– Ну ничего ж себе! – мальчишка принялся вертеть фигурки и так, и эдак, едва не приплясывая на месте. Бруно даже удивился, как тот не светится от восторга в самом что ни на есть буквальном смысле слова, – Это же будет отлично продаваться, да какой там: я и сам хочу такие же! Откуда эти звери? Это не наши. Наших бы я узнал. Это из внешнего мира, сеньор Бруно?

– Адриан та ещё тараторка, когда видит что-то новое, – поняв, что младший из тройни Мадригаль не может смекнуть, как вести себя со столь активным подростком, хлопнул предсказателя по плечу Мариано.

– …продаваться, – каким-то чудом выцепил из потока слов нужное Бруно, – Ты купил лавку?

– Деда научил Мариано работать по дереву, – охотно пояснил Адриан, – А после завещал ему продолжить. У меня руки не из того места, так что я покупателей забалтываю.

– О, да, нашёлся скромник, – фыркнул муж Долорес, – Не слушай его, Адриан прекрасно рисует. Особенно фантастических зверушек.

– Вот уж нет! – мальчик покраснел так густо, что предсказатель не смог сдержать улыбки, – И вообще: это не продаётся, нечего тратить на это время!

– Дядя Бруно тоже рисует, – не стал временить с козырем Мариано, – И тоже самоучка. Покажи что-нибудь своё.

Адриан с сомнением покосился на предсказателя.

– Я с удовольствием посмотрю, – заверил мальчика Бруно.

– Ладно, если вы настаиваете, – протянул подросток, снова исчезая на лестнице и принимаясь шуршать чем-то сверху.

– Хороший парнишка, – заметил предсказатель, повернувшись к мужу Долорес, – Я правильно понял, что он сирота?

– Да, – Мариано чуть нахмурился, выставляя зверушек на одной из полок. Глаза младшего из тройни Мадригаль, успевшие привыкнуть к полумраку, распознали несколько качалок, расположившихся в углу, а ещё заполненный стенд с ложками. Ходовой товар, без красивостей. Судя по тому, как столяр составлял игрушки, именно это было его призванием.

– Как же он тут совсем один? – спросил Бруно, кивнув в сторону лестницы.

– О, это целая история, – Мариано возвёл очи горе, – Его дед попросил меня заботиться об Адриане, что я и делаю, и не только потому, что это была просьба умирающего. Я уже даже с абуэлой поговорил, не возражает ли она, чтобы мы его усыновили.

– Madre de Dios, это чудесная идея! А что Долли?

– Долли «за» всеми руками и ногами, ей по нраву его характер. Какой там, – столяр усмехнулся, – Адриан даже похож на неё в молодости! Но тут упирается сам этот барашек.

– Но почему?

– Не хочет быть обузой, как сам говорит.

– Что за бред, он же ребёнок, разве можно так думать?

– Наверное, – Мариано оставил полку в покое, – Он пытается показать нам, что в состоянии сам о себе позаботиться.

– Мариано.

– Да?

– Такое чувство, что ты у нас настойчив только когда не надо.

Столяр замер на полпути к покрытому стружкой столу, и предсказатель понял, что ляпнул лишнего:

– Пожалуйста, прости, я не хотел.

– Я получил свой урок, – голос Мариано стал бесцветным, – И прекрасно отучился настаивать на чём бы то ни было. Даже если хочу сделать благое дело, а не… Я ведь осознал, правда, – карие глаза отражали застарелую боль, – Но я не могу отмотать и исправить.

– Долли любит тебя, – только и смог что сказать Бруно, – Вот что главное. А с мальчиком я поговорю сам. Аккуратно. Может, у меня получится его переубедить.

– Но сначала на очереди отец Алонсо, – поняв, что есть шанс сменить тему, слегка растянул губы в улыбке Мариано, – Или я не так понял? Дело в Мирабель, верно?

Бруно кривовато улыбнулся:

– Коротко о человеке, который никогда не умел настаивать. Похоже, моя Мира и Адриан какие-то кармические близнецы… О, наконец решился спуститься.

– Только не смейтесь, – мальчик прижимал какой-то рисунок к своей терракотовой рубашке, – Это просто… зверёк из головы.

