– Ой как мило! – пропищала Умбра, – Хочу увидеть фоточки! После, как попробуем с даром, можно?

Джульетта одобрительно покивала внучке, и та, забавно зажав язычок губами, положила ладошку на руку Исабелы, сосредотачиваясь. Долго ждать не пришлось: из земли проклюнулось какое-то растение. Оно казалось хилым, и вскоре стала ясна причина: пол захватывали увесистые, похожие на картофель клубни, немного глянцевые на вид.

Как только верхняя часть растения завяла окончательно, Исабела убрала ладонь прочь:

– Не знаю, что это, но выглядит довольно аппетитно. Что скажешь, Умбрита?

– Кажется, вкусным, – согласилась с ней девочка, тоже разглядывая результат праведных трудов.

– Давайте очистим один, мне как раз скоро готовить, – поменяв ножичек, Джульетта осторожно разрезала шкурку одного из корнеплодов, заметив, что тот немного пружинит. На шкурке проступили красные капли. Целительница нахмурилась.

– Что там? – практически хором спросили сидящие напротив дочь и внучка.

– Поверить не могу, – Джульетта повернуло лезвие, отодвигая кусок кожуры и нюхая содержимое, – Неужели…

– Мам, что это? – не выдержала Исабела. Вместо ответа целительница повернула клубень к ним. На срезе влажно поблёскивали крупные тёмно-алые прожилки. И лёгкий солоноватый запах…

– Похоже на стейк, – заметила Умбра, наклоняя голову набок, чтобы получше разглядеть корнеплод.

– Не просто похоже, – набравшись смелости, Джульетта попробовала начинку клубня кончиком языка, – Это мясо. Самое настоящее мясо! Просто невероятно! Не возражаете, если я приготовлю это? Здесь как раз на рагу!

– Это бы ещё что! – даже хлопнула в ладоши Иса, – Только представьте, как будет рад Антонио, когда узнает, что ни одно животное не пострадало во имя приготовления обеда!

***

Антонио уже был достаточно рад, хотя пока и не знал о новинке в меню собственной семьи. Они с Мирабель вот уже как полчаса помогали сеньору Столедо со стрижкой его отары породы ромни марш, и это проходило совершенно без вреда для овец: всё благодаря Вишнёвой тени.

– Мне никогда не нравилось, как грубо их ловят и держат, чтобы подстричь, – пока хозяина отары был занят быком с Аданом, поделился с Мирабель младший кузен, – Их стригут дважды в год, но они каждый раз начинают сопротивляться, особенно молодые животные. Я пробовал объяснить им, что нужно стоять смирно, что это только на пользу, но память у овец короткая, а в панике они вообще никого и ничего не слышат. И тут подоспела ты.

Обладательница тёмного дара улыбнулась, но ответить не успела.

– А вот и виновник буйства, – Адан вышел из стойла, держа длинные щипцы, на конце которых извивалась недовольная таким обращением толстая личинка, – Подкожный овод. Под складкой прятался, вот и не удалось отыскать, пока наружу не полез. Мирабель, можешь отзывать своего демона, бык едва ли станет ещё бузить.

– Нет проблем.

– Овцы! – решив не упускать шанс переделать то, что можно, моляще протянул сеньор Столедо.

– Ты прямо в своём репертуаре, братец, – заметил второй из рода, стройный и довольно высокий человек с беспорядочно пробившейся сединой на макушке. В его руках был топорик, и сейчас дровосек из рода Столедо, усмехаясь, оценивал масштабы ущерба забору брата.

– Эктор, ну тебя совсем! Бережливость не порок! Я итак ветеринару должен! А с Мадригалями я с удовольствием поделюсь шерстью, вы же не против?

Не желая вмешиваться в спор братьев, Мирабель и Антонио согласно закивали, хотя не могли взять в толк, зачем им могла бы пригодиться шерсть. Если на то пошло, было проще купить пряжу у сеньоры Пульхерии, в её лавке для рукоделия: старушка уже не пряла сама, но всё ещё продавала весьма качественный товар, подготовленный её помощницами.

– Он всегда тянет до последнего, надеясь, что пронесёт, – развёл руками Антонио, вернувшийся от быка, – Там свищ размером с чашку эспрессо. Долго будет заживать. И да, бык передаёт извинения, он не хотел кидаться. Просто ему было очень больно.

