– Ратт? – спрашиваю я, поскольку пока ничего не вижу.

– Они обитают поблизости, но сюда не заходят, если вдруг ты сама не заметила. Не заставляй меня думать, что ты хронически тупая, ладно?.. Ай, ты что себе позволяешь?!

Наконец-то я его пнула! Заслужил. Легонечко, правда, но сойдёт в качестве профилактики хамства.

– Вот она.

Мы вышли к старому кладбищу. Памятники натыканы то тут, то там, кое-где вздыблены и напоминают гнилые зубы. Я лишний раз понимаю, почему уже давно решила быть кремирована – вот из-за этого, из-за этих неявных надписей и из-за этого плотоядного мха, откусывающего фрагмент за фрагментом от благородного полированного камня.

И вот, наконец, я понимаю, что мой гость имел в виду. И что принесли мне Хугин и Мугин.

Женщина средних лет отрывается от своего занятия: пока мы не пришли, она бережно убирала наполовину сломанную ветку, явно стараясь не причинить боль дереву.

– Здравствуйте, – говорю я.

– Здравствуйте. Что вам нужно?

Люблю прямолинейных.

– Пару дней назад вы могли видеть здесь двух воронов. Их имена Хугин и Мугин. Вчера они сказали мне, что здесь скрыта история, ещё не рассказанная миру.

– Вот как, – она не без сожаления поглаживает листья, которым предстоит уйти в небытие, – История есть, но я сомневаюсь, что она будет вам интересна. Это история о человеке, решившем подмять под себя Природу, история, которыми полон алчный человеческий род. Это история о любви и о слепом эгоизме, о ненависти и боли. Вы будете слушать?

– Шикарно, – виляет хвостом Тварь Углов, – Ну, я пошёл, у меня по расписанию дрёма в Шпиле.

– Как, ты не останешься послушать? – несколько изумляюсь его выбору я.

– Ещё не хватало, чтобы я делал твою работу. Надеюсь, ты взяла блокнот и ручку? Разжёвывай как следует, я должен хорошо питаться, скоро брачный период.

– Не испытывай моё терпение, – предупреждаю я, но он уже ныряет в заросли, похожие на куманику.

– Занятно. Тварь Углов, которая ест истории, – констатирует факт хранительница замка, чуть приподнимая брови.

– Да, завела я паразита на свою голову, – улыбаюсь я, – Моё имя Одиннадцать. Можно просто Над.

– Я Силейша, очень приятно, – она подаёт мне руку, – Ты из дримеров?

– Когда-то была. Теперь сама по себе, – я всё ещё не могу свыкнуться с отсутствием качки под ногами, вызываемой движениями кетцаля.

– Занятно. Я тоже от них ушла… присаживайся, – она устраивается на замшевой гранитной плите.

– Можно?

– Я не думаю, что кто-то из них против… Особенно учитывая, что кладбище бутафорское.

Сюрприз. Хотя в вирте мало символизма в захоронениях. Правильно сказать, что они почти вовсе не встречаются… О чём там она говорит?..

– Давно я не видела здесь людей. Сама ушла или выгнали?

– А. Стала мононоке, потеряв своё Стремление.

– Это печально, – Силейша подправляет свой тёмно-красный, порядком потрёпанный пиджак.

– Ничего, к этому привыкаешь… А ты?

– Наверное, это и является началом моей истории. Я была молода, входила в группу Вольного поиска…. Тут и объяснять нечего, вероятно, ты и сама поначалу этим занималась, старая дримерская традиция для самых неусидчивых.

– О, да, – смеюсь я, вспоминая, как здорово было лазать здесь и там и заносить на карты постоянно появляющиеся новые территории вирта. Жаль, что сейчас я владелица недвижимости и чаще вынуждена следить за домом, чем в своё удовольствие шастать по миру сновидений.

– Ага… Славные деньки были, – взгляд Силейши становится задумчивым, и я понимаю, что самое время доставать блокнот.

– … Это было время, когда моё тело достигло расцвета сил, а навыки наконец были отточены до автоматизма. Мой ум был пытлив и горяч, а сердце бесстрашно. Казалось, я постоянно хотела доказать невесть кому, что могу это, вот это и даже вон то. Без проблем, моментом, слёту. Сейчас я понимаю, что то было время безумств, но главным моим безумством был момент, когда я познакомилась с владельцем замка и его слугой.

