Лично я, будь у меня такая возможность, обжиралась бы сокровищами этой библиотеки до самого последнего мозгового импульса. Ну или до тех пор, пока вижу.

Сосредоточься.

Кетцаль.

Свитки разворачиваются с хрустом или шорохом, словно жучиные панцири или крылья бабочек. Некоторые добротные и упругие, словно коврики для йоги, некоторые покрыты гнилью, сырые или поедены неизвестными мне тварями. Вокруг тишина, в которой чудится фантомный гул, как часто бывает в подобных циклопических помещениях.

Иногда я слышу цокот копыт, когда новой, и, как выяснилось, насекомоядной абиссали Лилит надоедает лежать и она разминает ноги. Шаги бодрые и уверенные – крепенькая скотинка, значит, долго проживёт. У Лилит бывали потери, и тогда мне приходилось пускать в ход всё своё красноречие, чтобы утешить её через письма.

Как ни странно, в такие моменты в группу поддержки вступает и Вельз, так что в итоге моя подруга даже отвечает ему кратковременной вспышкой нежности… которая, впрочем, быстро угасает, стоит им снова начать делить плоть одной из крепостных стен. Супруги, что сказать…

Время идёт. Мой глаз медленно, но верно замыливается. Восторг от возни с непонятными текстами сменяется почти что земным ощущением онемения в шее. И эта моя идиотская привычка наводить порядок на полках, если там до меня всё было свалено, как попало (а здесь именно так и было, как-никак, адская библиотека…).

Кажется, это уже двадцатая полка, и я, бормоча под нос проклятья в свой адрес, бережно ровняю папирусное наследие. Наследие докладывает, что не согласно с новым порядком, но я полна решимости убедить его в обратном. Два свитка не проходят в паз. Что за идиотизм, я не настолько слепая, чтобы, приложив их к другим, не заметить разницы в размерах! Или…

Я вытаскиваю их так стремительно, что лестница едва не включает привилегированную программу быстрого и стремительного спуска меня с дальнейшим расплющиванием об пол. Не включила, отлично. Я уже шарю по нутру углубления. Так и есть. Что-то завалилось. На ощупь как… тубус?

Я вытаскиваю свою находку и прищёлкиваю пальцами, чтобы подозвать одного из эйчеров. Эти зверьки, что-то среднее между ящерицей и хомяком, имеют светящиеся горлышки, что позволяет использовать их как очень покладистые и высокоэффективные светильники. А ещё они работают за печенье.

Пока животное, урча и икая, запасается предложенным мной курабье, я открываю тубус и случайно становлюсь причиной того, что ни в чём не повинный эйчер до слёз давится угощением. Ох уж этот вопль радости.

– Прошу прощения, – я тут же оставляю зверьку кокосовое лакомство в качестве чаевых, и, спустившись, бегу к стойке библиотекарей.

«Чем мы…»

« КОПИЮ!!» – кажется, я проорала это на всех доступных частотах, так что не удивлюсь, если через пару тысячелетий для меня привезут посылку с какого-нибудь Арктура.

Но это кетцаль! Это заклинание для его вызова! А значит, есть шанс спасти мой город!

У меня дрожат руки, когда долгожданный лист переходит ко мне.

«Спасибо!» – усердно кланяюсь я и вылетаю наружу.

– Дорогая, ты знаешь, как этим пользоваться? – мягко окликает меня Лилит, пока я мастерю портал.

– Понятия не имею, но я быстро разберусь, – я оборачиваюсь и подмигиваю, – Демоны ведь быстро учатся, не так ли?

– Удачи и прощай, – Лилит машет мне рукой, а я в пылу ликования поднимаю два пальца значком «V» в сторону Саргатана. Мы не были знакомы, старик, но, возможно, сейчас я похожа на тебя в начале твоего грандиозного бунта. Пожелай мне удачи…

========== Из «Бестиария». Эйчер (мышовка люминесцентная) ==========

Длина тела: 20-25 см

Вес: 100-400 г

Небольшое, преимущественно зерноядое животное, представляюшее собой переходное звено между млекопитающим и зверообразной рептилией. Характерной осоебенностью является горловой мешок с биолюминисцентными железами, используемыми зверьком для освещения своих нор. Живут семейными колониями до сорока особей в каждой. Если маленьких эйчеров поселить в подходящее место, они вскоре обживут новый дом и охотно обучатся подбегать по условному сигналу, позволяя использовать себя как живые светильники за скромное угощение. Окрас особей рыжевато-коричневый, чешуйчатые участки кожи зеленовато-серые, половой диморфизм выражен слабо. Самки рожают от трёх до пяти детёнышей; о них заботится вся колония.

