— В какой-нибудь скупочной лавке.

— А разве она есть на площади у пристани?

— Нет, такая лавка находится на тридцать шестой улице, но до неё надо пройти четыре улицы: нашу и ещё три за ней.

— Но как же мы пройдём твою улицу, если нам сейчас нечем заплатить?

— Вы её не пройдёте, если у вас нет денег!

— Что же, ты предлагаешь нам так и остаться на площади?

— Это ваше дело! Вы приплыли из-за океана? Тогда садитесь на ваш корабль и убирайтесь обратно!

Хар нахмурился:

— Это так-то ты обращаешься с гостями? У нас закончились запасы воды и пищи, вся наша команда корабля томится от жажды и голода, а ты предлагаешь нам плыть обратно? Ну, мерзавец, не выйдет это у тебя!

Тем временем к воротам подошло какое-то существо непонятного пола, потому что, как уже говорилось выше, одежда мужчин и женщин в Сигве мало отличалась, протянуло монету и привратник начал открывать ворота. Братья тут же ринулись вперёд, навалились на створку, оттеснили привратника и спешно завели коней на улицу. Привратник оказался сообразительным и понял, что его дело худо и поэтому не поднял крик, а побледнел, как мел и отступил.

Братья вскочили на коней и поехали вдоль улицы, разыскивая другой её конец. Они увидели колодец и поспешили к нему и напились, не спрашивая на это ни у кого разрешения. Улицы были многолюдны, на них косились и шарахались, но никто не решался задержать их.

Они вышли и на другую улицу, и на третью и на четвёртую так же, как на первую — просто дожидаясь, когда привратник отворит кому-то ворота за деньги, а затем отшвыривая привратника и проходя на нужную улицу. Им так никто и не решился встать поперёк дороги, очевидно, пугал их огромный рос и резкое внешнее отличие от других.

Они оказались на тридцать шестой улице и принялись выспрашивать прохожих, нет ли здесь поблизости скупочной лавки. Им не спешили отвечать до тех пор, пока они не догадались, что надёжнее среди этого народа действовать силой. Они сошли с коня, ухватили под руки ещё одно существо непонятного пола и приказали ему вести их к скупочной лавке. Существо запищало тонким голосом, но Ленг, наиболее бесцеремонный и грубоватый, показал существу кулак и пригрозил свернуть шею и оно покорно повело их к скупочной лавке.

В скупочной торговец пытался обмануть братьев, когда они показали ему один из алмазов, данных им в дорогу. Он усиленно сбивал цену благородному камню, но братья успели заметить, как алчно вспыхнули его глаза, когда он увидел алмаз и поняли, что в этих краях драгоценные камни так же стоят недёшево. Они долго торговались и, наконец, продали алмаз достаточно дорого. Они находились на чужой территории, не зная, что по чём, но им покровительствовал бог Став, обострив их наблюдательность. Торгуясь, братья не сводили пристальных взглядов с лица торговца, с выражения его глаз и осознавали, во сколько на самом деле он оценивает драгоценный камень.

Получив деньги, братья отправились на корабль, отдав их часть капитану корабля, чтобы тот позаботился о том, чтобы закупить для команды провиант и указали, где находится колодец. А затем разжились запасами пищи на площади перед пристанью и решили отправиться в путь, в город, где хранился нужный им артефакт. Время терять было нельзя.

Путь их лежал на восток, но для этого было необходимо пересечь весь город с его немыслимым количеством улиц, обнесённых оградами и решётками, их воротами и неумолимыми привратниками. Но, с другой стороны, была возможность и посмотреть на жизнь этих неведомых краёв, о которых мало кто знал в Гобо.

Город Сигва оказался каким-то сонным царством, несмотря на его многолюдство. Жители его не любили быстрой ходьбы, расторопных движений, стремительности. Здесь было принято никуда не спешить и, казалось, большинство даже устраивали и ворота и ограды не только потому, что это давало финансы на отличное содержание дорог и тротуаров, но и повод для милого сигвянам домоседства, без излишних передвижений. Кому охота отдавать денежки только за сомнительное удовольствие выйти за пределы своей улицы!