Я могла бы сказать, что это было ошибкой, и что, если можно было бы, я бы и близко не подошла к этому строению, демонстративно выстроенному на границе с раттской территорией – но я не скажу ничего подобного. Пусть ноют и жалуются другие. У меня нет и не будет второго шанса, я жила свою жизнь как могла. И, раз она получилась такой, как есть сейчас, я просто приму это как часть себя или как часть этого кладбища.

Вероятно, я занималась Вольным поиском уже около трёх лет, когда наткнулась на этот замок. Он казался какой-то аберрацией среди Пустошей, выстроенной в высшей степени претензионно.

Я встречала очень даже экстравагантные миры имажинёров, но ничего подобного этому мазку Средневековья.

Целый день я маялась в окрестностях, разрываемая желанием зайти, и, наконец, решилась. Мгновенно очутившийся у моей шеи клинок как ничто другое не смог бы показать, что мне здесь не рады.

– Руйн, не трогай её, – раздалось как раз после того, как я прикинула с десяток определённо обречённых на провал планов по обезвреживанию асуры, заставившего меня замереть на месте.

– Слушаюсь, господин, – низкорослый воин сразу же вернул клинок в ножны и одним прыжком очутился рядом со своим нанимателем.

– Руйн, как невежливо с твоей стороны так обращаться с гостьей, – хозяин замка снял передо мной шляпу, – Простите, миледи, Руйн из агрессивного племени и предпочитает сначала перерезать глотку, а уже потом вести разговор.

– Я знаю. Он ведь асура, – развела руки я.

– Дример, – принюхавшись, констатировал факт наёмник, буравя меня своими тёмно-жёлтыми глазами из-под длинных, беспорядочно спадающих на оскаленное лицо волнистых прядей.

– Позвольте представиться. Я граф Нактори, Фердинанд Нактори. А Вы…

– Можно просто Силейша. Из группы Вольного поиска.

– Ах, вот как… Очень приятно. С Руйном Вы уже познакомились. Поздоровайся, Руйн.

– Здрасьте, – крайне неохотно выжал из себя слуга демонических кровей. Мне он напомнил полуприрученную собаку вроде бойцовского бультерьера, не стесняющегося время от времени показывать тяжёлый характер.

– И где я только нашёл себе в телохранители такого грубияна?.. Что ж. Раз Вы посетили наше скромное жилище, не желаете ли составить нам компанию? Собеседников у меня маловато, у Руйна свои демонические увлечения, так что я был бы очень признателен, если бы Вы, миледи, приняли моё приглашение.

Учитывая, в какой форме это было подано, отказаться было бы по крайней мере неприлично.

Пока я заносила на карту координаты замка вместе с именем владельца, Руйн накрывал на стол. Меня поразило полное отсутствие прислуги в столь огромном строении; позже, на устроенной Фердинандом экскурсии, я поняла, что это сказалось на строении не лучшим образом. Ковровые дорожки выцвели, канделябры покрылись пылью и паутиной, подвал захватила гниль, а фасад покрылся трещинами. Однако я заметила, что хозяин регулярно уделяет внимание укреплению фундамента. Работа была грубая, крепостные стены, казалось, стояли на цементных валиках, перемежавшихся защитными ежами из стеклянных и металлических осколков. Видимо, ратты предпринимали попытки пробраться внутрь, но волею судеб никак не попадали в список желанных гостей хозяина.

– Моё тело, – вещал Фердинанд за обедом, – Вот уже семь лет находится в состоянии летаргии. Путём длительных практик я очутился здесь, и, поскольку мне было нечем заняться, возвёл этот замок. В отличие от вас, дримеров, я не хочу работать на благо людей. У меня есть свои планы, и я как никогда близок к их воплощению.

– Понятно, – вежливо кивнула я. Как известно, вирт – мир возможностей, и здесь по большей части действует демократия. Живи как знаешь и как можешь, только не покушайся на свободу других. Конечно, не всегда, но работает.

Но я и не подозревала, что буду посвящена в его мрачную тайну. Сам замок произвёл на меня крайне унылое впечатление, и я уже собиралась уходить, когда горестный вой, словно сабля, пронзил мои ничего не подозревающие уши. Казалось, в нём была сосредоточена вся мировая скорбь, и я так и застыла на месте.