Контраст друзей поражает. Таки чёрен, как безлунная ночь. Его яркую улыбку обрамляют цветные ленты в дредах. Оба на зависть худые, несмотря на еженощное обжорство.

– Эш! Э-э-эш! У нас гости! – хором зовут они третьего обитателя грота. Точней, обитательницу.

Со скрытой под потолком ниши пикирует вниз молодая самка суккуба, похлопывая широкими красными крыльями.

– А, привет, дорогуша, – она подходит ближе, лизнув мою щёку и с этим жестом впитав некоторое количество моей энергии.

– Новый лифчик? – оцениваю я. Несмотря на природное демоническое высокомерие, Эш внезапно слегка краснеет от удовольствия:

– Мальчики изобрели вафли с эффектом ткани. Круто, да?

– Заботятся, – уважительно киваю я в сторону её содержателей, – А старый где?

– Я его сожгла! Он ужасно натирал – и получил по заслугам!

– Был классный костерок, мы даже сэндвичей с зефирками нажарили, – усмехается Дак, венчая свой коктейль вишенкой.

– Я тут кое-что принесла, – я вынимаю из-за спины яйцо. Коктейль и специи тут же отходят на второй план. Пользуясь тем, что Таки и Дак покинули насиженные места, Эш, соблазнительно покачивая бёдрами, потирается о бока парней точно домашняя кошка.

Все суккубы ведут паразитический образ жизни, и, чтобы отрастить крылья, должны найти себе содержателя. Разница в том, что ребята быстро вычислили Эш и отнеслись к ней и её природе с пониманием. Оценив доброжелательное отношение, Эш не выпила их без остатка, а брала каждый день по чуть-чуть. Прорезывание её крыльев заняло почти три года – зато таких шикарных мышц и сухожилий ещё поискать. По достижении взрослого возраста самка суккуба не покинула своих друзей, связав свою в принципе бродячую жизнь с «вот этими придурками», в которых она всё же души не чает.

– Это оно и есть?! – Таки моментально создаёт колонну из жевательного зефира, чтобы устроить яйцо со всеми удобствами. Дак тут же дополняет скульптуру лучшего друга стильным золотистым парапетом из жжёного сахара. От их движений я мельком замечаю скрытые пятнами красителей наплечники со знаками имажинёров – попугаями-ара. Таки и Дак уже давным-давно на вольных хлебах, но их отметки заставляют меня невольно задуматься. Интересно, а где мой значок?..

– Такое большое… – Дак почёсывает подбородок, оценивая габариты моей части договора, – Это будет партия печенья, которая войдёт в историю.

– Печенья? Я думал, это будут пирожные.

– Таки, у тебя кокосовая стружка вместо мозгов? Печенье проще продавать и оно хорошо хранится.

– Зачем делиться? Сделаем торт – и съедим сами!

– Когда в тебе уже проснётся коммерческая жилка? Ты представляешь, сколько будет стоить такое печенье?

– Ребята… – негромко окликает их Эш.

– Вечно ты со своими крипами, мы же не бедствуем!

– Ребята?

– Лишних денег не бывает, брат!

– Ребята!!

Тут уж и я обращаю внимание на Эш:

– В чём дело?

– Оно шевелится!

Мы замираем, будто на этапе игры «Море волнуется раз», как раз для того, чтобы увидеть, как по яйцу ползёт трещина. Звонкое «крак!» выпускает в мир достаточно головастого птенца, который встряхивается, вытягивает шею и с любопытством глядит на ещё более изумлённых хозяев грота.

– Ой ну надо же какая прелесть, – первая приходит в себя Эш, – Ну что, мальчики, торт или печенье? Как по мне, тут только на пирог.

– Рурайк! – звонко вскрикивает молодая ассида, неловко вскакивая на верблюжьи ноги и хлопая крохотными крылышками. Чувствую, этот возглас будет звучать в моей голове, когда я примусь за уничтожение Голем после её успешной выходки.

– Наверное, оно голодное… – стоически выживает из себя Дак, – Кто в курсе, что едят ассиды?

Таки навскидку наколдовывает чашечку с голубикой. Птенец тут же ныряет клювом в самую гущу и измазывается цветастым соком с ног до головы за рекордные четыре секунды.

Так. А вот эту сцену я зарисую позади памятной гранитной плиты, под которой закопаю свою непослушную реплику.

И, когда я уже думаю, что это точно и бесповоротно конец, парни начинают смеяться.

– Эш, а Эш, будь другом, принеси полотенце, – Таки осторожно берёт птенца на руки, разглядывая его, – Дак, плакали твои печенья, а?

