Выдержка, однако! Любой другой, почувствовав такой взгляд, задергался бы уже. Однако не эта рожа. Ну смотрит на тебя покойник — пусть смотрит! Пока потенциальный, но уже приговоренный, он просто еще об этом не в курсе.

Барентий выпил кружку до дна, крякнул, и со злой усмешкой посмотрел на меня. В его глазах я прочитал смертный приговор. Потом неуклюже поднялся, прихватил здоровую бутыль, в которой оставалась еще половина, и слегка пошатываясь побрел догоняться в свои покои. Ну и отлично, будет у меня алиби. Я спокойно доел вечернюю пайку, посидел на лавке еще с пяток минут, а потом пошел дальше, в свои покои. О, отлично! Вот и с одним из слуг столкнулся лоб в лоб у дверей своей комнаты. Причем очень удачно — лоб в лоб.

— Простите ради бога, милорд! — сказал слуга, потирая ушибленный лоб. — Не заметил!

— Ничего, бывает, — сказал я, и, взяв его за полы сюртука поправил форму. Надо же заякорить будущего свидетеля, чтобы точно не забыл. — Вот так лучше.

Я критически осмотрел стоящего передо мной слугу, и сбил воображаемую пылинку у него с воротника. Еще один якорь. Теперь вспомнит. Я подмигнул ему, открыл дверь своей комнаты и зашел внутрь.

— Гав! — сказал Друг, подняв голову.

— И тебе того же. Покормили?

«Да».

— Ну и хорошо. Готовимся.

Вдруг раздался стук в дверь. Я быстро шмыгнул к столу, сел за стол и уставился в открытую книгу.

— Войдите!

Ну конечно, Фили, кто же еще!

— Милорд? — проворковала она.

Я оторвался от книги.

— Да, Фили!

— Вы свободны?

— Чуть попозже. Мне надо главу прочитать и немного с заклинаниями поработать, — сказал я, делая вид, что мне так этого не хочется делать. Но надо! — Я тебя позову.

Я кивнул на шнурок колокольчика, проведенного к прислуге.

— Буду ждать, милорд! — опять проворковала она, и скрылась за дверью.

Я перевел дух. Слава богу, удалось хотя бы на время от нее отделаться. Дела у меня, дела! И хотя бы час надо на них отвести. А лучше два. Кувырки никуда не денутся, наоборот, будет еще одно алиби. А сейчас надо прошвырнуться.

— Готов? — спросил я собакина.

«Да».

— Ну тогда под скрыт и пошли!

Мы растаяли в воздухе, для постороннего наблюдателя, конечно. Я открыл дверь комнаты, и мы выскользнули в коридор.

До покоев отца Барентия мы добрались без приключений, никого по пути не встретив — так оно и лучше. А то попался бы кто-нибудь из магически одаренных слуг… Хотя таких вроде бы в замке и нет, магия — удел аристократов по крови.

Вот и искомая дверь.

«Друг!» — мысленно скомандовал я.

Собакин обнюхал дверь.

«Вонючка. Внутри».

Я аккуратно толкнул беззвучно открывшуюся дверь. Барентий, похрапывая, лежал мордой на столе, на полу валялась уже пустая бутыль. Спит, гад, здоровым пьяным сном. Теперь уже не проснется.

Я сжал кастет, и нанес удар ему в висок, услышав хруст кости. Барентий захрипел, ноги его противно задергались в конвульсии, и он, наконец, затих. Полдела сделано.

Я снял его со стола, положил тело соответственно нанесенной ране, и повалил стул. Вроде натюрморт, в полном смысле, удался. Ну а что, нажрался, встал с постели, запутался в ножках стула и упал на стол. Неудачненько так, виском об угол. И не придерешься. Я завернул кастет в тряпку, которую потом сожгу в камине, и приступил ко второй части. Обыску.

Если эта скотина написала такую маляву своему хозяину, значит, было что-то, на чем он все это основал. Не может быть, чтобы этот жирный урод держал все это в голове, с датами и прочими подробностями.

