И она высмотрела себе новую жертву. Это был молоденький помощник садовника — весёлый смешливый юноша, по внешнему виду чем-то напоминавший Каруна. Каждый раз, когда Ялли прогуливалась по саду в размышлениях о том, как ей следует управлять своим княжеством, он приостанавливал работу, не в силах оторвать восхищённого взгляда от красавицы-княгини.

И однажды он был замечен Ялли. Но он даже не подозревал, какой бедой это ему грозило.

Она приказала отвести молодого человека в павильон омовения для слуг, хорошенько отмыть его душистым мылом и одеть в новые одежды, затем препроводить его в её опочивальню.

Поняв, что прекрасная княгиня выбрала его, помощник садовника чуть не обезумел от счастья, он даже терял дар речи, задыхался, у него кругом шла голова.

Он был готов стать рабом Ялли за то, что она так его осчастливила.

И не посмел перечить, когда, уже в спальной, княгиня выразила желание заняться с ним любовью, но так, чтобы он был привязан к стулу. Юноша с готовностью и охотой подчиняться, позволил ей крепко связать себя, сидя на стуле, так, что не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

И даже не сразу понял намерения красавицы, когда в руке её оказался длинный остро отточенный нож…

Она приблизилась к юноше, который продолжал по-идиотски улыбаться и уже готовилась провести лезвием ножа по его горлу, но внезапно её насторожил звук открывающейся за её спиной двери.

— Кто посмел? — в ярости прокричала она. — Кто-то ищет себе беды?..

Она резко обернулась и оцепенела в изумлении. Гнев её в считанные секунды трансмутировал в растерянность и испуг. На пороге спальной стоял её сын.

Карапуз, которому не было и трёх лет, но ростом был с десятилетнего, не отрывая взгляда больших сиренево-синих глаз, вопросительно смотрел на неё. На нём не было другой одежды, кроме набедренной повязки — одежду ему мешали носить веточки и сучки, торчавшие из него. Веточки венком выступали и из его головы, покрытой белокурыми кудряшками — такими же, как и у его матери.

Чем старше становился Дан, тем меньше у него оставалось желания ограничивать своё пространство покоями матери. Он желал гулять по всему дому и Ялли приняла решение не запрещать ему это, опасаясь, что содержание его в ограниченном пространстве помешает ему быть счастливым. Но в спальную матери без разрешения ему было входить запрещено. Мальчик нарушил запрет и едва не стал свидетелем страшного зрелища — как его мать совершает убийство.

Ялли спешно спрятала нож за спину.

— Сынок, — она постаралась говорить как можно мягче и ласковей, — разве ты забыл, что прежде, чем войти в спальную мамы, следует спросить разрешения?

— Нет, мамочка, я не забыл, — ответил мальчик, — но мне сейчас приснился такой страшный сон!

— Какой сон, сыночек?

— Мне приснилось, что ты меня убила!

Ялли вскрикнула от ужаса и пальцы за её спиной разжались. Нож со звоном упал на каменный пол.

Дан также испуганно закричал и сделал шаг назад.

Ялли постаралась улыбнуться:

— Чего ты испугался, глупыш? Это всего лишь нож, чтобы резать фрукты! Неужели ты думаешь, что мамочка могла бы тебя убить? Мамочка никогда не убьёт тебя, никогда! — она начала приближаться к сыну. — Мамочка очень любит тебя!

— Ты во сне зарезала меня!

— Но ведь это всего лишь сон, только сон! Что такое сон? Это ничего, ровным счётом ничего! — она протянула к нему руки, но мальчик не спешил в её объятия. А когда она попыталась его коснуться, он вдруг сорвался с места и побежал прочь.

Ялли прижала ладони к вискам. ” — Как же странно всё это! — подумала она, ощущая, как в её голове начинает пульсировать внезапно появившаяся боль. — Не схожу ли я с ума? Какое совпадение — я пыталась убить этого человека, но мне помешал сын, которому приснился такой необычный сон! Нет, я, наверно, схожу с ума! Что я творю! Всё это не предвещает ничего хорошего!»

Она хлопнула в ладоши, вызвав служанку и приказала освободить привязанного к стулу юношу, а затем прогнать подальше от усадьбы, чтобы духу его не было.