Позже братья выяснили, что чужакам с других улиц было не принято бесплатно пользоваться и общественными колодцами, чтобы попить, он должен был заплатить кому-нибудь из жителей улицы и тот мог зачерпнуть ему воды в кружку. Узнав о том, что вода, оказывается, платная, братья засомневались, достаточно ли они оставили денег капитану для того, чтобы тот припас для команды пищи, да ещё и воды. Впрочем, если денег не хватит на воду, корабль может отчалить от пристани и поискать другие берега, где водились источники пресной воды.

Где-то к вечеру братья, наконец, достигли окраины города, от которой тянулась дорога в Меху. Несмотря на несговорчивость жителей Сигвы, они всё-таки сумели найти себе проводника, вызвавшегося проводить их до Мехи за определённую плату. Ещё одной удачей оказалось то, что проводник был словоохотлив. Его звали Камор.

— Как странно, что вы хотите попасть в этот город, чужеземцы, не похожие на остальных! — произнёс он ещё в начале дороги. — Большинство добрых людей обходит этот город стороной. Это наша беда, что мы живём ближе к нему, чем другие!

— Что же, этот город населён убийцами или грабителями или воинами, жаждущими чужих земель или добра? — поинтересовался Хар.

— Нет, эти мехийцы не причиняют нам беспокойства ни набегами, ни захватами, но сами они живут не так, как прочие люди. Где же это видано, чтобы мёртвые обитали вместе с живыми!

— Расскажи нам поподробнее про этот город, друг, ведь мы впервые едем туда и хотели бы знать о нём побольше.

Камор охотно заговорил:

— Когда-то это было обычное кладбище, а много веков назад — необычное. Это было особое место, где хоронили избранных людей — царей, жрецов, мудрецов, колдунов…

— Прости, что перебиваю тебя, друг, только я хотел бы уточнить: вами правят цари? То есть, те, кому подвластен не один город, а многие города, объединённые в державы?

— Нет, только раньше было так. Сейчас у нас нет ни царей, ни князей, каждая улица живёт по своим законам, считаясь с соседями, а те кто богаче других, считается наиболее уважаем. Так вот, место Мехи было особенным: в каком бы конце света ни умирал избранный, особенный человек, его привозили хоронить именно в Меху, преодолевая дальность пути. Это место было отмечено богами. Здесь строили гробницы царям или тем, на кого указали пророкам боги — не менее того. Но позже это место было осквернено из-за самодурства царя державы Равит, на чьей территории находилась Меха. Царь был своенравен и делал всё, что ему взбредёт в голову, не советуясь ни с пророками, ни с мудрецами, считая власть своей игрушкой. Звали царя Некут. Сначала он похоронил на священной земле одну из своих любовниц, девку без рода и племени, одну из многих, что побывали у него в нечестивой постели. Он сделал это просто из прихоти, чтобы показать, что всё будет так, как решил он. А потом построил там гробницу одному своему любимчику, скончавшемуся от пьянства и разгульной жизни. Так священность земли Меха была нарушена и цари, что были уже после Некута хоронили там уже кого попало, даже обычный человек, наживший много денег тёмными делами впоследствии мог купить себе кусок земли в Мехе, чтобы строить там себе и своей семье гробницы. Так продолжалось долгое время и пока это длилось, Равит постигали несчастья: мор, неурожаи, землетрясения, потопы. В конце концов, эта держава ослабла, её народ начал вымирать, на эти земли пришли со всех краёв материка другие люди, не нашедшие себе доли на родине и искавшие её в других краях. А кладбище Меха уцелело, несмотря ни на какие потопы и землетрясения, оно как бы осталось нетронутым. Это многих удивляло, многие признали его поистине священным местом. И вскоре основался религиозный клан из людей, поклоняющихся могилам Мехи, несмотря на то, что не во всех его могилах покоились те, что при жизни были достойны простого уважения, не то, что поклонения. Эти люди поселились на этом кладбище и выстроили вокруг него высокую стену, чтобы кто попало не проник в туда, где обитают они…