– Я схожу к сеньоре Мадригаль за целебной едой для зверя, – обозначил свои намерения ветврач, оглядывая стадо, – Нужна помощь, сеньор Столедо? Или осмотр?

– Не-не-не, все здоровы! – почуяв возможную утечку финансов, шустро замахал руками фермер.

– Главное, чтобы история с быком не повторилась, правда, Гаспар? – будто бы ненароком заметил его младший брат.

– Ты там забор чинить будешь или как? – наехал на него фермер, густо багровея.

– Времянку из веток переплету, за остальными нужно в лес идти.

– Что? Где доски, которые у тебя были?

– Забрал мебельщик, у него сегодня купили кровать. Кстати, это была сеньора Луиза, – Эктор Стодедо выпрямился, улыбаясь Мирабель, – Должно быть, для вас с мужем. Двуспальная. Или я не так понял?

Мирабель растерялась:

– Кровать?

– Наверное, сюрприз в благодарность за помощь с даром Руфы, – предположил Антонио, – Бабушка только предлагала поставить вам кровать вместо гамака, а Луиза решила взять всё в свои руки. В буквальном смысле.

– Если так, я должна постараться не подать виду, что что-то знаю, – растрогалась обладательница тёмного дара, пока двое Столедо продолжали препираться у забора, – Она не была обязана благодарить… Ох, но это очень мило.

Не теряя времени даром и вдоволь нагрызшись со своим братом, старший Столедо кликнул одного из сыновей, и снарядил всех причастных к стрижке, так что к мысли о кровати Мирабель вернулась только на шестой или седьмой пушистой страдалице, которой уже успели обкорнать бок.

Если подумать, со времени, как они с Бруно покинули Энканто, кровать стала обозначать для Мирабель дом. У муиска они спали исключительно на гамаке: повесил – вот тебе дом, снял – нет дома, иди в другое место. У Эдны они обрели стабильность, а теперь…

– Ты как? – осторожно тронул кузину за предплечье Антонио, – За маленькую волнуешься?

– Что ты, нет, она же с моей мамой и сестрой, её там холят и лелеют, – усмехнулась Мирабель, – Я думаю о подарке Луизы. Вы так хотите, чтобы мы остались?

– Мы любим вас. Вы наша семья, – просто ответил Антонио, отвлёкшись на то, чтобы погладить овцу по мордочке.

– Ты знаешь… – Мирабель задумалась, – Во внешнем мире очень редко живут семьями под одной крышей. Обычно дети даже торопятся съехать.

– И тебе это по душе?

– Если честно, у Эдны нам было одиноко, пока мы не подружились с Ирен и Виджаем. Должно быть, нам с Бруно нравится шумиха, в которой росли мы сами.

– Можно отпускать, – подровняв горку шерсти, дал отмашку сеньор Столедо. Его сын, плотно сбитый курчавый парень, работал абсолютно молча, торопливо, и, казалось, не слышал ничего вокруг, сосредоточенный на каких-то своих думах.

– Тенюша, – обладательница тёмного дара похлопала себя по плечу, и изящная тварь вернулась к ней. Овца, как и несколько товарок до неё, неуклюже встала на ноги, пытаясь сообразить, что же такое с ней приключилось, а затем, озадаченная, потопала к остальному стаду.

– Вон та следующая, – фермер указал на другую овцу, – Твоя зверушка не устала?

– Она вообще не устаёт, – усмехнулась Мирабель, – До обеда управимся?

– Да, ещё вон тех двоих пострижём и всё. Вы очень помогаете!

Антонио снова замолк, так что мысли Мирабель сосредоточились на дочери. Её дар оказался гораздо более многогранным, и, казалось, только набирал обороты в Энканто. Помнится, ещё до рождения Умбры они с Бруно рассуждали о том, как жить в Картахене с магией. Вечно скрываться, стараться не попасться, делать вид, что ты обычный человек. Если бы сама Мирабель не прошла обучение у муиска, Вишнёвая тень могла навертеть довольно дел. Да и сам Бруно вляпался в историю с Вито Кехано по своему незнанию. Но всё же… Зарыть талант в землю или взращивать его? А если почва в километрах от дома?

– Я, наверное, скажу странную вещь, но… – начал было Антонио, когда они с кузиной ушли прочь, вознагражденные мешком с шерстью, – Да не, бред, наверное.

– Что, ты придумал применение шерсти?