Она с трудом разыскала Дана, умудрившегося забраться на чердак. Ей стоило большого усилия уговорить его, чтобы он не боялся её и позволил ей подойти к нему и помочь ему слезть с чердака. Она отвела его в детскую и, положив в колыбель, долго укачивала, распевая колыбельные, но малыш никак не засыпал, слёзы лились из обоих его глаз ручьями.

— Как же я могу убить тебя, если я тебя родила? — говорила она. — Ведь я вынашивала тебя здесь, здесь! — она гладила свой живот.

Внезапно её осенило.

Она вспомнила, как бог деревьев, требуя с неё клятву в том, что она не совершит никаких злодеяний, зачем-то положил её ладонь на её живот. Наверно, ему уже тогда было известно, что она зачала от него и заставил поклясться плодом чрева. Она тогда даже не поняла, о каких злодеяниях идёт речь, ведь она тогда за всю свою короткую жизнь и мухи не обидела, но Али, видимо, знал её гораздо лучше, чем она сама себя. Вот она совершила одно злодеяние — убила ни за что ни про что одного юношу и собиралась сделать то же самое с другим. То, что из-за неё погиб Карун — за это она не испытывала угрызений совести, там решался вопрос, кому остаться жить — ему или ей. Но убитый Анедог и едва не зарезанный ею помощник садовника — совсем другое дело. Это уже злодейство и за этим последует расплата. И она будет самой страшной: сыном, которого она любила больше всех на свете. Недаром же ребёнку приснился сон, что его убила родная мать и этот ребёнок остановил преступление, которое едва не свершилось.

” — Нет, надо сдерживать себя, — подумала Ялли, — то, что я княгиня и мне сходят с рук мои преступления, не должно стимулировать меня к беззаконию. Никогда! Я никогда никого больше не убью! Мой сын уже расплачивается за меня, мои преступления в прошлых воплощениях, он выглядит не таким, как все и в дальнейшем ему это может показаться нелегко, так неужели я прибавлю ему горя, поступив ещё как-то не так?»

С этого дня она даже слышать ничего не хотела, чтобы завести себе любовников. Да Эльга больше и не решалась навязывать ей это. Эльгу напугало то, что Ялли убила Анедога, ей было очень жаль этого юношу, она переживала по этому поводу даже больше, чем его собственные родители, продавшие его кровожадной княгине.

Ялли увлечённо писала новый свод домостроя, будучи уверенной, что переделает мир так, что он станет полностью безопасен для неё, её сына и других родственников. Иногда она составляла пункты домостроя вместе с Эльгой или другими воительницами.

И на это у неё ушёл почти год.

А когда всё было готово, она отдала приказ отнести её рукописи в типографию и издать книги во множестве экземпляров, чтобы продавать в книжных магазинах.

Книги раскупались и Ялли было интересно узнать мнение своих подданных о новых правилах домостроя.

У Ялли были свои шпионы, преимущественно, это были молодые девушки с незаметной внешностью, по целым дням скитавшиеся по городу, подслушивавшие, подглядывавшие, выведывавшие.

И именно они слышали, как обсуждали новый домострой в публичных местах — кабаках, чайных, маленьких обеденных заведениях. Правила нового домостроя читали и покатывались от смеха. ” — Смотрите-ка, — слышались весёлые голоса, захлёбывавшиеся от хохота, — что тут написано: ” Поскольку мужчина является худшим и низшим существом, чем женщина, то он не имеет право на ночь ложиться в одну кровать с лучшим и высшим существом — женщиной и спать в ней до утра. Каждая уважающая себя женщина должна иметь в своём доме для себя две кровати: в одной спать всю ночь, а на другую ложиться временно, для соединения с одним из своих мужей, а после она должна уходить на свою кровать, а муж — на свою.» Потешали и другие законы, например, о том, что в доме муж обязан носить тряпичные тапочки, чтобы не смущать жену громкими шагами.

— Что взять с нашей княгини, — рассуждали о Ялли, — она очень красива, а у всех женщин чем больше красоты, тем меньше ума!

Наряду с княгиней смеялись и над женщинами-воительницами, преимущественно, над начальницами, над Эльгой. На базарных площадях ставили кукольные спектакли. Кукла, изображающая Ялли, была красивой, но с безумно выпученными глазами, а кукла Эльга — с гротесково-огромными губами. Самой распространённой шуткой в Шабоне стала сцена из кукольного спектакля, когда кукла Ялли обращалась к кукле Эльге: