– Никому не принадлежу, – пояснила я, стирая с ключицы блокирующий превращения глиф, – Спасибо что помог… Хотя я и не просила.

Он широко улыбнулся нашей старой шутке:

– Не удержался от любопытства глянуть, что ты учудила на этот раз.

– Обычно проблемы исходят от тебя, – почти нежно напоминнила я, – Кстати, насчёт сегодняшнего…

– А. Да ничего они со мной не сделают, – лучший друг небрежно пожал широкими плечами, – Это ты у нас решила стать мононоке… Неужели было настолько больно?

– Я проснулась среди ошмётков себя прошлой… её ошмётков… – я толком не знала, как назвать пережитое, – А потом слепила Голем.

– Да, тоже надо познакомиться, – Дирк обернулся к трусящему на четвереньках изделию, – Симпатичная малышка. Пс, безликая, тебе бы острые лисьи ушки!

Голем заурчала и практически сразу же отрастила здоровенные, как у фенека, локаторы, с того самого момента приросшие к ней намертво. Дирк довольно захохотал, погладив её по голове. Снова обратился ко мне:

– Что будешь делать дальше?

– Наша мать… – я примерилась к тому, как это звучит, – Перед распадом начала что-то возводить. По крайней мере, в зоне нашего общения с телом есть какие-то руины.

– Я не удивлён. Если бы Холли не стала дримером, у неё были бы все шансы занять нишу полноценного имажинёра… – Дирк недоумённо моргнул, снова переводя взгляд на меня, – Она ведь, по сути, не умерла?

– Теперь она – это мы. Навсегда. Иначе не справиться, – я дала горькую пилюлю сразу же, – Нашему телу нужны две личности.

– Я понял. Я уважаю её.. твой… ваш выбор. Но без вас в стане дримеров будет скучно.

– Никто не мешает заходить в гости. Кстати, с меня целое ведро мут-дью для тебя и ребят.

– Это крайне соблазнительное предложение, но пока тебе нужно отыскать связь с носителем. Сейчас ты выпадешь из времени и может показаться, что пройдёт несколько суток. И ты будешь вынуждена охотиться, оставшись без источника энергии. Но у меня есть кое-что для тебя, – он достал из внутреннего кармана наполненный душесосуд, – Это был древесный шакал. Спикировал на меня безо всякой причины, так что, вероятно, он немного бешеный.

– Мне сгодится, – улыбнулась я, – Огромное спасибо!

– Жаль, что в такие дороги провожать запрещено. Но я знаю, что ты справишься. К тому же, ты не одна, – он кивнул в сторону Голем, затеявшую игру в салочки с Проглотом. Лично мне тогла казалось, что этот ювенильный недоделок больше способен навлечь проблемы, но всё равно кивнула в ответ, хоть и с некоторым скепсисом на лице.

– Ещё увидимся, – он протянул руку и пожал мою от всего сердца. Благодаря ему я поняла, что обожаю мужчин, обращающихся со мной на равных. Обожаю Дирка, ведь, несмотря на постоянное соперничество, мы знакомы с раннего детства.

– Если увижу – скажу, что узнала, – напомнила ему я.

– Если узнаю – скажу, что видел, – по ритуалу отозвался он. То были отголоски нашей давней мечты встретиться в реале, но с годами вероятность такого развития событий продолжала таять.Так что эти слова стали не более чем дружеским прощанием.

Напоследок я почесала лобастую голову Проглота. Этот тигропламень был нашей совместной находкой, бывшей когда-то крошечным, умирающим от голода котёнком, мать которого убили старшие дримеры. Я многое помнила… Но неужели всё это были мои воспоминания?

Я не знала, но помахала Дирку на прощание как старому приятелю. Втянула носом воздух и навстрила уши:

– Я слушаю тебя, Юнон.

Он был один и не представлял опасности. Тоже захотел попрощаться.

– Твоё будущее туманно, – сказал он тогда мне, – Однажды злость и ярость могут поглотить тебя без остатка.

– А могут и не поглотить, – резонно заметила я. Подбежавшая Голем прижалась к моей ноге.

– Я… – он нервничал, шерстя ногтями верёвку на поясе.

– Не извиняйся. Ты ни в чём не виноват. Я не сержусь за нападение.

