этим. На тебе ничего из этого больше не сможет существенно повлиять.

— Ага. Всего лишь двенадцать лет прожил в окружении людей, из которых лишь одна не считала меня безнадёжным, — фыркнул он в ответ.

— Да ладно, — закатил глаза Шакс, ни на секунду не поверив в эту несчастную интонацию — очень разительно отличалась от предыдущих реплик. — Ты пытаешься этим пользоваться и когда можно, и когда нельзя.

Даже немного было любопытно, что за девчонка решила, что он не совсем пропащий.

— Не вживайся слишком сильно, — посоветовал он. — Не особо поможет, если ты хочешь оставаться в столице.

Причём сам он сюда переехал… После смерти отца? Вообще, назло старшему брату, чтобы показать, что тот ему не указ и он его как главу семьи не примет, да и из-за высказываний Алекто. (Издалека брата было легче ненавидеть.)

Да и быть вторым после Таната в месте, где он привык быть значимым, было, кажется, слишком для его гордости на тот момент. На самом деле, Шакс уже не был уверен. Слишком много всего, а у него на тот момент эмоции и амбиции били через край.