– Ну как? – спрашиваю я. Мой незваный гость делает вид, что сейчас во всей Вселенной нет ничего интереснее пальцев на его задней лапе. Он лениво пошевеливает ими, будто изображая морские водоросли.

– Что «как»?

– Рассказ.

– М, – он протяжно зевает, – Животрепещуще.

Никак не могу понять, он это серьёзно или с сарказмом. Поэтому жду.

– Быть может, ты меня отпустишь?

Мне кажется, или он стал немного толще? Что он мог здесь съесть? А, кажется, догадалась…

– Ты способен поглощать энергию из произведений искусства?

Я несколько застаю его врасплох, а потом он фыркает:

– Тоже мне, нашла искусство. Ел и лучше. Твоё это так, картофель фри.

– Твоя нога поменяла цвет, – замечаю я.

Он молчит.

– Задай мне тему – и будем считать, что мы квиты, и ты не вламывался на мою территорию.

– Эй, ничего личного, ладно? Это не моя вина. Я почуял углы – и не смог устоять. Это инстинкт, я ищу территорию… А вдруг я задам тему – а ты не выпустишь меня?

– Едва ли ты что-то потеряешь.

– Логично. Тогда – невидимость.

– Невидимость?

– У меня нет вакансий на должность моего эха. Без конкретики перед тобой море возможностей. Дерзай и всё такое… Ну, выпускаешь или как?

– Да нет проблем. Только у меня предложение.

– Слушаю, – неохотно снисходит он.

– Я покажу тебе все те углы, что ты учуял. Мой личный мир.

– О. Видимо, я должен скакать от счастья?

– А вдруг заскачешь?

Мы буравим друг друга взглядом, изо всех сил стараясь не моргать, будто два пьяных подростка, заключивших пари на вечеринке.

– Ладно. Как ты это видишь?

– Будешь моим гостем. Как-никак, ты нашёл брешь в моём защитном куполе, которой я не видела.

– Что компенсирует моё безрезультатно потраченное драгоценное время? – продолжает нудеть он.

– Я дам тебе рассказ. Если захочешь уйти – я тут же тебя отпущу.

– Как насчёт отпустить прямо сейчас?

– Разумеется, – я испаряю шкаф движением руки, и зверь быстро вскакивает, неловко шевеля побледневшей под прессом лапой. Когда та приходит в норму, он некоторое время выбирает между побегом и обещанными углами, и, наконец, со вздохом садится:

– Как я понимаю, мы в складке пространства.

– Да.

– Здесь отвратительно, особенно скруглённые стены.

Я кривовато улыбаюсь:

– Номера люкс не для лазутчиков.

– Никакого уважения… Так и чего ты стоишь?

– А что я должна делать?

– Рассказ. Если уж мне у тебя не понравится, я хоть поем напоследок.

– Это разумно, – соглашаюсь я, – Что ж. Жди…

Комментарий к Конфигурация третья

Рассказ:

https://ficbook.net/readfic/11541824

========== Конфигурация четвёртая ==========

Ну вот, свершилось. Я привела его в своё святилище.

Знаю, что не надо было… но хотелось увидеть изумление на этой самодовольной роже.

– Четыре квартала! – он действительно преисполняется восторга. Вижу, что у него в мыслях не мелькает бежать: настолько поразил его мой мир.

С одной стороны синие, с другой – красноватые сумерки.

Море звёзд.

Когда-то здесь были лес и поле.

Теперь здесь город.

Четыре квартала города.

В шпиле посередине живу я.

Он заходит – и видит стену, пройдя сквозь которую можно очутиться прямо у дорожки, ведущей к домику на побережье. Моё место грёз.

Внутри Шпиля – первобытный хаос из гор книг и скомканных пледов. Кое-где виднеются окурки глясар. Рукописи шуршат под ногами, словно прошлогодние листья. На полке шкафа из тёмного дерева в блаженном неведении ровно дышат растущие тома – мои дети, которых я сейчас вынашиваю в голове. Один из них покашливает. Не могу на него смотреть, но я уже смирилась с его неизбежной кончиной. Я задумала его слишком рано, переносила – и сейчас мои взгляды на мир переменились.

