– Всё некогда было. То одно, то другое.

– Что ты Лизу не захватила?

– Она на море захотела, родители отвезли.

– Как у неё дела?

– Нормально. Шьёт кукол, даже магазинчик открыла в интернете.

– И покупают?

– Ещё как! В очередь пишутся, представляете?

– Вот и правильно. – покивала Оня. – Лиза по роду рукодельница, по крови своей. И куклы её совсем не просты. Скрытую обережную силу имеют.

– Как вспомню, что с ней было!..

– Зачем вспоминать? Что было – то ушло. И в том твоя заслуга! Повезло Лизе с сестрой.

Бабка усадила Маринку поближе в печи, налила горячего чая да пододвинула плошку дымящейся каши.

– Пробуй, милая. Не стесняйся.

Угощение оказалось очень вкусным, Маринка ела и ела – никак не могла насытиться.

– Что тебе приготовить? Чего больше всего хочется? – расспрашивала Оня, подкладывая добавку. – Как славно, что ты приехала! Люблю, когда гости в доме!

– Гости? – переспросила Маринка.

Бабка кивнула.

– Перед тобой Матрёша девочку привела. Городскую. Дворовый негодник магией к нам перенёс. Помочь ей нужно. Обратно вернуть. Завтра утром познакомлю вас, авось и подружитесь.

Вскоре заявился и дворовый. Завидев Маринку, обрадовался и полез обниматься.

– Девка! Ты?! Откель взяласи? Соскучилси по тебе, страсть как!

Маринка погладила кота по нечёсаной шерсти и предложила:

– Давай, остригу?

– Свят, свят, – шарахнулся дворовый. – Не мыльси даже. Шубейка у меня первый класс! Всей нечистой братии на зависть.

– Хоть колтуны вычешу… – начала Маринка, но кот только фыркнул и на всякий случай присел подальше.

– Мне бы настоечки твоей, – заискивающе прищурился на Оню. – Нервы погонять. Будь ласкова, налей стопарик!

– Тебе рябиновой или на дубовой коре? – бабка подошла к широкому ларю, скромно пристроившемуся в углу за дверью.

– А ты смешай! Навроде коктейли! – предложил дворовый и заметно оживился.

– Можно и смешать. – согласилась Оня, отпирая навесной замок. – Примешь и аккурат до весны проспишь.

– Нельзя мне в спячку, сама же знаешь. – вздохнув, кот объяснил Маринке. – Соперник у меня объявилси! Клетник из соседней деревеньки Лукичну охаживает. Так и вьётси над ней, так и крутитси!

– А что она? – немного растерялась Маринка.

– А что ей сделаетси? Всем авансы раздает. Одним успокоительным и держуси! Ты лей, лей, не жадничай! – дворовый переключился на бабу Оню.

– Не волнуйся, батюшка. Сколько надобно, столько и отолью.

Маринка слушала и улыбалась. Так хорошо ей было здесь, так спокойно и радостно, словно вернулось детство. Тихо постукивали ходики, трещали поленья да кикуня крутилась у лавки, ссыпала на сковороду орехи из мешка – собиралась прокалить в печи.

Кот поскрёбся за ухом, ругнулся было на Сеньку-оборотня и замер, завидев появившуюся из ларя бутыль. Бабка чуть встряхнула коричневый настой и откупорила пробку.

– Красота какая! – встопорщив в нетерпении усы, дворовый облизнулся.

Оня передала ему небольшой стаканчик, повелела:

– По глоточку пей. Не торопись!

– Да знаю, знаю. – пробормотал кот и разом сглотнул содержимое. – Уф-ф… Хорошо пошло! До самого нутра продрало! – занюхав собственный хвост, он скомандовал. – Давай по второму заходу!

– Хватит с тебя и раза, – отмахнулась бабка. – А то ведь все лапы разъедутся.

– Ну и ладно, – блаженно зажмурился кот. – Волшебная напитка! Только послевкусия другая, быдто кислинка появиласи…

– Основа таже – щепа дубовая да спирт. Сахар, гвоздичка, веточка зверобоя… – принялась перечислять бабка. – Ну и боярышник, само собой. Я лишь шиповника ещё добавила.

– Всё эксме… эскми… эспериментами балуетси! – кот подмигнул Маринке и широко зевнул. – В кладовой, говоришь, матрас? Пойду покемарю чутка.

– Иди, батюшка. – улыбнулась Оня. – Я и Марише постелю, пусть отдохнёт с дороги.

Маринка тоже засыпала и безропотно позволила проводить себя до кровати.

– Спи, деточка. – бабка подтолкнула вокруг одеяло и поправила подушку. – Отдыхай от приключений.

Глава 4

Ева проснулась среди ночи внезапно, словно от толчка или взгляда.

Спросонья не сообразила сразу, где находится. Всё было незнакомое. Чужое.

Усевшись на кровати, она таращилась в темноту, пытаясь понять, что произошло.

Сквозь примороженное окно проникал слабый свет – переливался меж узорчатых разводов, вспыхивал искорками и тут же растворялся во мраке. Похожие переливы она видела совсем недавно… Облако золотистой порхающей в воздухе пыльцы…

– Держиси! – проскрипело в голове, и Ева разом очнулась, живо вспомнила все свои злоключения.

И странного кота, и перенос в деревню… И смешную Матрёшу, и смутью на птичьей лапе… И Светку, целующуюся с Максом у библиотеки!

Как они смотрели друг на друга тогда! Как обнимались!..

Мгновенно увлажнились глаза, сдавило грудь – обида от предательства и измены всколыхнулась с новой силой.

– Я им покажу… они ещё пожалеют… – забормотала Ева и осеклась, приметив бледный зеленоватый свет, заструившийся из старого зеркальца на подоконнике.

Она сама поставила его туда перед сном. Уже после того, как ушла баба Оня.

Едва войдя в комнатушку, Оня сразу же кинулась прятать зеркало – положила стеклом книзу да накинула поверху кусок тёмной материи.

– Убрала от греха. Мне так спокойнее будет. – пояснила она Еве. – Располагайся, деточка. Отдыхай.

Эти манипуляции сильно разожгли Евино любопытство.

Что это за зеркало? Почему бабка его скрыла? Может, оно особое? Колдовское??

Ева интереса не выдала, однако стоило Оне выйти за порог, сразу достала зеркало и внимательно осмотрела.

Тонкая деревянная рамка. Чуть затёртое от времени стекло. Ничего особенного и уж тем более необычного в нём не нашлось.

Разочарованная Ева отправила зеркало на подоконник.

Зачем его прятать? Сойдёт и так. Бабка завтра и думать забудет про эти свои причуды.

И вот теперь, в ночи, зеркало вдруг ожило!

Вместе со светом выплыло из него что-то вроде призрачной фигуры!

Перед Евой завис неясный силуэт длинноволосой женщины.

Женщина лишь махнула в сторону стекла, и словно на экране замельтешили кадры – Макс и Светка весело болтают в кафешке, покупают что-то в сувенирном магазинчике, целуются, держась за руки, бредут по улице…

Смотреть на чужое счастье было невыносимо, и зажмурившись, Ева взмолилась:

– Хватит! Пожалуйста, перестаньте!

– Открой коробок! – тотчас прозвучало в голове. – Прислушайся к чувствам!

– Какой коробок? – только и подумала Ева, как что-то тяжёлое прошлёпало по полу и вспрыгнуло на кровать.

Одеяло шевельнулось, заскрипели пружины… Испуганно взвизгнув, Ева отгородилась подушкой, пытаясь хоть как-то спрятаться от невидимки.

Однако ничего не случилось. Только стукнуло рядом легонечко, а после стихло.

Когда Ева решилась посмотреть, в комнате никого не осталось. Исчезла женщина, растаял зеленоватый свет. Не было на окне и зеркала – теперь оно вернулось на место, под тёмную ткань, куда его спрятала хозяйка.

Утро Ева проспала. После ночных событий болела голова, и настроение было так себе – тухловатое. Расчесав пятернёй спутавшиеся пряди, она потащилась на кухню.

Там царило оживление и звучал смех. Посреди комнатушки в картинной позе застыла Матрёша. Разряженная на клоунский манер, она довольно щурилась на собравшихся и переспрашивала:

– Как я вам? Правда, эффектный костюмчик?

– Твоя правда! – согласился с ней давешний дедок с хворостиной. – Знатная одёжа! В такой сподручно ворон гонять с огорода.

– Много ты понимаешь, Семён. – отмахнулась Матрёша. – Я – артист! Я так вижу свой образ!

– Ну, коли артист… – хихикнул дед и захлебнул из чашки. – Всю жюрю распугаешь образой своей.

Матрёша в ответ крутанулась и жизнерадостно провозгласила:

– А шо? Я такая! Всех покорю! Вы ещё услышите про Матрёшу!