Брачный ритуал состоялся в небольшом деревенском храме, посвящённом всем богам, кроме «богов» стихий. Изи как-то обмолвилась, что великий князь Явы настаивал, чтобы на её земле был выстроен храм хоть какому-нибудь божеству стихий, потому что земли её достаточно обширны и многолюдны, чтобы не было беды, на них следует перед новогодними праздниками совершать человеческие жертвоприношения. Но Изи не спешила поддаваться на эти уговоры и избегала, как могла строительства храма стихий на своей земле. Решма поняла: её свекровь тоже ужасали эти ритуальные убийства детей.
В первую же брачную ночь Решму угораздило поссориться с Патриком, хотя она вовсе не собиралась этого делать. Оказавшись с Решмой в одной постели, Патрик принялся целовать её лицо и его длинный нос начал упираться в её щёки и она не могла не сострить, сказав, чтобы он был осторожен и не выколол ей глаза. И она уж никак не предлагала, что её муж обидится на это. Патрик сильно побледнел и произнёс сдавленным голосом:
— Да, я действительно некрасив, а ты очень красива, и поэтому ты считаешь, что твоя красота даёт тебе право унижать меня?
— А что я такого сказала? Я пошутила.
— Нет, не пошутила! Ты обязана следить за своими словами! Или ты считаешь, что если ты гораздо красивее меня, ты сделала мне снисхождение, став моей женой и теперь я должен стерпеть от тебя любые оскорбления?
— Конечно! — Решма вдруг ощутила непреодолимое желание подразнить Патрика. — Красавиц не так уж много и ты должен многое стерпеть от меня! Если я велю тебе прыгать на одной ножке, ты должен спросить, как высоко!
Лицо Патрика из бледного сделалось пунцовым.
— Ах, значит, ты — красавица и можешь издеваться надо мной! — закричал он. — Но ты не забывай, что я — князь и мужчина! Может, ты забыла, как ещё недавно драила кастрюли на нашей кухне?!
— Эк тебя разобрало! Как будто я виновата, что ты таким страшненьким уродился, — чем сильнее Патрик злился, тем больше Решма ощущала потребность дразнить его.
Они принялись ругаться до крика и кончилось всё тем, что Патрик покинул брачную опочивальню, подался к реке и всю ночь купался в холодной воде, чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя.
Под утро он всё-таки вошёл к Решме: он безумно её хотел. Он уже более миролюбиво попросил её больше не оскорблять его и она согласилась, испугавшись его ухода и того, что он может обидеться настолько, что разведётся с ней.
Через несколько дней они с Патриком уехали в Яву. Выяснилось, что у князей Дараки была собственность и в этом городе: большой дом и текстильные мастерские, за которыми требовалось присматривать и этим обычно занимался Патрик, тогда как в обязанность Гура входил надзор за деревней. Решма даже обрадовалась переезду в город и возможности жить отдельно от свекрови, которую она побаивалась, несмотря на то, что та, вроде бы, улучшила своё отношение к ней.
Патрик ежедневно уходил по своим делам, но и Решма не сидела взаперти. По целым дням она скиталась по городу, осматривая его, изучая маршруты улиц. И вскоре обзавелась подругами. Это были жёны лавочников, такие же прожигательницы жизни, как она. По целым дням они искали развлечений то в увеселительных заведениях, то в цирках шапито, то просто разъезжая в тарантасе по городу, то в гостях друг у друга, проводя время в пустословии и собирании сплетен.
Нередко Решма возвращалась домой поздним вечером и Патрику это очень не нравилось. Ему хотелось, чтобы, возвращаясь домой, он был встречен своей женой, чтобы она говорила с ним, ухаживала за ним, чтобы он мог рассказать ей о том, как провёл день, он жаждал внимания, заботы и ласки, но именно в этом он оказался обделён. Он злился на жену, что она слишком много времени проводит вне дома, что она не умеет заниматься рукоделием, что её не интересует обустройство дома. Он ворчал и выговаривал ей упрёки, Решма не молчала в ответ, огрызаясь и фыркая, как недовольная кошка и их перепалки нередко перерастали в настоящие скандалы с громкими криками. Но Решме даже нравились эти скандалы, с ними ей казалась жизнь не такой скучной, Патрика же они изнуряли, подавляли. Он не ожидал, его жена, о которой при первом знакомстве у него сложилось мнение, что она тихая и робкая, окажется на деле строптивой и неутомимой скандалисткой.
Однажды терпение Патрика кончилось и он затащил Решму в погреб и запер там на целый день. Решма поначалу долго кричала и колотила в дверь, требуя, чтобы он её выпустил, затем устала и принялась плакать. В погребе не было еды, кроме сырого картофеля и воды тоже, просидев весь день взаперти в темноте, она замёрзла, проголодалась и сильно перепугалась. Когда Патрик её выпустил, она присмирела на какое-то время, стараясь во всём угождать мужу.
Однако, вскоре Решма оказалась беременна и строптивость её вновь полезла наружу. Она была уверена, что теперь она неприкосновенна для Патрика до самых родов и оказалась права. Она вновь проводила целые дни с подругами, ругалась с мужем и делала всё по своей прихоти.
Где-то за пару недель до родов Решма попросила мужа найти кормилицу для её ребёнка, которая также могла ребёнку стать и няней. Патрик резко ответил:
— А ты чем будешь заниматься, если за тебя твоего ребёнка вырастит няня? Опять шляться по целым дням невесть где? Нет, ты будешь нянчить своего ребёнка сама! И грудью сама вскормишь. Моего брата и меня наша мать кормила своей грудью — и с моим ребёнком будет так же. И научись-ка лучше вязать и вышивать, готовь приданное для младенца своими руками! Так будет намного лучше.
Решма злилась и кричала, требуя, чтобы Патрик поступил так, как хочет она и нашёл кормилицу их будущему ребёнку, но Патрик был непреклонен.
========== Глава 6. Нагрянувшая война ==========
Однако, когда Решма родила дочь, которой дали имя Рика, Патрику всё-таки пришлось задуматься о няньке и кормилице.
Решма никак не могла ощутить себя матерью и, к тому же, совершенно не имела понятия, как надо ухаживать за собственным ребёнком — она никогда не имела дел с малышами, тем более, едва появившимися на свет. Она боялась брать в руки крошечную дочь, опасаясь уронить или придавить её, не умела пеленать и о многом не имела понятия, что требовалось для ухода за ребёнком. По ночам она крепко спала и её не могли разбудить крики дочери, требующей кормления, они тревожили Патрика, он пробуждался и с великим трудом будил жену.
Патрик привёл в дом опытную няньку, которая могла стать и кормилицей, но постоянно твердил жене:
— Учись, учись быть матерью! Эта нянька вырастила немало детей и выкормила, так что советуйся с ней во всём, узнавай, что надо, набирайся опыта! Я хочу, чтобы следующего нашего ребёнка выкормила и вырастила ты, а не другая женщина!
Но Решма и не думала внимать увещаниям мужа. Она вновь начала исчезать из дома и встречаться с подружками. Более того, как в старые добрые времена она вновь начала искать знакомств с кулькийцами на рынках и постоялых дворах, потому что они казались ей интереснее и занятнее. Патрик негодовал и ругался, но Решма всё равно поступала по-своему, скандалы с мужем только развлекали её.
Решма снова обнаружила, что беременна, в то время как её маленькой дочери не исполнилось ещё и полгода. Ощутив себя снова неприкосновенной для Патрика, который то и дело грозился снова запереть её в погребе, она зажила совершенно вольной жизнью, развлекаясь со старыми подругами и обзаводясь новыми.
Следующим ребёнком Решмы был сын, которого назвали Асамин. Напрасно Патрик мечтал, что второго ребёнка Решма выкормит грудью сама, да и вырастит тоже. Кормилица и нянька, казалось, надёжно утвердилась в их доме, полностью занимаясь их детьми. Решма снова по целым дням пропадала из дома.
Но Патрик относился к разряду тех беспокойных натур, которые не способны смириться со строптивостью жены, пустив это на самотёк. Он принял решение отправить жену в деревню к своей матери после того, как Решма исчезла на целых три дня, пробыв на свадьбе у родственницы одной из подруг. Патрик метался по всему городу, пытаясь её разыскать, но так и не обнаружил, пока она не вернулась домой сама — усталая, с отёкшим после пьянок лицом.