========== Конфигурация тридцать восьмая ==========

Настал день игры в принцессу Сквозь-Забор.

Но это Вайт Веддинг: место, где тусуется элита мира сновидений, и я как-то не хочу стоять в нищенской очереди и делать благодарные глаза после получения билета на посещение.

Так что я просто вспоминаю молодость и отыскиваю брешь в энергетическом ограждении. Она находится посреди горного ущелья, усыпанного острыми слоистыми кремниевыми камнями, и, если честно, надо быть тем ещё смертником, чтобы сюда добраться. Однако – вот везение! – путешествия по филейным частям этого мира как раз мой конёк.

Я бережно, с профессиональной нежностью медвежатника взламываю брешь и быстро захожу внутрь. Подходы к Вайт Веддингу укутаны в тропические деревья, и я, чуть подумав, превращаюсь в фоссу. Так я доберусь куда надо и останусь незамеченной, ведь Вайт Веддинг примечателен древесными шакалами, прирученными и расплодившимися здесь сверх всякой меры.

Стоит мне залезть на дерево – и я как раз встречаюсь взглядом с одним из них. Кажется, моё появление ни капли его не удивило. Он нежит свой раскормленный живот под пробивающимся через крону солнышком и отодвигается с крайней неохотой, когда я уже едва не наступаю на него. Обычно древесные шакалы ловкие и осторожные хищники, но этот образчик похож на переевшего сладостей евнуха. Зато у него на редкость лоснящийся мех, и прерывистая серая прожилка вдоль боков сверкает, словно месторождение серебряной руды. Сам он буровато-рыжий. Когда я ухожу, древесный шакал с некоторой ленцой поворачивает мне вслед два левых уха. Вот бездельник.

Первое, что поражает на подходе к Вайт Веддингу, это музыка. Вирации часто долетают и до окрестных миров, поэтому округ практически не заселён. Мне случалось видеть, как ездовым зверям по прибытии их хозяев на тусовку надевали защитные наушники. Сама я, как закоренелый меломан, чувствую себя здесь в высшей степени комфортно.

Кстати о ездовых зверях. Нужно проверить стойла.

Проверка меня успокаивает. Грифоны, парящие скаты, аморфы, гигантские нелетающие птицы. Ни одного полярного льва или волка-крестовника. Класс.

Увы, деревья заканчиваются, и я вынуждена слиться с толпой, чтобы отыскать своих друзей. Благо, это несложно: Вайт Веддинг полон экстравагантных личностей, и, если я буду осторожна, меня никто не засечёт.

Я подхожу к тренировочной площадке для танцев, где разминаются две фурры: лисица-майконг и роскошная самка сервала.

– Лапочка! Айсиз! – негромко окликаю их я в перерыве между треками.

– Ой, да это же Над, – чёрно-рыжий лисий хвост принимается дружелюбно вилять. Лапочка опускается на четвереньки, и, нашарив меня, лижет прямо в нос, – Что ты тут делаешь?

– Я ищу Денизо, только т-с-с, если что, меня здесь не было! Вы не в курсе, где он? – я мимоходом расцеловываюсь с Айсиз согласно её горячим африканским традициям.

– Мр-р, его супруга часто приходит на нас посмотреть, – довольно щурится Айсиз, потягивая длинные ноги.

– Я не прочь повидаться и с Селиной… А сегодня они здесь?

– О да, – оживлённо кивает её напарница, – Пока мы завтракали в «Счастливой лапке», они как раз заказывали столик

– Спасибо, девчонки, – я приобнимаю пушистые шеи, – С меня две текилы в Волчьей Шкуре.

– Ой, да брось!

– Мы ведь подруги!

– Хорошо вам сегодня выступить.

– Спасибо!

– Ни пуха, Над!

Я снова эвакуируюсь на деревья, и, распихав толстых шакалов, терпеливо жду своего часа.