– Вот, – он заметно успокился и протянул мне амулет на вощёной нити, – Ты помнишь, что это?

– Меркаба, – легко отвечаю я, – Моя… нет, её.

– Теперь твоя. Холли вернула мне её перед… своим исчезновением. Пусть все миры, открываемые ею, теперь будут твоими. И, как мононоке, ты вольна менять обличья. Но ты будешь должна постоянно осваивать что-то новое. Учись – и твоё тело никогда не закостенеет.

– Вероятно, это «прощай», – проговорила я, забрав резной подарок из его рук.

– Ты всё ещё можешь восстановить облик.

– Я не вернусь.

Он промолчал, но всё равно в итоге выдохнул:

– Удачи… Кали.

Его уход пах жимолостью и меланхолией, а дорога впереди – свободой. Я направлялась в дикие земли.

Моё тело стало волком, и тело Голем тоже – бледным, словно пещерный аксолотль. Я направила нос на север и перешла на лёгкий бег. Меркаба болталась в пасти, словно падшая звезда.

========== Конфигурация шестьдесят девятая ==========

Кенгуровый кролик был мертвее мёртвого.

И в этом была повинна я.

Я потеряла всякий счёт времени, пока мы с Голем искали путь к нашему носителю. Кажется, душесосуд с эссенцией древесного шакала, подаренный Дирком, закончился целую вечность назад.

А этот длинноногий дурачок выпрыгнул перед самым моим носом – и волчья сущность просто… среагировала.

Хруп!

Я его выплюнула, но было уже поздно. Он подёргался и замер.

Я подняла глаза с тушки на Голем. Она тоже озадаченно глядела на неожиданную добычу (если слово «глядела» вообще когда-либо было применимо к существу с лицевым диском гладким, как обточенный морем голыш).

– Что ж. Раз я накосячила, будет справедливо перелить его жизнь в наши.

Моя реплика нервно переминалась с лапы на лапу, пока я ела. Мясо по вкусу напоминало дыню; впрочем, хорошо, что так, бывает, что дримеров глючит на вкусы гораздо жёстче. Анамнетическое мясо никогда не будет на вкус как земное – разве что до момента, когда попадёшь сюда после смерти. Однако концепция попадания куда-либо после кончины и тогда казалось мне крайне сомнительной, поэтому я просто зарывала морду в мясо и жадно хрустела, чувствуя прилив столь необходимых сил.

Прости, чувак. Я не хотела. Это просто инстинкт. Я хочу жить, как хотел и ты. Думаю, мы друг друга поняли. Жизнь ведь стала невыносимой стервой не вчера, как ни крути…

– На, – я разорвала тушку пополам и отдала Голем сочные ноги, в свою очередь глодая передние лапы и почти неприступную голову. Сестра пару секунд медлила, но потом вытянула вперёд шею, волоски на которой начали шевелиться. В эту шерстяную сеть она и забрала свою долю, впившись в мясо и начав тянуть энергию словно сотней соломинок одновременно.

Я смотрела на неё, завороженно открыв рот. Плоть плоти моей – и такое выделывает…

От удивления сожаление отступило и вскоре просто исчезло. Нам было пора двигаться дальше.

Я не знала территории, по которой иду. Меня звал смутный запах собственной связи с носителем – и больше я не видела ничего.

Нам пришлось убегать всего два раза: один раз прячась от Мигрирующих, второй – чтобы не попасться на глаза религионерам.

Местная фауна не проявляла к нам никакого интереса. Мне, правда, отчего-то казалось, что теперь популяция кенгуровых кроликов станет держаться от нас подальше.

Запах привёл нас на плато, которое я про себя немедленно назвала Ржавым. Оно было изрыто кратерами и исчерчено трещинами, из которых вырывался горячий пар. Эта земля была мертва, как поверхность Меркурия. Идти приходилось быстро и при этом осторожно, ведь почва была раскалена и обжигала подушечки лап. Без защиты нашего носителя мы стали много чувствительнее к окружающей среде. Голем раза три конвульсивно подпрыгнула, словно молодая газель.

– Осторожно, – нехотя предупредила я, и она тут же намертво прилипла ко мне, прижавшись боком так, что я едва не упала. Хотелось сказать «Ещё на шею сесть осталось», но я волновалась, как бы она не восприняла это буквально. Лучше не рисковать…