– Ты доведёшь моего кузена до инфаркта, – с укором произнесла Мирабель, выглянувшая из кухни.

– Я бы больше переживал за абуэлу, – негромко озвучил Бруно, надеясь, что у его матери сегодня хорошее настроение. Но ошибся: как только семья разместилась за завтраком, стало понятно, что Алма напряжённо о чём-то раздумывает.

– Вы двое, конечно, собираетесь в город, – наконец, озвучила глава семьи, – Точнее, – абуэла перевела взгляд на Умбру, – Трое.

– Мы хотели навестить Ребекку, – кивнул Бруно, – В принципе, можно сделать крюк по окраине, но ведь нас всё равно видели.

– Это меня и волнует, – Алма сосредоточенно помассировала узловатые пальцы, – В день, когда вы… Нет, после того случая с Вишнёвой тенью на свадьбе – прости, Долли, mi vida – я обратилась к горожанам с речью. Сказала, что ты, Бруно, помогал племяннице осваиваться с даром. Кто-то зароптал, что, мол, твоё «люблю» было не похоже на родственные чувства, но я пресекла эти слухи на корню, сказав, что… – она тяжело вздохнула, – Ни один Мадригаль не сделал бы ничего подобного.

– Вообще-то, когда вы всем скопом застукали нас в кладовой, – взяла слово Мирабель, – Вы так шумели, что привлекли зевак. Так что если возражений не было, то только из-за твоего авторитета, абуэла.

Алма усмехнулась:

– Всё было не так очевидно.

– Согласна, с ребёнком гораздо очевиднее.

Остальная семья на мгновение перестала дышать, глядя то на Мирабель, то на абуэлу, которая казалась на удивление спокойной.

– Это может показаться странным, но я желаю вам добра.

– Мы не сомневаемся в этом, – решил высказаться Бруно, – Но заметание правды под ковёр не сделает никого счастливее.

– А вы… – бельма пробежались по гостям семьи, – Сразу рассказали своим новым друзьям, кто вы друг другу?

– Я сама заметила что они похожи, – подняла руку Ирен.

– Сеньорита, Вы продолжаете испытывать моё терпение.

– Фух, в таком случае, хорошо, что я накинула халат. Но если серьёзно: вам не жарко в этих панталонах? Если завязать концы, выйдет неплохой парашют.

Мирабель заметила, как над головой Пеппы возникло радужное гало, но первым не сдержался Камило:

– Я бы на это посмотрел.

Следом прыснула со смеху Луиза, и вскоре волну хохота было уже не остановить.

– Как дети малые, – покачала головой абуэла, – Джульетта, и ты туда же?

– Мамита, – старшая дочь встала из-за стола, подходя к Алме и склоняясь над ней, – Разве ты забыла, как мы по ним скучали? Как волновались? А теперь мы вместе, и у нас даже появились новые друзья. Чего печалиться?

– Совсем скоро будет церемония получения дара Руфы, – также негромко ответил ей абуэла, – И мне бы не хотелось, чтобы нашу семью поносил весь город.

– Никто не сказал нам и полсловечка за то время, пока Мирабель и Бруно не было в Энканто. Даже Вишнёвая тень и её грандиозное буйство не остановило поток просителей, – возразила целительница, – Община по-прежнему нуждается в нас и в наших дарах, и поколебать это достаточно тяжело. Из нашего рода не вышло грабителей или убийц. Только взгляни, – Джульетта кивнула на весёлую компанию, всерьёз занятую поиском названия для диковинного аэростата из натурального хлопка, – Они ведь прекрасные люди. И у них чудесная дочка.

Алма отдохнула:

– Я знаю, что мне не так долго осталось коптить небо, Но, кажется, я могу спокойно оставить семью на тебя Джу. Ты не совершишь многих ошибок. Может, будь ты главой семьи…

– Мамита, – поняв, что та смотрит на внучку, Джульетта упёрла руки в бока, – Нельзя же так.

– Знаю-знаю, – ворчливо отозвалась абуэла, – Дай бедной старухе хоть немного поверить в то, что её слушались… О, Господи.

– Ну в самом деле, – думая, что глава семейства снова занялась самобичеванием, всплеснула руками целительница, но Алма глядела в окно. Зрение уже подводило и лица было не разглядеть, но вот походка уже была хорошо различима.

– Чего ему понадобилось? – глава семейства нахмурилась.

