Удовлетворение от обогащения оказалось сильнее предрассудков и время смиряло шабонцев с тем, что их княжич — не такое существо, как они сами. Страх уменьшался прямо пропорционально прибыли, растущей в кошельках, а затем вместо него у большинства осталось лишь любопытство — хоть бы одним глазком взглянуть на этого сына бога деревьев.

Но княгиня не спешила выставлять своё драгоценное дитя на всеобщее обозрение, хотя со временем его облик могли видеть уже не только члены её семьи. Когда Дану исполнился годик и он научился ходить, она решила, что не стоит больше держать его взаперти в потайных комнатах и переселила его в свои покои, где малыша могли видеть служанки. Поначалу прислугу ужасал облик ребёнка бога, как мог бы пугать ходячий кусок дерева, кое-кто даже решился оставить службу в доме княгини. Вместо них были наняты женщины с более крепкими нервами и философским мышлением, что сын бога — не сын демона и зла причинить не станет из-за того, что из него торчат веточки и сучки и сам он покрыт корой. А уж то, что это сын бога очевидно уже потому, что в Шабоне плодоносят деревья с самыми лучшими плодами, а не горят дома и не трясётся земля.

К двум годам Дан уже совершенно научился говорить. Он вырос необыкновенно крупным и выглядел, как десятилетний, но явно не осознавал этого и постоянно просился к матери то на колени, то на ручки. И если на колени Ялли ещё могла его посадить, то на руки взять было затруднительно. Разве что сильная тётушка Эльга могла покатать его на спине.

Ялли подумала, что её сыну будет скучно в обществе одних только взрослых, а она ведь поклялась, что сделает всё для того, чтобы он был счастлив. Она начала организовывать ему общество детей — чуть постарше, чем он сам. Детей подбирали здоровых, умных, с покладистыми характерами и храбрых, чтобы не пугались необыкновенного облика княжича. Таких нашли всего пятерых — троих мальчиков и двух девочек, из простых семей. Дети должны были приходить играть с Даном на весь день, их кормили и укладывали спать днём в особой комнатке, а вечером отправляли по домам. Родителям детей платили деньги, как за работу.

Для Дана доставляли лучшие игрушки, для него и его друзей сделали качели, вешали гамаки в детской на крючки, ввинченные в столбы. Его выводили и на прогулки в специально отведённое для этого место в саду, куда вход был доступен только некоторым слугам. Мальчик должен был видеть солнце и деревья, которыми он повелевал.

Дан был доволен своим детством и Ялли на время успокоилась. Она не позволяла себе страдать и изнурять себе переживаниями о будущем своего сына — это вызвало бы в ней чувство горя, которое бы ослабило её. Да, у неё было великолепнейшее здоровье, которым наделил её бог деревьев, но она могла бы подавить сама себя морально, если бы позволила себе страдать и не смогла бы выдержать то, что положено.

— Дан могуществен, — рассуждала она. — А сильные не бывают несчастны. И Дан добудет себе счастье, просто возьмёт его по праву! Мне не о чём горевать, нечего бояться!

И она всё больше верила в это, поэтому и позволяла и себе, насколько это возможно, получать наслаждения от жизни. Но только не от мужских ласк в постели. Она всё ещё помнила то, как была брошена богом деревьев и как разочаровалась в любви Каруна и это сделало её холодной до игр в постели.

Очень часто она просто доставляла удовольствие телу, в жаркие дни прохлаждаясь в бассейне, по краям которого были расставлены блюда с фруктами, разрезанными дынями и арбузами, сладостями, солёными орешками. Иногда она купалась вместе с Эльгой, попивая вино глоток за глотком. И почти каждый раз Эльга начинала разговоры о политике или о том, что Ялли следует завести себе любовников.

— До каких пор ты будешь убиваться по любви бога деревьев? — упрекала она сестру. — Подумай, ведь с тех пор прошло три года! Выбирай себе любого мужчину — каждый сочтёт за честь разделить с тобой постель.

— Уж в этом я нисколько не сомневаюсь, — презрительно кривила рот Ялли, — вот поэтому мне и неинтересно.

