– Точно, – Ирен сложила руки на груди, – И хорошие, послушные дети точно спасутся. А вот плохие, – она скрючила пальцы, нависая над группкой слушателей, – Те, которые дерутся, дразнятся и лезут туда, куда их не просят… ЗАСТРЕВАЮТ И ПЕРЕВАРИВАЮТСЯ!!

Когда дети закончили визжать, Камило для верности потряс головой, чтобы перестало звенеть в ушах.

– Так круто!

– Да, тётя Ирен, приходите к нам ещё!

– Было здорово!

– Всё, всё, дуйте к родителям, – белокожая рука с удовольствием поерошила несколько причёсок, – Вон, все вон!.. Ну что, где моя зарплата?

– Ты потрясающая, – ни сколько не кривя душой, выдохнул Камило.

– А сколько это в песо?.. Да шучу, чего напрягся. Было весело.

– Нет, у меня идея. Не знаю, понравится тебе или нет, но есть один потрясающий магазинчик.

Француженка прищурилась:

– Так это сюрприз? Что ж, – она обошла лицедея кругом, – Тебе повезло. У меня как раз есть свободный часок-другой перед пловом.

– То, что нужно, – Камило кашлянул, несмело предложив ей локоток, – Идём?

– Какая прелесть, – фыркнула Ирен, – Ну да твоя взяла. Я заинтригована.

========== Глава 24 ==========

Вообще-то чистка кукурузы – занятие достаточно успокаивающее, особенно когда её много. Вот только Алму напрягал неожиданный гость на этом празднике медитации: им с Эдной составила компанию Ребекка Делано.

Знакомя с ней сына, восемь лет назад, абуэла рассчитывала на совершенно другой эффект, но поди ж ты: шашка вырвалась в дамки и разыграла партию по своим правилам. Во всяком случае, без поддержки Ребекки не обошлось, и теперь Алма могла сколь угодно долго смотреть на неё с видом оскорблённого величия – свершившегося это не меняло.

– Так значит, ребятам по душе эта Картахена? – как ни в чём ни бывало завела разговор с Эдной вдова.

– Это довольно тихий город вроде Энканто, только, конечно, побольше, и не обделён благами цивилизации. Это не камушек ни в чей огород, если что.

Глава семейства Мадригаль едва заметно хмыкнула:

– Это ваша цивилизация только балует.

– Ну, не скажите, – закатав штанину, Эдна указала на едва заметный шрам, – Медицина отличная. Мне вот сустав поменяли.

– У меня на такой случай есть дочь.

– Только с катарактой не прокатывает, да? – указала на глаза афроамериканка.

– Уж не хотите ли Вы сказать, что ваши врачи способны оперировать и это?

– Да. Сейчас это не сложнее, чем удалить скорлупу с варёного яйца. Я и Мирабель предлагала поразмыслить над коррекцией зрения, но она сказала, что подумает об этом, когда закончит университет. Пока все или почти все деньги идут на её образование. Как она сама пойдет работать, станет легче.

– Так Бруно тянет обеих девочек на себе? – восхитилась Ребекка, – Какой же молодец.

Услышав это, Алма почувствовала едва заметные угрызения совести. Пыталась уйти от этого, убедив себя, что им было необязательно покидать Энканто, но в итоге не выдержала:

– Как Вы с ними познакомились, сеньора Санчес?

– Они жильё искали, – охотно припомнила Эдна, – Помню это, будто было вчера. Оба пыльные, загорелые и поджарые, словно уличные псы. Никто не желал давать им комнату, да и я на студентов рассчитывала. Спросила, если ли у них деньги, а Мирабель, дурында, протянула мне очки.

– Судя по тому, что изделие моего Хосе всё ещё на ней, такую оплату Вы не приняли, – заметила Ребекка.

– Естественно не приняла! Я же не чудовище какое-то!

– И что же заставило Вас передумать? – продолжала допытываться Алма, отложив очередной початок в корзину.

– То, как они держались за руки. Я по их глазам видела, что не ровен час, и им придётся спать на улице, но они… – Эдна даже заморгала, – Были друг у друга несмотря ни на что. Ни один не винил другого. Просто стояли плечом к плечу. Я разрешила им пожить, а в итоге они остались у меня. Мой дом не настолько роскошен, как Касита, – пожилая женщина ласково погладила ближайшую стену, – Но он очень уютный.

