— Это гробницы? — догадался Хар.
— Да, это гробницы святых людей, — подтвердил Авит.
В узких улочках между оградами сновали туда и сюда маленькие люди, удивлённо косившиеся на Хара и Ленга и старающиеся обходить их стороной.
— Куда мы идём? — спросил Хар.
— Я обязан показать вас совету старейшин, если вы предполагаете, что вам придётся остаться здесь на несколько дней. На это должно быть их разрешение.
ДорОгой Хар и Ленг сумели узнать кое-что о образе жизни, который вели жители Мехи. Оказалось, что все они проживали в миниатюрных переносных палатках, которые устанавливали в проходах между оградами вокруг гробниц. Питались они, в основном, плодами вьющихся растений. Оказалось, что изнутри ко всем стенам, окаймляющим город, были прикреплены ящики, полочки и множество решёток из металла и дерева. В ящиках была земля и из неё произрастали бобовые, виноград, огурцы, тыква и другие вьющиеся культуры. Они цеплялись за прутья и палки решёток и устремлялись вверх. В городе были фруктовые деревья, росшие между гробниц и палаток. Всё это не решало продовольственную проблему в достаточной степени, но горожане на самом деле были приучены обходиться малым количеством пищи.
Одежду делали из льна, который в малых количествах выращивали за городом. Одежды не хватало, её очень берегли, снашивали до полной ветоши, но и ветошь не выбрасывали, оставляя её на заплатки. Кое-где, подальше от могил и поближе к стенам находились загоны для овец, для которых за городом косили сено, пронося его по лабиринтам в город. Овец было мало и их берегли только ради их шерсти и молока.
Поскольку пространство Мехи было граничным и его нельзя было покидать, существовал закон о ограничении рождаемости и срока жизни. Закон был весьма жёстким: всё лишнее отсекалось. Второго ребёнка и взрослого, достигшего рубежа пятидесяти лет умерщвляли, правда, мягким способом, предлагая выпить мгновенно действующий яд и умереть без мучений. Если же человек отказывался, его провожали за пределы города и смерть становилась уже мучительной от голода и, если время года было зимнее, то от холода. Так же могли поступить со вторым ребёнком. Тех же, кто умер от яда или другой смертью, выносили через потайной ход наружу, оставляя в степи для животных-падальщиков. Почитая древних мертвецов в роскошных гробницах, мехияне не заботились о достойном погребении останков своих жителей. Хара и Ленга ужаснули все эти сведения, но оба предпочли оставить своё мнение при себе, помня о том, что они всего лишь гости в этом городе и не имеют права критиковать его устои и порядки.
Властью в городе располагали только старейшины, у которых была своя иерархия, но они так же, как и все, проживали в маленьких палатках и их положение не избавлял их от закона умирания в пятидесятилетнем возрасте. Старейшины не обладали никакими особенными льготами, им не причиталось больше еды, чем другим, лучшей одежды, лучших вещей или более комфортного жилища.
По целым дням жители Мехи либо занимались возложенной на них работой, либо совершали ритуалы почитания святых мертвецов. Они были глубоко убеждены, что каждый мертвец, спавший в своей гробнице, нёс в себе силу энергетики, не позволявшей планете распасться на куски, но до тех пор, пока мертвецов почитали, как богов, распевая для них священные гимны и долгими часами молясь на их гробницы. Они до фанатизма верили, что являлись спасителями и держателями всей планеты.
Молящихся в городе было очень много, они находились повсюду, рассевшиеся вдоль ажурных оград прямо на булыжной мостовой или на земле, сложившие огромные руки на макушках маленьких голов, покрытых платками, они раскачивались из стороны в сторону в молитвенном экстазе и хором произносили слова молитвы.
Поскольку мир Мехи был тесен и для каждого в нём причиталось мало места, то в нём трудно было что-то скрыть друг от друга. Прямо на улицах горожане мылись в лоханях, натирая друг другу спины и головы золой. Для оправления нужды были специальные домики, тесно окружённые жилыми палатками. На улицах готовили пищу, стирали, вели разговоры, которые каждый мог услышать. Тут же играли дети, одетые так же, как и взрослые — в заплаточно-дырявые балахоны и платки, такие же большерукие и большеногие. Здесь каждый знал всё о каждом. Вероятно, в этом городе не могло существовать тайн, как таковых.
