– Что стряслось, mi vida? – глава семейства села на стул, а её внучка – на одну из кроватей.

– Я знаю, что дар Умбриты… выбивается на фоне других, и, как выяснилось, способен сочетаться с чужой магией, но я прошу, – карие глаза отразили внутренний огонь своей обладательницы, впервые появившийся через некоторое время после того, как в ней вспыхнули запретные чувства восемь лет назад, – Не дави на мою дочь.

– Дар истощает её, как и отца? – посерьёзнела Алма.

– Нет, мы пока не заметили ничего такого, но он… Нестабилен, – Мирабель свела и развела сложенные домиком пальцы обеих рук, – Ночью она заколдовала Камило, да так, что он не смог обернуться человеком без помощи. Мы подали это как шутку, забавный случай, Умбрита не показывает этого, но на самом деле она расстроилась. Как и когда обожглась от тени Руфы. Ей всего пять, а с приездом сюда моя дочь получила целый набор способностей.

– Я понимаю, – ответила внучке Алма, – Многовато для одного ребёнка.

– Вот и я о том. Я представляю, какую пользу общине это может принести, но прошу не давить на неё.

Абуэла двинула губами, а затем с расстановкой произнесла:

– Скажи… Ты бы хотела, чтобы твоя дочь была… Обычным ребёнком?

Мирабель даже выпрямила спину:

– Обычным?

– Да. Наверняка снаружи таким детям легче.

– Не пойми меня неправильно, – Мирабель встала, – Но я учу свою дочь пользоваться даром в первую очередь во благо ей самой. Она читает тени. Читает людей. Это очень полезно во внешнем мире. Допустим, помощь другим её не истощает, это хорошо, но я не хочу, чтобы Умбрита забывала о себе, как делала когда-то я, пытаясь сначала подстроиться под волшебную семью, а позже отпихивая от себя Вишнёвую тень.

– Нельзя жить только для себя, это противоречит самой сути наших даров.

– Ты помнишь, что случилось, когда мы забыли о себе. Все мы. Если магия правильных Мадригалей сложная, то чего уж говорить о нашей, магии моей и моей дочери.

Обе замокли. Разговор не вязался, уходя в неведомые высокие материи.

– Она… – прервав тишину, Алма указала на призрачную тайру, – Никогда не говорила тебе, откуда и с какой целью пришла?

– А твоя свеча? – внучка усмехнулась, но в этом не чувствовалось превосходства, –Нет. Но я видела её воспоминания. Вишнёвая тень очень хотела, чтобы её хозяином стал дедушка Педро, но, к сожалению, не успела.

– Что? – было видно, что абуэла опешила.

– Да. Тогда, родись у вас ещё дети, светлый и тёмный дары существовали бы вместе. А в итоге, – молодая женщина пожала плечами, – Стало вот так.

– Ты уверена? – Алма не восприняла информацию в штыки, но, переспрашивая, словно отыскивала для себя время на раздумья.

– Абсолютно. Её намерения чёткие, – обладательница тёмного дара коснулась призрачного меха, – В этом плане Вишнёвая тень всё равно что животное. Они хотят всем сердцем, без полумер.

– Ясно. Тогда, – абуэла опёрлась на трость, вставая, – Ваши дети унаследуют и дары свечи, и дары теней?

– Умбра носит дар по моей линии.

– Я говорю не о ней. А о тех, что появятся потом.

– Пф, – Мирабель, хоть и привыкшая к стереотипам, не сразу поняла, как на это реагировать, – Нам и Умбриты по брови хватает.

– Мало ли кого вам хватает. Природу не обманешь.

– И очень даже можно, я принимаю противозачаточные.

– Что это? – повела головой абуэла.

– Хитрое изобретение человечества, позволяющее держать рождаемость под контролем.

– Ага, – глава семейства потёрла подбородок, – Скажи-ка мне, mi vida, сколько сейчас людей? Вообще.

– Кажется, семь миллиардов, – согласно припомнила Мирабель.

– Вот незадача. Это довольно много, кажется, ваши противозачаточные не справляются.

– Просто не все их принимают, – не собиралась идти на компромисс Мирабель, – Там чётко расписано по дням, как принимать. Ничего сложного. Соверш…

Внезапная мысль прошлась по ней как паровой каток. Дни. Курс.

– Что такое? – увидев её реакцию, насторожилась Алма.