– Как и твой торт.

– Как и мой заказ, – устало потираю лоб я.

– С чего бы это?

– Я не выполнила свою часть договора.

– Формально, ты его выполнила, – Эш забирает молодую ассиду, начиная полировать её лысую шею полотенцем, – Ведь эти двое попросили яйцо. А уж что там должно было быть, не уточнялось. Так что всё в порядке.

– В конце концов, всё не так плохо, – усмехается Дак, – Однажды она вырастет и начнёт нестись. Тогда у нас будет столько яиц, сколько пожелаем!

– А если мы дадим и им вылупиться – у нас потом будет стадо ассид!

– Ого, Таки, а ты соображаешь…

– Это надолго, – шевелит крыльями Эш, ловко перехватывая птенца и складывая его под мышку, словно чихуахуа, – Ты знаешь их не меньше меня, если у них бла-бла – то до утра. Если сделаешь для ассиды садок, я приложу к твоему заказу подарок… Кстати, хочешь коктейль?

– Ой, не, – кругом столько сахара, что у меня есть подозрения о возможности заработать для моего носителя полноценную инсулиновую кому.

Я сооружаю сносный садок, и, оставив птенца обживаться, иду за Эш ко второму выходу.

Мой заказ упакован в приятную хрустящую бумагу и перевязан верёвкой, чтобы как раз перекинуть через плечо.

– Идеально, – я отодвигаю один краешек, оценив качество исполнения, – Уверена, это вкусно.

– Другого не делаем, – с некоторой гордостью приосанивается Эш, – Так что, решила, что хочешь за обитель для ассиды?

– Да. Ваш фирменный фруктовый пирог. Который долго хранится.

– По рукам, – самка суккуба открывает замаскированную дверцу и выдвигает противни, – Большой?

– На двоих.

– Ага… Вот, этот подойдёт, – Она вручает мне коробку, перевязанную розовой ленточкой, – Спасибо, что порадовала моих умственно отсталых.

– Ты знаешь, где меня найти, если понадобится что-то ещё для их бесценного благополучия, – сверкаю улыбкой я, – Жаль, что теперь на тебе птенец.

– Ой, – отмахивается она, – С этими двумя я уже давно имею высочайшую квалификацию мамаши редкостной функциональности, – она подправляет тёмно-русую чёлку и орёт в сторону прохода, – Где «спасибо», эй, вы там?

В ответ тут же доносятся два нестройных «спасибо».

– У меня ещё много работы в их воспитании, – она смеётся, прикрывая губы кончиком крыла, и тут же напускает на себя деловой тон, – Что-то ещё?

– Нет, мадемуазель. Позвольте мне свалить восвояси.

– Да-да, валите, – она вдруг наклоняется поближе, переходя на шёпот, – Пожалуйста, будь осторожна. Я слышала от старших сородичей, куда ты вляпалась. Не вздумай помереть. Без тебя в вирте станет скучно.

– У меня есть план, надеюсь, он сработает, – я тепло обнимаю её на прощание, и Эш в знак дружбы практикует энергетический трофоллаксис: забирает часть моей энергии и взамен отдаёт равноценную порцию своей. Это приятно, я чувствую покалывание рядом с солнечным сплетением. Пора идти. Скоро наступит глубокий сон.

Казнь Голем пока откладывается.

– Что, довольна? – спрашиваю я, вернувшись в Шпиль, – Ты почуяла в яйце жизнь, да?

Реплика тут же поворачивает в мою сторону уши.

– Благодаря твоим усилиям вылупился птенчик.

Если бы Голем могла – она бы расцвела фейерверком от радости. Я знаю, что она счастлива, ибо её хвост вертится из стороны в сторону как ненормальный.

– Сукина ты до-очь, – напоследок протяжно журю её я, ероша сестринские пшеничные пряди.

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного знания». Энергетический вампиризм ==========

Является одной из самых распространённых форм демонического питания, к которой время от времени прибегают даже Мигрирующие Охотники и ряд других животных. У обычных жителей вирта выражен слабо. Особенно поднаторели в поглощении энергии фурры: их мягкий мех на самом деле является аккумулятором внешних энергетических потоков и настроен на поимку любого сильного всплеска. Когда фурра танцует, она не только соблазняет своего клиента, но и закручивает выделившуюся энергию для лучшего поглощения телом (сами фурры называют эту часть танца «веретёнцем»). Суккубы мехом не покрыты, и способны питаться, просто прикасаясь к выбранной жертве. Особенно активными зонами поглощения являются голова, руки и бёдра.