– Пока Бруно и Мирабель ещё не ушли во внешний мир, я предлагала им остаться у меня, – припомнила Ребекка, ощипывая кукурузную бородку, – Но сеньор Мадригаль решил, что его милая не переживёт порицания.

– О, ну это он погорячился, – усмехнулась афроамериканка, – Наша девочка не такая хрупкая. Правда, сеньора Мадригаль?

– Похоже на то, – мрачно покосилась на ни в чём не повинную корзину с очистками Алма.

– Рассказать про сына?

Глава семейства вздрогнула:

– Что?

– Про Бруно. Как он убаюкивал Умбру, когда у той резались зубки, чтобы Мирабель могла выспаться перед экзаменами. Как он водил туристов к муиска, пешком, и в ливень, и в жару. Как он соглашался практически на любую работу.

– Он не гадал?

Эдна фыркнула:

– А он не говорил? Его волшебство ослабло после ухода отсюда. И у нас это не профессия, так, шарлатанство. Но, раз уж мы заговорили об этом, кто-то тщательно эксплуатировал Бруно по молодости. Мужику скоро шестьдесят, а по биологическим часам едва стукнуло тридцать.

– То есть как это?

– Гадания его истощили, – на веранде показалась Мирабель, – Мама передала вам лимонад, угощайтесь.

– Объясни, что вы обе имеете в виду, – попросила Алма, подождав, пока та поставит стаканы на плетёный столик.

– В отличие от моей мамы и Пеппы, гадания Бруно затрачивают больше сил. Поэтому он постоянно отрубался на ходу и в целом не вырос высоким, – ответила ей обладательница тёмного дара, – Так что в каком-то смысле я должна быть благодарна общине за мужа, который будет бодр и активен ещё долгие годы.

– Значит… – абуэла нахмурилась, – Он больше не пользуется своим даром?

– В Картахене у него получается заглядывать только на месяц вперёд, так что редко. Я поручила Умбрите следить за тем, чтобы папа не переутомлялся. Наши жизни ценнее магии, – на плечах молодой женщины появилась Вишнёвая тень. Крыть было нечем, но…

– Мирабель.

– Да? – обладательница тёмного дара обернулась, приобнимая опустевший кувшин с ломтиками лимона на дне.

– Что если в Касите появится не одна, а две двери?

Молодая женщина усмехнулась:

– Я сомневаюсь.

– И всё же.

– Значит, у Умбры будет две комнаты, – заправив за ухо лезущую в глаза прядь, обладательница тёмного дара исчезла в направлении кухни.

– Сеньора Мадригаль, если позволите, – Ребекка махнула рукой, привлекая его внимание, – Жизнь обделила меня по части детей, но, как мне кажется, никогда не поздно сказать, что Вы любите их и дорожите временем, проведённым вместе.

– Соглашусь, – высказалась Эдна, – Для этого не нужен какой-то повод вроде вопроса о двери.

– Вот так в лоб я не умею, – Алма со вздохом отложила очередной початок, – Я могу только делать всё возможное для их благополучия.

– Да ладно Вам, – склонила голову набок Ребекка, – Это всего лишь слова.

– Именно, – абуэла упрямо поджала губы, – Это всего лишь слова. Дела нагляднее.

***

По решительному шагу Камило Ирен поняла, что он ведёт её в какое-то хорошо знакомое место. И глаза сияют от энтузиазма. Кажется, увлёкся. Если подумать, симпатичный парень, можно было бы оставить воспоминания в виде премиальных, но тут живут по другим правилам. И Мирабель не простит. Эти традиционалисты слишком всё усложняют, как ни поверни. И зачем так сходить с ума, если чего-то хочется? Just do it. Правило, по которому Ирен жила в родной Европе. И не надо никаких подарков и интриг. Только двуногие животные, переживающие фазу напряжения. Вышел бы чудесный курортный роман. А так будет только неловко за подарок.

Не дай небо этот очаровашка раскатает из привлекательности любовь. Хотя… такой лёгкий на подъём, может, обучаемый, как знать. Было бы здорово.

Но Мирабель за такое зароет. Прямо по макушку в полный рост. Нельзя. Как жаль.

Только лёгкий флирт. И на этом всё.

– Заходи, – Камило толкнул дверь из тёмной древесины, пропуская её вперёд. Задумавшись, Ирен проглядела вывеску, но потеря была невелика: это оказался магазин одежды