– Кое-что вспомнила. Позже поговорим, – махнув рукой, Мирабель быстрым шагом направилась в их общую с Бруно комнату.

Упаковка противозачаточных, подобно многим коробкам с лекарствами, изнутри была обёрнута в длиннющую инструкцию, цепляющуюся за что ни попадя. На каком-то этапе Мирабель достало запихивать кусок целлюлозы в исконную обитель, и она научилась не доставать блистер и выжимать из него таблетки наощупь. Ничего сложного, совершенно. Например, если на дворе пятница, высчитываешь справа налево третью. Хозяйка упаковки шла снизу: сосчитала третью – выдавила и вперёд. Вот только ближе к концу августа Эдна не передвинула календарь на кухне. Мирабель, решившая, что проспала в университет, готовила завтрак, традиционно отбиваясь от Бруно лопаточкой. Даже как наяву услышала его «Милая, сегодня суббота».

Осторожно, будто педаль капкана, молодая женщина вытянула наружу почти закончившийся блистер. Освободившийся от оков инструкции, он ответил радостным бряцаньем. Следующим утром, поняв, что совершила ошибку, Мирабель выпила две таблетки, за субботу и воскресенье, как и было положено.

Вот только в этом препарате были таблетки двух типов: одни с гормонами, а другие – пустышки. И выпитая пятничная таблетка из другой недели…

– Нет, – Мирабель повернула блистер словно в замедленной съёмке. Фольга с обратной стороны была с пометками гинеколога, и – надо же было такому случиться – пустышка была выпита как раз в пригодное для наступления беременности окно.

Нащупав кровать, обладательница тёмного дара грузно приземлилась в изножье, спугнув пару крыс. Зажмурилась. Открыла глаза снова. И сказала только одно:

– Твою мать.

***

– Угомонитесь уже, мартышки, – проворчал на девочек Лучиано, когда те, хохоча, едва не ударились об один из соседских заборов. Дети играли в те самые замысловатые салочки, которые обычно бывают по дороге куда-либо, используя окружающие их объекты либо как препятствия, либо как площадки для паркура.

– Мы идём делать красоту, как тут успокоишься?! – едва ли не проорала Руфа, но всё же остановилась.

– Надеюсь, у Ребекки есть план, как утешать детей в случае, если им пока не по плечу мелкая работа, – шепнул кузнецу Бруно.

– Мы договорились, что она покажет самое простое, – также негромко ответил ему Лучиано, – Главное отвлечь их ненадолго, не знаю, как ты, а я слегка устаю от их активности.

– Не молодеем, – понимающе усмехнулся Бруно, – А моя ещё и мультики не любит. Ей тени в них не нравятся.

– Надо на моей попробовать, чем бы эти мультики ни были… Эй, вы, обе, сделайте вид, что вы приличные дети! Дошли уже!

– Что ты бурчишь на малышей? – на крыльцо фирменной танцующей походкой вышла Ребекка, раскрывая объятья, – Вот они, мои мастерицы, целых две. Ну и вы заходите, бездари. Лимонад будете?

С прошлого раза мастерская вдовы изменилась, и дело было вовсе не в том, что хозяйка прибралась к приходу девочек. Судя по всему, ювелирное дело, пусть и не связанное с драгоценными металлами, пошло на лад. В коробках, аккуратно разложенные, ожидали своего часа отполированные кабошоны – линзы с микрометеоритами, а она демонстрационном столике лежало несколько образцов.

– Вау, – не удержавшись, Руфа тронула пальцем бобину с медной проволокой, – Мы сегодня будем плести из неё?

– Эта очень толстая для плетения, я использую её для основы, – довольно легко включилась в работу Ребекка, – А теперь двигайте стульчики поближе, подберём кабошон, который будем оформлять, ага?

Лучиано совершенно напрасно рассчитывал на мир и покой: вдова живо запрягла его плющить проволоку ювелирным молоточком, а сама под благовидным предлогом отошла за упомянутым лимонадом:

– Так, а этот сеньор из Мадригалей что-то не при делах. Может, заставить тебя гадать?

– На что же? Станет ли Руфита ювелиром? – дружелюбно повёл плечом Бруно, наблюдая за тем, как хозяйка дома нарезает лайм.

– Мне кажется, ей интересно, но говорить пока рано. Слишком уж она ещё маленькая. А ваша вообще за компанию сидит. Должно быть, во внешнем мире бывают занятия и увлекательнее.