Я просмотрел все бумаги на столе Барентия. Ноль. Никаких вещей, относящихся к замку или клану. В шкафу тоже ничего не оказалось, кроме всяких там житий святых, писаний и хорошо спрятанных под замком местных аналогов порножурналов — а что, художники средневековья умели хорошо рисовать женскую натуру, со всеми подробностями и хорошим знанием анатомии. Правда, та же беда, как и на картинах эпохи ренессанса — такое впечатление, что все их натуры в детстве страдали от рахита. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

Но меня древняя порнуха не интересовала. Я сплел заклинание Глубины, влив туда совершенно малую толику силы. Ага, вот и оно! Хороший такой тайник в стене. И всего один.

Я осмотрел стену. Да нет, никаких замков или ловушек, просто надо нажать на каменную кладку, и поддеть Втягиванием. Вот и захоронка отца Барентия, посмотрим, что здесь…

Ага, стопка бумаг со всякими пометками. Берем. Разбираться будем потом, сейчас времени нет. Ого! Здоровенный кошель, набитый золотыми монетами! А вот это оставим. Не надо возбуждать подозрений, пусть золото остается. Как и большая шкатулка с ювелиркой. А вот еще интересная толстая тетрадь в кожаном переплете.

Я перелистнул страницы. Ну вот точно, как я и предполагал. Подробное досье на всех, до кого мог дотянуться мерзкий старикашка. Это мы забираем, нечего оставлять. Какой-то фигурный ключ — тоже, потом разберемся от чего он. А вот интересная книжечка…

От книги прямо-таки фонило злом. Ну или по-местному, Скверной. Даже брать в руки ее не хотелось. Ну нет, такой трофей я не упущу. Надев Чистую Перчатку, заклинание, которое использовалось для защиты от черной магии, я осторожно потянул увесистый том, вызвав шевеление черных плетений на обложке. Ого! «Темное писание»! Ай да отец Барентий, хранить такое у себя, будучи Искореняющим? Не зря про всю эту братию говорят, что больших безбожников и носителей Скверны нет. Ладно, возьмем и ее. А вот всевозможные артефакты, в том числе несущие на себе отпечатки зла, оставим. Не с руки мне с этим сейчас разбираться. А оставить у себя мину замедленного действия, могущую сработать в любой момент с непредсказуемым результатом — ну уж нет.

Я осторожно прикрыл тайник. А теперь наводим порялок. Я окинул взглядом комнату. Вроде бы все путем, только вот натюрморт немного заиграл новыми красками — из-под головы Барентия уже натекла довольно приличная лужа, липкая и красная.

— Пошли! — шепотом скомандовал я Другу, и приоткрыл дверь на щель, в которую мы и выскользнули.

Дойдя до своей комнаты, я плотно упаковал все, что нарыл, в сумку с магическим карманом и засунул подальше — завтра спрячу все в башне, там не найдут. А теперь такое приятное алиби!

Я дернул за шнурок раз, второй и третий! Пусть думает, что милорд настолько заждался, что аж не терпится. Придется ее хорошо удовлетворить…

Я проснулся от шума за дверями. Ого, а солнышко-то уже высоко? Ну мне все равно, моя милость может изволит почивать аж до обеда и дальше. Вообще-то нет, не дальше — голод не даст. А с ним бороться трудно.

Я с удовольствием потянулся, зевнул… Так вставать не хотелось! Но надо закусить, и заодно узнать, что там за движуха. То есть, в принципе, я и так конечно знал, но подтвердить…

Я дернул за шнурок колокольчика, вызывая Фили. Вот кому приходится бороться со сном, так это ей. Любительнице позднего приема сладенького.

— Доброе утро, милорд! — влетела запыхавшаяся Фили в комнату.

— Доброе, — без энтузиазма согласился я. — Что там за суета в замке?

— Ночью Барентий преставился, — заговорщическим тоном сказала она.

— Да ну? — весело спросил я. — Ну наконец-то! Что, печень из ушей вылезла?

— Нет, милорд, — хихикнула она. — Упал у себя в комнате, да так неудачно… Виском об стол.

— Нефиг столько бухать, — констатировал я. — Ладно, тащи завтрак, мы с собакиным проголодались!

Друг тявкнул, подтверждая мои слова. Пожрать он тоже был не дурак, со своим молодым растущим организмом-то. Как и я.

— Сей секунд, милорд!

Фили увеялась за завтраком, а я стал думать, что сейчас надо сделать. Скрыть все конфискованное из комнаты Барентия, вот что. Сейчас сюда налетит толпа Искореняющих наводить большой шмон. Хотя, может быть его и не будет, если удостоверятся, что он отдал богу душу по более-менее естественной причине.