— Ты смеешь мне указывать? — прозвенел её гневный голос.

— Ты же знаешь, княгиня, правила храма одинаковы для всех.

— Гулмир, мне надоела твоя строптивость, — Ялли говорила сквозь зубы. — Я приказала тебе подыскать хорошие должности для моих братьев — ты так и не послушал приказа. До сих пор тебе это сходило с рук. Но ведь моё терпение тоже не безгранично. Отступи в сторону, жрец, дай мне пройти в храм, чтобы тебе не было хуже! — голос её начал повышаться.

Однако, жреца явно не напугал её гнев. Лицо его выглядело спокойным и непроницаемым, как маска.

— Княгиня, — всё таким же хладнокровным голосом проговорил он, — угрожая жрецам, ты угрожаешь богу. Разве ты не знаешь, что боги превыше всех князей?

— Боги — да, но не жрецы! — крикнула Ялли. — И ты сейчас в этом убедишься! Главнокомандующий Эльга! — она резко повернула лицо к сестре, стоявший немного поодаль позади неё. — Я приказываю: пусть воительницы перережут глотки любому жрецу, что встанут на моём пути в храм!

Эльга оторопело смотрела на неё и не двинулась с места, не веря своим ушам.

— Я сказала: действовать! — рявкнула Ялли, свирепо сверкнув глазами. — Пусть воительницы убьют Гулмира и эту толпу за его спиной!

Эльга шагнула к ней и, склонившись к её уху, прошептала:

— Убить жрецов на крыльце храма? Это будет величайшее кощунство на глазах твоего народа!

— Мой народ должен понять, что я способна на действия!

— Но это будет страшное злодейство…

— Главнокомандующий Эльга! Ты отказываешься выполнить приказ своей княгини?

— Я-то выполню, но вспомни свою клятву, что ты дала богу деревьев! — всё так же тихим шёпотом произнесла Эльга. — Ты клялась своим ребёнком! Что если сейчас мы перережем жрецов, то, если даже народ не возмутит это до бунта, когда мы вернёмся в твои хоромы, мы увидим нашего Дана мёртвым или хотя бы тяжело заболевшим? Переживёшь ли ты, Ялли, что это произойдёт по твоей вине!

Ялли стиснула кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу и пронзили её до крови. Она вновь повернулась к Гулмиру и взгляд её, как два кинжала, впился в его всё такое же спокойное, как окаменевшее, лицо.

— Что ж, на этот раз твоя взяла, Гулмир! Я не стану пытаться войти в храм. Но знай: так этого я тебе не прощу.

И, развернувшись, она зашагала по площади назад, к своей карете, а Эльга поспешила за ней.

Ялли была в такой ярости, что даже Эльга не решалась заговорить с ней и держалась подальше от неё, забившись в угол кареты. Она, конечно, легко справится с сестрой, если та полезет с кулаками на неё, и поколотит, как в детстве, но было не по себе от мысли, что Ялли становилась всё более не похожей на себя прошлую.

Однако, когда вдалеке между густыми ветвями городских деревьев начали виднеться фрагменты княжеских хором, гнев начал сменять тревогу в сердце Ялли. Не случилось ли что-нибудь нехорошее с сыном? Ведь она едва не совершила что-то очень злое и это после того, как дала клятву тому, кого любила!

Но с Даном оказалось всё в порядке. Мальчик находился в своей спальной под присмотром тётушки Фиги и, присев на корточки, что-то рисовал на каменном полу куском угля.

— Он очень долго и громко плакал, — пожаловалась тётушка, — только и успокоился, когда нашёл этот уголёк и рисовать начал. Да ты только погляди, как он рисует! — предложила она Ялли и, взяв её за руку, подвела поближе к Дану.

У Ялли от удивления расширились глаза: мальчик, которому не исполнилось ещё и четырёх лет, рисовал так, как мог бы это делать ребёнок, старше его на несколько лет. На каменном полу очень выразительно виднелись чёрные силуэты птиц, деревьев, озера за княжескими хоромами и плавающих в нём гусей, лотосы.

Но Ялли быстро пришла в себя.

— Ничего удивительного! — улыбнулась она. — Не забывайте, что это ребёнок — сын бога и то, что он делает — не чудо, а закономерность!