Эльга недоумённо пожимала плечами. Сама она уже давно обзавелась гаремом. Ей был предоставлен отдельный особняк на улице, соседствующей с княжескими покоями и в нём, кроме неё, проживало ещё пять её любовников на полном её содержании. Это были ещё совсем молоденькие мальчики четырнадцати и пятнадцати лет, хорошенькие, готовые во всём угождать своей общей жене за то, что она избавила их от обязанности самим зарабатывать себе на жизнь, да ещё и дарила им подарки. Они не ревновали её друг к другу, во всяком случае, никак это не выражали — Эльга запретила им драться и скандалить из-за неё. К тому же, она старалась относиться к ним одинаково хорошо: по очереди делила с ними ночи и дарила равноценные подарки, не обделяя никого. И, казалось, эта полиандрийная семья была только довольна этим.

— Думаю, ты наверстаешь всё за меня! — частенько шутила Ялли, когда Эльга снова и снова принималась убеждать её заниматься любовью с мужчинами.

— Скажи ещё, что за тебя наверстают все женщины Фаранаки! — фыркала от смеха Эльга. — А ведь ты могла бы подать им пример, изменив полностью домострой. Ты правишь уже два года Шабоной, так не пора ли издать указ о том, что каждая женщина твоего княжества может иметь больше, чем одного мужа?

Ялли засмеялась:

— Есть женщины, которые и одного-то мужа заполучить не могут, а если у одних будет по пять мужей, как у тебя, то тех, кому не досталось и одного, будет слишком много.

— Конечно, ведь мужа надо заслужить! — горделиво отвечала Эльга, отхлёбывая из кубка. — Ты, наверно, поняла, что мы, воительницы — не мужененавистницы, наоборот, мы так любим мужчин, что считаем их одной из важных ценностей. Владеть мужчиной — то же, что деньгами, дорогой мебелью, хорошими лошадьми. Мужа надо заслужить. Поэтому мужей будут иметь только сильные женщины, добившиеся чего-то, выстроившие собственный дом, имеющие деньги, чтобы содержать свою семью.

Ялли вытаращила от удивления глаза и захохотала:

— Женщины будут содержать мужчин?! Ха-ха, вот так новость! До сих пор всё было наоборот.

— Ну… Нет, не совсем так, мужчин тоже можно заставить работать, не вести же им праздный образ жизни. Но они должны быть в подчинении у женщин, сильная женщина должна тем или иным способом уметь командовать своим гаремом, иметь влияние на мужчин, держать их. Не сможет — останется без мужей. Впрочем, можно ввести ещё один вспомогательный закон: если женщина не может найти того, кто захочет жениться на ней добровольно, она может себе мужа купить у его родных или ему самому заплатить выкуп за него, если ему нужны деньги и он хочет продать себя ей.

— Ого! — Ялли становилось всё смешнее. — Такое, я слышала, бывает на материке Гобо, и то, там покупают женщин, а не мужчин.

— А у нас всё будет с точностью наоборот. Пойми, наши законы должны делать всё для женщины, всё так, как хочет она! Но — только для сильной женщины. Сильной! Всё — для сильной! Это будет стимулировать женщину накапливать в себе как можно больше сил. Сила — это власть. Власть — возможность жить так, как пожелается.

Лицо Ялли сделалось серьёзным.

— Чем сильнее женщина — тем слабее мужчина, — задумчиво произнесла она, — чем слабее мужчина, тем он меньше опасен. Чем он менее опасен, тем меньше вероятности бунта, риска потерять мне княжескую власть. Пожалуй, мне было бы легче править слабыми мужчинами. Не надо обдумывать каждый свой шаг, который может им не понравится и они устроят бунт, потому что им не захочется подчиняться женщине. Правда, меня может защитить сила деревьев, но после того, как со мной поступил Карун, мне уже кажется, что они настолько коварны, что способны обмануть даже деревья!

Эльга наполнила свой опустевший кубок вином из кувшина, затем отобрала кубок у сестры и налила вина и в него.

— Я никогда не боялась мужчин, -промолвила она, — я только хочу всеобщего счастья. А счастье возможно лишь тогда, когда у власти высшее существо — женщина, — она протянула Ялли кубок с вином. — Так ты решишься на перемены?