– Что мы тут как летучие мыши, – поняв, что Адриан стесняется, Мариано приоткрыл оконные створки на треть, только для того, чтобы стало видно маленькое произведение искусства, и глазам Бруно предстало диковинное, похожее на шиншиллу существо цвета молочного шоколада со шкуркой, усыпанной белыми и солнечно-жёлтыми пятнышками, и полосатым хвостом с синим, словно небо, кончиком.

– Какой хорошенький. У него есть имя?

На этот раз настал черёд замешкаться Адриану:

– А… Но он же…

– Ты рисовал его с большой любовью, линии очень аккуратные. Разве годится оставлять такого красивого зверька без имени?

– Тогда… Тогда пусть будет Лугар! Сокращённо Луг.

Бруно улыбнулся ему в ответ.

– Адриан, только не говори мне, что ты целый день, как сыч, просидел в лавке, – подождав пока пройдёт момент милоты, окликнул паренька Мариано, – Работа это, конечно, хорошо, но…

– Знаю, знаю, – подросток закатил глаза, идеально скопировав своего опекуна, – Я хотел в футбол поиграть, но тебе же надо подтолкнуть лишний раз. Собирался, когда вы пришли.

– Как скажешь, пострелёнок, – добродушно фыркнул столяр, отпуская подростка восвояси.

– Какой дерзкий, – оценил характер Бруно, – Я уж боялся, что ты сейчас отвесишь ему подзатыльник.

– Мариано вот уже как восемь лет сама мягкость и деликатность, – оглядев свои владения, лишь пожал плечами столяр, – Да и ты тоже балуешь дочку. И дело не в том, что она маленькая и девочка. Кстати, а вы не планируете заводить ещё детей?

Бруно, взявшийся было за рубанок, едва не выронил инструмент из рук:

– Кто? Мы с Мирабель? Ещё детей? Боже… Да вроде нет. Или да? Во внешнем мире ребёнок обходится дорого, но не то чтобы… То есть… Оно как-то само, если выйдет, конечно, будем рады… А что вон там?

Мариано обернулся на стоящий особняком столик и шкафы:

– Ах, это. Это было моё место, когда я ходил в подмастерьях. Но я думаю, тут могут разместиться другие товары. Что думаешь?

Бруно понял не сразу. Дошло только после того, как муж Долорес двинул бровями.

– Секунду. Мои вазы?

– И ты сам. Не хочешь вазы – можно другую керамику. Если сделать перестановку, можем уголок и для Виджая сделать. Вместе веселее!

Бруно почувствовал, что где-то между его лёгких разверзается пропасть. Возможно, потому, что мосты по факту не были сожжены. И одна живая душа не гнала их с Мирабель из Энканто. Они вернулись домой. К семье. Сколько раз хотелось это сделать, несмотря на все эти «У нас новая жизнь, назад дороги нет»?..

Мариано ждал ответа. Терпеливо, даже не переминаясь с ноги на ногу.

– Этого не будет, – наконец, поднял на него глаза Бруно, – У нас уже устаканились дела в Картахене, я работаю, Мира учится. А Умбре скоро в школу.

– Понимаю. А Виджай? Мне показалось, он весьма увлечён Исабелой.

Предсказатель на мгновение представил, как работает один, не здороваясь каждый день с лучшим другом. Разумеется, будет просто замечательно, если Виджай и Иса станут парой, но…

Да что же всё так сложно-то? Нормальные люди приезжают в гости и уезжают без сожалений! Или это отголоски возраста?

– Красивое зеркало, – не зная, чем отвлечь себя, Бруно обратил внимание на тусклую серебристую амальгаму, должно быть, заставшую молодость его собственной матушки.

– Это один из заказов, буду делать новую раму, старая отсырела во время сезона дождей из-за протечки в крыше… Дядя Бруно?

Предсказатель подошёл ближе к зеркалу, думая, что это крапинки сошедшего от времени покрытия играют с ним злую шутку.

Но нет.

В забранных в хвост волосах у левого виска отчётливо выделялась чисто чёрная прядка. Всего с ноготь мизинца, но Бруно буквально мог поклясться, что её там раньше не было.

– Мариано, ты тоже это видишь?

– Вижу что?

– А… – не зная, что сказать, младший из тройни Мадригаль тряхнул головой, словно вылезшая из воды собака.

Может, всё же почудилось?

А если нет?

Вроде такое бывает. Но не за день же!

– Всё в порядке? – предпринял попытку выпытать подробности столяр.

– Да, просто померещилось, – на всякий случай предсказатель отвернулся от зеркала, – Наверное…