– О, нет-нет-нет, – словно почуяв неладное, замер на своём месте Паоло.

– Парень, ты чего? – Бруно перевёл глаза на окно, и Мирабель заметила, как с лица её мужа исчезает улыбка: будто ветер задул пламя свечи.

К Касите, проигрывая мышцами, приближался местный кузнец и балагур, по совместительству – отец Паоло и старый недруг Бруно со школьных лет.

Искрасна-рыжий Лучиано Мартинез.

========== Глава 19 ==========

Первая сигнал опасности подала Умбра: её маленькая ладошка легла на запястье Мирабель:

– Острые звёзды и нет серединки.

Обладательница тёмного дара мысленно пролистала все трактовки дара дочери, которые начала составлять, едва её чадо научилось говорить. Острые звёзды были одной из редких разновидностей. Умбра встречала людей с подобной тенью дважды: один раз в магазине, другой раз среди экскурсии. И оба раза это были любители навести шороху и поскандалить, доведя до белого каления всех и вся кроме себя любимых. Серединки у теней подобных людей действительно не было: они наполняли себя гневом других, сами будучи не в силах предложить миру никакого внутреннего богатства души. Правда, к чести Лучиано Мартинеза, он был прекрасной рабочей скотиной: община знала его как кузнеца.

– Всем доброго утра, – отец Паоло красочно помахал семейству шляпой, – Ого, как вас много. Новые лица. И старые, надо же. Так слухи не врут. Здравствуй, Бруно. И Мирабель с тобой, просто красавица. И… – глаза болотного оттенка переместились на Умбру, – Загадочный ребёнок.

– Это моя новая подружка, дедушка Лучиано, – только Руфа отреагировала на появление родственника спокойно. Было дело в в возрасте или в каком-то особом отношении, но, казалось, внучку не особо пугал её норовистый дед.

– Что ты говоришь, Светлячок, – поискав глазами стул, Лучиано по-хозяйски сел чуть поодаль от стола, пока семейство Мадригаль умащивало его сбивчивыми пожеланиями доброго утра.

– Кофе? – предложила Джульетта.

– Не откажусь, спасибо. И как имя подружки? И чья она?

– Умбра. Моя, – не мешкая, ответил Бруно.

– «Умбра. Моя», – передразнил его Лучиано, – Неужели ты не рад видеть старого приятеля?.. Погоди, как это твоя? На старости лет состругал, что ли? А по тебе и не скажешь, такой тихушник… И кто же изготовил тебе такое чудо?

– Я, – на лице Мирабель не дёрнулся ни один мускул.

– Ух ты, – Лучиано Мартинез потёр подбородок, – Идеальные во всех отношениях Мадригали, выходит, не такие уж и безгрешные… Спокойно, не напрягайтесь, вы ведь теперь моя семья, ваша тайна – моя тайна. Хотя такое, –он указал чашкой на притихшую Умбру, – Не скроешь… Эх, Бруно, Бруно. Впрочем, не могу отрицать, из Мирабель выросла хорошенькая женщина. Сколько тебе, крошка?

– Двадцать четыре. И я Вам не крошка, сеньор Мартинез.

– Всё такая же дерзкая, – кузнец замешкался, увидев сверкнувшие в глубине кудрей молодой женщины глаза Вишнёвой тени, – Эта тварь всё ещё с тобой?

– Эта тварь неотделима от меня.

Сеньор Мартинез осуждающе поцокал языком, зачем-то оборачиваясь к Алме:

– И глава общины допустила такие вольности? Или вы забыли, что навертело это чудовище в прошлый раз?

– Мира отлично её контролируют, – встрял Бруно.

– Вот в это я поверить не могу. А если я не могу, и община не поверит.

– Эй, понторез, пока ты ещё не толкнул жалостливую речь о том, как ты боишься за сына и внучку, может, скажешь, что тебе понадобилось от моих друзей?

Отмеченные крошками седины брови Лучиано Мартинеза взлетели вверх, когда он перевёл взгляд на француженку:

– Дивное создание плохо воспитано.

– Из родителей-мудаков получаются такие себе воспитатели, – не полезла за словом в карман француженка.

– А ты мне нравишься.

– Постараюсь не умереть от омерзения.

– Очаровательно, – Лучиано Мартинез прищурился, дабы не показать, что проиграл раунд, – Но ведь, согласитесь, наличие этой твари может напугать гостей на празднике моей дорогой Руфиты, а ведь это такой важный день.