Авит, наконец, остановил Хара и Ленга возле небольшого палаточного городка, сказав, что именно здесь и проживают старейшины и он позовёт их, чтобы они взглянули на гостей города.
Когда старейшины по зову Авита выбрались из своих палаток, оказалось, что они на самом деле ничем не отличаются от остальных горожан — такие же оборванцы и каждому из них было на вид больше сорока. Очевидно, всем им уже недолго оставалось жить не только в их тесном городе-кладбище, но и вообще на свете.
Старейшины, как и все прочие, удивились, как выглядели Хар и Ленг и были несколько встревожены их появлением в Мехе, но Авит поспешил рассказать и знамении, данном Ленгом и о том, что чужеземцам со странной внешностью нужен всего лишь артефакт, поэтому они просят позволить им пожить в Мехе несколько дней.
Старейшины принялись шумно обсуждать просьбу Хара и Ленга, посовещавшись где-то с час, дали согласие.
— Вы всё равно не сможете поступить против правил в этом городе, — произнёс один из старейшин, обращаясь к братьям. — Если вы только попытаетесь сделать что-то не так, вас тут же заметят и остановят, так, что вы даже не успеете осуществить свой умысел. Вы сказали Авиту, что вы неприхотливы и можете устроиться спать даже на земле? Выбирайте себе любое место для этого и оставайтесь здесь на несколько дней — вам дозволено, если вы люди от богов.
Братья поблагодарили старейшин.
Они прошлись ещё по городу, уже без провожатых, и нашли себе свободный от палаток кусок земли неподалёку от загона с овцами, от которого исходил не очень приятный запах, но братья решили не придавать значения, потому что здесь было наиболее спокойно и людей находилось меньше, чем где бы то ни было.
— Сложновато нам будет, однако, разжиться здесь едой, — наконец, нарушил продолжительное молчание Ленг.
Хар был согласен с ним. Братьям было уже известно, что в Мехи ничего не покупалось за деньги. Урожаи плодов с вьющихся растений на стенах собирали всем обществом, относили на склады, затем выдавали каждому в качестве бесплатного пайка — скудного, чтобы впроголодь продлить своё существование. Так выдавали одежду и прочее необходимое для выживания. Овечье молоко полагалось только детям и больным.
— Мы сможем выдержать без еды два или три дня, — ответил Хар, — надеюсь, на больший срок нам здесь задержаться не придётся. Ну, а если придётся, то выдержим больше.
Братья присели на землю. Вероятно, теперь требовалось дождаться ночи, чтобы суета, творящаяся вокруг, улеглась и братья могли бы услышать откровения своих богов.
Их опасения насчёт голода в течении нескольких дней оказались напрасными: им выдали по чашке варёной чечевицы и по стакану овечьего молока, потому что законы гостеприимства чтились даже в городе-кладбище. Братья предложили заплатить, но старейшина, выдавший им продуктовый паёк, отказался от денег из Сигвы.
До ночи братья ещё побродили по городу, желая узнать что-нибудь новое. Им также хотелось рассмотреть гробницы царей, мудрецов или просто богатых людей, потому что гробницы эти были на самом деле великолепны в своей красоте, они сами собой являли завораживающее зрелище.
Внезапно Хар остановился возле одной из них и оцепенел, не сводя с неё глаз. Ленг потряс его за плечо, давая знать, чтобы двигаться дальше, но тот не прореагировал никак, замерев, как статуя. Ленг понял, что теперь необходимо ждать.
Наконец, Хар пришёл в себя и медленно повернул к брату бледное лицо:
— Здесь. В этой гробнице, — едва слышно произнёс он. — Артефакт.
— Но, в таком случае, как мы это добудем? Мы не смеем даже приближаться к гробнице, настолько это для них свято, но чтобы достать шпагу, мы будем вынуждены гробницу взломать. Они не позволят этого никогда. Они просто нас убьют, если мы сделаем попытку.