Остальные эмбрионы лишь отодвинулись от него, оставив его судьбу на моё усмотрение. Я не первый раз теряю детей, но после каждого подобного случая остаётся какое-то призрачное сожаление.

– Плюгавенький. Можно я съем, пока дышит? – спрашивает мой собеседник.

Всё же однажды я потушу об негодную тварь глясару. Чисто в профилактических целях. Однако… В конце концов, жизнь устроена таким образом, что что-то умирает во имя чьего-то продолжения. И в итоге, подумав, я киваю:

– Ешь.

Никогда бы не подумала, что у его вида такая пасть. Он глотает моего заморыша без пережёвывания и всасывает мерцающую пуповину словно спагетти. Я бы сказала, что мне больно, но нет. У меня ещё много детей, о которых нужно заботиться.

Шлепки босых ног по яшмовым плиткам.

– Это что, твоё?

Я протягиваю руки, и мой личный зверь о двух ногах тычется носом в моё плечо, истошно пыхтя. Вообще не знаю, как он пыхтит, ведь его лицо абсолютно гладкое, нет ни носа, ни рта, ни глаз. Даже его тело сглажено и нельзя сказать точно, юноша он или же молоденькая девушка.

– Что за… Что это за ересь? Ты что, сотворила его… её… из своей энергии?

– Да, – я глажу то единственное и неизменное, с чем точно определилась – копну густых волос существа с мелкими колечками кудрей.

– Что… что оно для тебя? – четвероногий настороженно втягивает носом воздух.

– Друг. Собеседник. Модель. Сырая глина… Иногда я его люблю.

Существо покорно ластится. С его точки зрения, я и только я обладаю неограниченной властью и над всем, что вокруг, и непосредственно над ним. Я создала его. В моих же силах его убить. Но я всё же надеюсь, что прижимается он ко мне искренне.

– Как зовут это изделие?

– Голем, – пожимаю плечами я.

– Как же я сам не догадался, – мой гость подгребает под свой тощий зад валяющуюся неподалёку подушку, и я нахожу имя для обозначения этого низшего демона. Тварь Углов. Пусть зовётся по тому, чем является.

– Ерунда какая-то. Не проще ли найти себе что-то реальное? – Тварь Углов дожидается только того, что новый персонаж поворачивает в его сторону пастельно-рыжие звериные уши, и, дождавшись, фыркает, выказывая презрение моему выплеску творчества.

– Но я хочу это, – с некоторой долей удивления отвечаю я.

– Кто он вообще? Или это она?

Я касаюсь щеки своего порождения кончиком указательного пальца. Он замирает, предвкушая, что я нарисую. Ногтем я вывожу на кожаном холсте глаз – и тот немедленно открывается, довольно прищуриваясь при виде меня.

– Это глина. Здесь нет никакого пола. Он то, что я хочу сиюминутно… Стань зверем!

Он становится на четвереньки и превращается в изящно сложенное волкоподобие без морды. Уши, ореол шерсти – но морды нет. Один глаз лихорадочно носится по своей глазнице.

Вильнув хвостом, Голем идёт в мои покои, где с довольным видом крутится у моих ног.

– Здесь рождаются мои идеи, – поясняю гостю я, – Тут я могу сотворить их в тишине и покое. Уважай это место.

– Сама его уважай, – независимо поводит носом Тварь Углов, но практически сразу миролюбиво замечает, – Раз мы в подходящем месте, я предлагаю сочинение на ходу.

Он ненадолго уходит в коридор за подушкой, и, наметив себе место, располагается со всеми удобствами с самоуверенностью подзаборной кошки, намекающей новым хозяевам на свою царскую родословную:

– К тому же будет неплохо занять место твоего наивного зачахшего творения. Утроба хороша, только когда наполнена.

И попробуй переспорь его…

Я подзываю Голема щелчком пальцев, оповестив о своём намерении рисовать. Некоторое время я задумчиво вожу пальцами по лицевому диску своего черновика. Потом резкими рывками довольно уверенно леплю пришедшие в голову новые черты.

– Покажись нашему гостю, – прошу я, закончив.

Тварь Углов без тени изумления созерцает то, что у меня получилось. Это красивое мужское лицо с волевым, чуть выдвинутым вперёд подбородком и блестящими чёрными волосами. Мой гость говорит только одно.