— Ну, не бога, а полубога! — тётя Фига была верна себе и не упускала возможность поспорить с племянницами, которые явно не были для неё ни княгиней, ни главнокомандующей армии целого княжества. — Сама ведь говорила, что бог деревьев был только полубог. А если отец был полубог, то сынок — бог только на четверть!

— Тем не менее, взгляните на его силу! — Ялли наклонилась над сыном. — Сыночек, ты рисуешь птиц и лотосы, а не хочешь ли ты нарисовать человека? Например, свою мамочку? — она сладко улыбнулась.

Мальчик поднял на неё сине-сиреневые глаза и вдруг сильно сморщил носик:

— Нет, не хочу! Ты, мамочка, сейчас на демона какого-то похожа! — он окинул не по-детски критическим взглядом её полуголую фигуру в шортиках и топике из чёрной кожи.

Лицо Ялли огорчённо вытянулось. Она ощутила боль от обиды. Уж такого она никак не ожидала услышать от любимого ребёнка! Да ещё и тётушка с сестрой захихикали за её спиной — то ли от смущения, то ли им на самом деле это показалось забавным, но стало ещё досаднее. Что ж, может, она и не совсем приглядно выглядит в одежде воительницы, но зачем же так преувеличивать, что она похожа на демона? Красота-то её никуда не делась!

Она отправилась в гардеробную, переоделась в домашний шёлковый пеньюар и всплакнула там, присев на пуфик. Ну до чего же неудачный день! И когда? В праздничный день в честь бога Така!

Когда она вернулась к сыну уже в домашней одежде, взгляд малыша потеплел и он привычно подбежал к ней и когда она присела в кресло, принялся карабкаться на её колени.

На следующий день по приказу Ялли в хоромы был приведён учитель по рисованию для маленького Дана. Мальчик, конечно, рисовал хорошо не по возрасту, но его мать решила, что ему будет интересно, если чему-нибудь его научит настоящий художник. Для Дана принесли целые кипы белой бумаги, цветные краски и мелки — пусть дитя тешится, только не подумает ни на миг, что он несчастен.

Между тем, Ялли не выбросила из своих планов решение проучить жреца Гулмира, которого она считала чересчур заносчивым. Теперь его нельзя было не наказать — он публично унизил её, княгиню.

И Гулмир получил своё через несколько дней после того, как перегородил вход в храм непристойно одетой княгине. Просто однажды утром, когда он находился в храме, в своём личном кабинете и занимался делами, к нему ворвался один из младших жрецов, исполнявший должность его секретаря, перепуганный, взъерошенный, и сообщил, что к храму приближается целая армия воительниц, они уже взошли на крыльцо.

Воительницы были вооружены, но не мечами, а каучуковыми дубинками. Это был приказ княгини: она запретила им брать мечи на дело, на которое они были посланы. На этот раз Ялли помнила свою клятву, данную богу деревьев, и не собиралась проливать кровь жрецов, которые не были вооружены вовсе. Дубинки были при воительницах так, на всякий случай, если жрецы начнут оказывать им сопротивление кулаками или пинками.

Кое-кто из жрецов на самом деле пытался сопротивляться воительницам и драться с ними, чтобы не позволить им проникнуть внутрь храма, но сильные руки девушек и каучуковые дубинки живо усмиряли таких. К тому же, воительницы превосходили по количеству жрецов в храме. И наиболее строптивые жрецы оказались запертыми в их кельях.

Верховодила всем этим Хайри, сделавшая военную карьеру от сотника до правой руки главнокомандующего Эльги.

Она же ворвалась в коридор, по которому навстречу ей твёрдым шагом нёсся жрец Гулмир.

— Жрец, остановись! — повелительно крикнула она и протянула ему свёрнутую в трубочку бумагу. — Вот указ княгини! Княгиня Ялли своим указом отстраняет тебя от должности верховного жреца Шабоны. Ты обязан передать регалии главного жреца тому, кто заменит тебя!

========== Глава 11. Дан повелевает деревьями и они защищают город от нападения врага ==========

— Да я чихал на указы этой дуры! — бешено проревел Гулмир, вырывая у Хайри документ. Он разорвал его на клочки, швырнул их на пол и принялся топтать ногами. — Никакой великий князь не может так просто сместить верховного жреца Така, храмы ещё имеют влияние на общество! А тем более, эта полоумная девчонка, которая ничего полезного не сделала для княжества, мы видим лишь её бесконечные безумные выдумки, которые вредят княжеству!