— Сынок! — ласково проговорил он. — Нет, ты не тень! Конечно же, ты не тень, ты даже не представляешь, как ты велик по своей сути! Ты ещё более великий, чем Лир, ты способен на большее, чем когда-то была способна твоя мать!

— Ты что-то можешь сказать обо мне? — спросил Ленг. — И о моей матери?

— Да. Ведь это она когда-то была возлюбленной и женой императора Лира и именно она вдохновила его создать империю, где те, кого когда-то незаконно унизили до статуса демонов, обрели заслуженный величай!

— Императрица Майя? Наша мать была той самой Майей, женой чудовища Лира?

— Лира называют чудовищем, но это было на самом деле великое чудовище! Тебе не нужно рассказывать о том, что он был сыном бога Каджи. Майя же была моей дочерью в предыдущем воплощении!

— Значит, наша мать была демоница?

— Только наполовину — в своём первом воплощении. Но она ею и осталась. Ведь это я дал ей вход из Хаоса в мир Великой Тыквы, через мою плоть, моё семя она вошла в него. Её называли демоницей — ведь тогда ещё мало кому было известно, что на самом деле мы — боги!

Ленг сжался в комочек и подумал о своём брате. Хар всею душою ненавидел «богов» стихий, каково ему было бы узнать, что его брат-близнец — сын одного из них? Душе его сделалось больно и ему захотелось, чтобы встреча со Свири оказалась бы всего-навсего сном.

А Свири продолжал:

— Лир прожил короткую жизнь, если бы эта жизнь была хотя бы вдвое длиннее, до чего бы изменился мир, который оказался в его власти! Он был способен вызывать землетрясения, он повелевал камнями, заставляя их двигаться, складываться в такие фигуры, какие он хотел, он наделял их жизнью! Драгоценные камни появлялись там, где он приказывал им быть. А моя дочь? В первом воплощении она распоряжалась огнём и могла на расстоянии сжигать целые деревни и города…

Глаза Ленга округлились от ужаса:

— Она это делала?..

Испуг мальчика вызвал у Свири раздражение.

— Она это делала только тогда, когда не ведала, что делает это! — в ярости прокричал он. — А во всём остальном она была юродивой, демонская сущность проявилась в ней в другой крайности, которая, к сожалению, может быть и у демонов!

Бешенство Свири напугало Ленга ещё сильнее и он начал читать молитвы светлым богам о защите вслух.

Лицо Свири исказила гримаса недовольства: молитва действовала на него, как зубная боль. Ему очень захотелось снова прыгнуть в огонь, где находился портал в его сферу, где он обитал. И он сделал это. ” — Я ещё увижусь с мальчишкой, — рассудил он. — Я подал ему информацию, над которой он наверняка начнёт размышлять. И назреют вопросы, которые он пожелает задать и на них смогу ответить только я.»

Ленг ещё долго молился и сам не заметил, как сон сморил его и он завалился на траву и проспал на ней до утра.

Свири оказался прав: мальчик на самом деле много думал о том, что услышал от него. Ленгу хотелось считать, что встреча с демоном у костра была всего лишь сном, но сон никогда не бывает таким чётким и реалистичным. Ему очень хотелось поговорить об этом с братом, но он не смел, сомневаясь, станет ли тот его любить и дальше, узнав, что он — сын демона стихий. И, возможно, Хар ужаснётся, что их общая мать также была наполовину демоном, Хар начнёт страдать, возможно, он потеряет веру в себя и способность совершить предначертанное. И Ленг решил молчать.

Ленг очень боялся потерять любовь своего брата, потому что понимал, что брат — единственный, кто любил его в этом мире, остальные только терпели. Дети, что в раннем детстве играли с ним, с возрастом начали больше придавать значения тому, что он сильно отличается от них. К десяти годам его густой рыже-красный волос разросся тяжёлой копной не только на голове, но и на шее и даже частично на плечах и спине, а пух, что в младенчестве покрывал некоторые части его тела, стал более жёстким и превратился в ранее оволосение. И коже осталась такой же неестественно алой. Всё выдавало в нём ребёнка, рождённого от демона. Друзья раннего детства всё больше сторонились его, а кое-кто пытался дразнить, подтрунивать и Ленгу нередко приходилось драться из-за этого, да и Хар не мог стерпеть, чтоб его брата оскорбляли и мальчишки часто воевали, встав плечом к плечу.

У самого Хара, порою, возникали вопросы: почему его брат-близнец не просто не похож на него, но выглядит так странно, как будто он дитя демона? Жрецы объясняли обоим братьям это тем, что, якобы, возможно, это были всего лишь козни демонов, исказивших внешность Ленга ещё во внутриутробном состоянии, а вовсе не потому, что он — сын демона. Его происхождение от Свири не афишировалось, так приказал Став.

Шли месяцы и молчание Ленга о его встрече со Свири превратилось в пытку. Он пытался думать об этом, как о сне, но сомнения совершенно измучили его. Силой воли, которая окрепла у него не по годам, он мог заставить себя только не подавать виду, что его что-то гложет и вести себя, как обычно. Но со временем это становилось невыносимо.

Он ощущал потребность снова поговорить со Свири. Не потому, что тот был его отец и не из-за зова голоса крови. Ему просто хотелось знаний о себе и о тех, кто его создал. Свири сказал, что он велик по своей сути даже больше, чем когда-то был император Лир, он поведал, что мать была демоницей, способной на расстоянии сжигать деревни и города… Что Ленг мог бы узнать о себе от своего отца?

Мальчик дожидался, когда в жреческом доме все уснут, в том числе и его брат и в тайне от всех пробирался на пустырь за домом, где заранее приготавливал вязанки хвороста, разводил костёр и подолгу смотрел на него, замирая от страха. Свири представился его отцом, но было всё-таки боязно.

И добился своего: Свири вновь вышел к нему из огня, довольный, что его сын не обманул его ожидания.

— Моя дочь Джанка подолгу проводила время в самом огне, она сидела и лежала в пламени и огонь не пожирал её тело, — рассказывал Свири. — Но, несмотря на это, я сам не мог явиться к ней и поведать о том, чего я ждал от неё. Всё потому, что она вела себя не как демон и даже не как обычный человек, а как умственно отсталая юродивая!

— Ты мог бы мне рассказать о ней?

Свири пересказал сыну историю Джанки, но преподнёс её так, как будто из-за своей доброты Джанка знала лишь страдание, боль и предательство, именно сострадание, гуманность и милосердие и послужили причиной её несчастной судьбы и гибели.

— К сожалению и ты, сын, пошёл по её стезе, — грустно проговорил Свири. — В тебе слишком много того, что причиняет демонам лишь вред. Твоя любовь к брату ни к чему хорошему не приведёт, лишь к боли, когда твой брат предаст тебя, как предали Джанку все, кого она имела глупость любить.

— Мой брат тоже любит меня, — тихо промолвил Ленг.

— А ты проверь силу его любви. Расскажи ему обо мне! О том, что ты сын одного из ненавистных ему демонов! Ты увидишь, как быстро сгорит его привязанность к тебе, как она обратится в пепел! Ведь ты до сих пор боялся ему в этом признаться, не так ли?

— Да. А ведь я должен быть честен с братом, если я его люблю!

— Верно, сын. Поклянись мне сейчас, что ты испытаешь любовь своего брата, рассказав ему обо мне!

— Я клянусь.

” — Отлично, — подумал Свири. — Мальчишка, кажется, пока ещё так глуп, что не решится пренебречь данной клятвой. Нет сомнений в том, что Хар изменит отношение к брату, узнав о том, чей тот сын. Пути братьев разойдутся и тогда Хар, которому суждено уничтожить Чудовище, которое для нас важнее всего, не выполнит свою миссию. О, как же всё-таки я правильно поступил, зачав тебя, Ленг, в твоей матери!»

========== Глава 11. Чужая сторона ==========

Хару шёл двенадцатый год и жрецы решили, что наступила пора для мальчика учиться постам, сначала — коротким, затем, в процессе взросления — длительным. Голодные или полуголодные дни могли способствовать его духовному росту. Хара никто не принуждал к постам, ему просто объяснили, что это необходимо для его будущей миссии и он согласился.