Кулак одного из громил без предупреждений, ловко лавируя между крохотными молекулами воздуха, разминулся в паре миллиметров с лицом Андрея. Одно лёгкое, едва различимое движение, и Роман отправил в нокаут первого из соперников. Следующий верзила с диким воплем схватился за сломанный нос – удар фалангами пальцев Андрея достиг цели достаточно быстро. Обычно после такой атаки соперники приходили в себя не менее чем за сутки. Запаха алкоголя от пятёрки не доносилось, следовательно, полезли они на двух друзей в абсолютно в здравом уме. Тогда в чем логика? Девушки ведь даже не знают их… Тем временем поединок стал выравниваться – широкоплечие парни собрались с силами, а Андрей и Роман немного выдохлись после первых стремительных действий. Никто не пытался заговорить. Даже Роман оставил все свои ехидные замечания по поводу происходящего: главное – не сбиться с ритма. Собьёшься – и ты, считай, проиграл. Блок – выпад, блок – выпад… Эти будут куда помощнее и посообразительнее двух первых громил.

Вокруг собрались зрители. Никого не интересовало, кто победит. Сам поединок – вот, что всегда приводило в неконтролируемое буйство разгорячённую толпу. Роман резким выпадом четырёх пальцев заставил задуматься о предназначении солнечного сплетения ещё одного противника, но тут же пропустил таранный удар в область печени. В животе маленькими иголками взорвалась острая боль. Парень схватился ладонями за ушибленное место и тихо застонал. Почувствовав вкус победы, качки накинулись на вторую жертву. От первого удара Андрей уклонился. Второй принял на предплечье, под третий подставил грудную клетку. Но вот от ноги уйти было не так уж и просто. Черный ботинок ловко врезался в лицо парня. В глазах забегали разноцветные искры, а затем и без того скудное освещение сменилось кромешной тьмой. Но в мозгу спасительным кругом зазвенели бешеные крики подоспевших Алексея и второго Романа.

Это какие-то неправильные пчёлы и у них

неправильный мёд!

Винни-Пух

Солнечный свет настырно пытался проникнуть в глаза через закрытые веки. Конечно, ощущение пренадоедливейшее, но когда в мире грёз показывают весьма занимательные истории, то как-то, знаете ли, терпится. А в особенности если лёг относительно недавно. Дома никого не было. Будильник давно уже отзвенел. Тренировку Роман пропустил и, хотя это являлось его обыкновенным занятием, но было всё-таки обидно, что кто-то встаёт рано и, через силу открывая и закрывая глаза, пыжится на турнике. Прерывая сложившуюся идиллию, в коридоре подал робкий голосок телефон. Однако после такого бесцеремонного вторжения в мир своих грез Роман беспощадно отругал себя за такое несоответствующее прилагательное. Представьте, что вертелось в голове парня после шестого такого звонка!

– А вот всё равно не пойду, – пробурчал Роман. – Звонить с раннего утра и беспокоить человека!

Кукушка в часах отсчитала два удара. Но ведь разве утро начинается не тогда, когда глаза открываются?! Отсюда можно провести параллель, что обед наступает где-то после завтрака, а вечер после десяти, не говоря уже про ужин, который часто вообще остаётся неразогретым…

– Ой, старый я больной человек… – проскрипел Роман, поднимаясь с нагретого места. – И кто ж это такой добрый и заботливый?

Печень по-прежнему слегка покалывала, подсказывая, что она ещё не раз напомнит парню о вчерашнем происшествии. Радовало одно – голова не была тяжелой, а трезво оценивала все и анализировала. Огорчало другое – вместе с ней задал непривычно быстрый ритм и желудок. Около телефона лежала записка: «Рома, будем под вечер. Мы в гостях. Еда в холодильнике. Мама».

– Ну да, пылесос в коробке, тряпка на батарее в ванной, – буднично добавил парень, вспоминая свои обязанности по дому.

Телефонная трубка, от которой, того и гляди, повалит густой дым, послушно легла в руку.

– Алло, – молчание, – алло?

– Ой! Что, уже?! – раздался весёлый голос Алексея. – Я хотел…

– Знаю-знаю: положить трубку рядом с аппаратом и идти пить чай, а услышав частые гудки, перезвонить ещё раз, – съязвил Роман.

Но в каждой шутке, как говорится…

– Не совсем, – не замечая колкости, ответил парень.

– Тогда… Ах, неужто?!! – делано удивился Роман.

– Да нет же, дай договорить, – опережая новый выпад юмора, произнёс Алексей. – Ты на тренировку сегодня ходил?

– С утра вроде нет, – задумавшись на мгновение, ответил парень.

– Значит, Романыч снова один разминался, – с грустью произнес Алексей.

– А Андрюха?

– У него ещё до сих пор в глазах звёзды летают.

– Да, кстати, как вчера всё было? А то я, видите ли, тоже рано из борьбы выключился.

– В общем, ничего интересного. Один из ваших противников признал в Романыче своего детсадовского друга…

– Интересно, по каким критериям? Романыч очень серьезно изменился с тех лет, если смотреть фотографии. Длинные волосы и очки явно в садиках не в моде были в ту пору, – перебил Роман.

– Короче, он сейчас весьма крупная шишка в отдельных блатных кругах. На радостях этот верзила даже подарил нашему Романычу некий перстень…

– А-а-а-а, вот он что за друг детсадовский. Это ж обручальное кольцо! Хотя нет… Это кольцо всевластья!

– Затем они помогли разнести вас по домам. Правда, о Романыче и том странном товарище можно на несколько дней благополучно забыть. Мафиози пригласил его на некую встречу, которая, по его словам, вполне себе заинтересует парня.

– Боюсь представить, чем и как…

– Итого нас осталось трое.

– Ну, это не так уж и печально.

– На тебе Андрюха.

– Где? – Роман даже придирчиво осмотрел свои плечи и грудь.

– Ты всё отлично понял. Пока.

– Эй!

В ответ раздались частые гудки. Который раз Алексей вот так прерывает разговор, оставляя его одного с ухающим телефоном в трусах и цепочке на шее? Чёткость изображения периодически шалила, роняя то правый угол изображения, то левый. Вторила ей и координация. При воспоминаниях об утренней разминке Роман болезненно морщился, а при мысли о полуторачасовой тренировке его кидало в крупную дрожь. О, вот и джинсы. Странно… Очень-очень странно… Висят! Но на кухне. Большего найти здесь не удалось. Рука сама потянулась к дверце холодильника, где таилась, ожидая его появления, еда. После характерного поскрипывания и ледяного выдоха в чреве этого достижения цивилизации загорелась яркая лампочка, открывая взору парня удивительную галерею картин имени «Натюрморта». Вернее, в большей степени, имени «Голого Васи». Справа, в узком отделении, возлежали белые яйца в количестве одного десятка, на верхней полке стояли две кастрюли. В одной из них Роман обнаружил гордое «Ничего», в другой не менее поэтическое «Ни фига». На следующей полке валялся едва начатый кочан капусты, пара яблок, грязная морковка и дощечка с открытыми кубиками «Галина Бланка». Под яйцами в нижнем отделе стоял «Суп», точнее, бумажный пакетик с таким названием. Ещё в холодильнике обнаружился хлеб. В морозилке, по сложившейся традиции, лежал и висел лёд.

– И что же из этого всего является едой? – недоумённо произнёс Роман, закрывая дверцу.

Но с утра есть хочется не сильно. По крайней мере, до ужина, учитывая время, в которое проснулся парень, дотерпеть можно. Спичка из коробка ловко легла в ладонь – а вот кофе не помешает. Газ вспыхнул весёлыми огоньками, подпирая днище чайника, и вода в нём сразу же грозно зашипела. Роман, поднатужившись, вспомнил о законе, заставляющем жидкий лёд производить подобные звуки, и усмехнулся: чем больше знаешь, тем меньше времени на пустые отвлеченные размышления. Пока грелся чайник, парень успел умыться и найти носки. Рубашки по-прежнему нигде не было. Солнце уже успело хорошо прогреть воздух – градусник в тени показывал +23. Первая кружка бодрящего напитка закончилась намного быстрее, чем вторая, за ней и третья. Роман не спеша вернулся к себе в комнату и лениво убрал постель. Под простыней обнаружилась смятая рубашка. Ещё пять минут ушло на то, чтобы при помощи утюга привести эту неотъемлемую часть гардероба в приличное состояние. Телефон снова зазвонил. Парень мельком взглянул на часы – пятнадцать ноль-ноль.