Тарапуке ничего не оставалось, как лезть в так называемое такси вместе с Левиилом за плечами.
Всю дорогу архангел убеждал его сдаться, отбыть в аду наказание и выйти из ада пусть уже не в ангельской ипостаси, а простым человеком, зато с чистой совестью. Но Тарапука только злился, сквернословил и тыкал за плечи дули.
На железнодорожном вокзале Левиил также не отпустил Тарапуку и продолжал сидеть на его спине, когда тот подался в кассу приобрести билет, а затем в буфет, чтобы перекусить жареной курицей. На вокзале было немало людей и кое-кому казалось странным зрелище: полиционер, сидевший на спине у попа и что-то непрерывно ему шептавший. Но моральной травмы, конечно, нанести это не могло никому. В Бур-Гундии ещё не такие виды видели. И объяснение этом можно было найти, например, поп проиграл в карты полиционеру и теперь был обязан катать его на спине. Что ж тут особенного?
Но Тарапука всё острее ощущал дискомфорт от того, что на его спине сидел архангел, который был хоть и не очень тяжёл по весу, зато совершенно изнудил его проповедями о том, что в добро непременно поздно или рано восторжествует, а зло неумолимо будет наказано. Мало того: когда падший пристроился за одним из столиков в буфете, чтобы съесть курицу, Левиил взглядом сжёг курицу прямо возле его рта и она обратилась в головешки.
- Ты не имеешь право насыщать голод, падший. Ты не отбыл наказание.
- Да чтоб тебе крылья на спине натёрли мозоли! - проклял его падший.
Но другие неудобства ждали падшего впереди.
========== Глава 18. Буду искушать его всю дорогу… ==========
За полчаса до отбытия поезда Тарапука добрёл до нужного вагона с неотвязным Левиилом за плечами и протянул билет проводнику, на что тот ответил:
- Вы что же это, товарищ, только один билет предъявляете? А как же билет на того, кто сидит на вашей спине? Или вы считаете, что если он верхом на вас, то он не является отдельной пассажирской единицей?
- Так что, я виноват, что он сам на меня запрыгнул и не отцепляется? - злобно прошипел Тарапука.
- Обратитесь в полиционерию.
- Так он сам полиционер!
- Ну, в таком случае, полиционеру виднее, на ком сидеть верхом. А только у нас все граждане страны равны и полиционер тоже обязан обилечиваться!
Маленькие зелёные глазки попа начали наливаться кровью от бешенства.
- Прокляну! - прогремел он, занося руку для страшного проклятья.
- Дело ваше, товарищ, - хладнокровно ответил проводник. - А только я - убеждённый атеист, поэтому ни в каких попов не верю, а значит, я для их проклятий недосягаем. И убедительно советую вам, товарищ: поспешите в кассу за другим билетом, иначе опоздаете, а следующий поезд в Нормальдию приходит только через сутки.
Тарапуке пришлось снова идти в кассу и покупать второй билет. Причём первый он обменял с доплатой - и приобрёл два билета в мягкий вагон, благо денег, что он выманил у исповедующихся, хватило. ” - Там, без свидетелей, я разберусь с архангелом, - рассудил он. - Может, выброшу его в окно. А может, переманю на свою сторону. Буду искушать его всю дорогу, может, забью памороки. Эх, мне бы добраться до Нормальдии, а там свои мне помогут. Там у нас сила!”
Когда Тарапука оказался закрытым в мягком вагоне, Левиил соскочил с его спины и проворно застегнул на его запястье браслет наручника, а другой замкнул на своём запястье. Сел рядом на нижней полке.
- Мне надоело торчать на твоей спине, падший, - глухо произнёс архангел. - Но я не отпущу тебя до тех пор, пока у тебя не иссякнет энергия и ты не станешь самим собой. Тогда я лишу тебя крыльев и отправлю в ад.
- Да? - ехидно прищурил глазки Тарапука. - А что, мы уже соскучились по запаху сероводорода?
- Поступай, как знаешь, падший. Я потеряю сознание, но наручники будут крепко держать тебя рядом со мной. Дурной запах развеется, я приду в себя, а ты быстрее растратишь энергию.
- Да, пожалуй, это нерационально, - поразмыслив, промолвил Тарапука. - Пожалуй, я не буду морить тебя сероводородом. Самое худшее, что может произойти со мной - это мне придётся почти сутки терпеть твоё общество. Гнусное, скучное, тягостное общество. А в Нормальдии меня встретят свои. Мукоморга и её клан. Вот тогда мы заморим тебя дурным запахом так, что ты впадёшь в кому не на одно столетье. А наручники снимем - будьте покойны.
- Эти наручники я сотворил из своей энергии, так что снять их будет для вас непросто.
- Но падшим придётся постараться сделать это. Ведь они очень ценят меня. Потому что я один знаю местонахождение меча Глюцихека.
- Если бы ты выдал его архангелам, твоя участь бы смягчилась. Тебе пришлось бы меньше времени очищаться в аду.
- Меньше или больше - я не желаю там находиться даже одну минуту. Я заполучу меч Глюцихека и стану неуязвим и всемогущ.
- И что будет тогда? Неужели ты хочешь сделать этот мир ещё хуже, чем он есть?
- А ты полагаешь, хуже уже некуда?
- А разве это не так?
Тарапука залился скрипучим ядовитым смехом:
- Конечно, не так! Ты погляди на них: в таком дерьме и, кажется, не унывают! Похоже, их это даже устраивает. Да, их устраивает тот мир, какой они создали под нашим влиянием. А вы, архангелы, упорно норовите навязать им скучный рай, в котором они будут томиться ещё хуже, чем в адском говне.
- Просто они никогда не знали рая.
- Я, я его знал! - падший стукнул себя кулаком в грудь. - Скучно. Скучно на каждом шагу. Скучно до зубной боли!
- Если тебя тяготит гордыня, то, наверно, да.
- А гордыня даёт вкус жизни! Она - её двигатель! Это понимает даже самый последний человечишко в низшем мирке, вот только до тебя, архангела, никак не доходит! Как ты можешь рассуждать о гордыне, если ты не знал её вкуса?
- Я также не знал вкуса экскрементов, как кое-кто, когда нырял в них в аду.
Тарапука издал шипящий звук, похожий на тот, какой получается, когда капля воды падает в огонь:
- Нет, Левиил, всё-таки для архангела ты большая сволочь! Не язык - жало змеиное! Похоже, тебя так и подмывает на гадости. И зачем ты только отказываешь себе в них?
========== Глава 19 Появление Мукоморги ==========
- Сам не хочу превратиться в гадость.
- Много ты понимаешь в гадости! Гадость - это и есть величайшая прелесть. В гадости - вкус жизни!
- Вкусы у всех тоже разные. Ещё раз повторяю: я не желаю знать вкуса экскрементов.
- А вкус любви человеческих женщин? Тебя ведь искушали ими, но ты не пожелал познать удовольствия от прикосновения к ним. Или ты рассчитываешь прожить долгое время девственником, а после жениться на ангельше? Но ведь браки между ангелами крайне редки. И я знаю почему. Ангелы и ангельши раздражают друг друга, потому что слишком похожи. Слишком правильны! А вспомни земных женщин. Вспомни их прелести! Их запах, как пахнет каждая часть тела, как будоражит внутреннего самца! А их нагие груди - округлые, с розовыми торчащими сосками? А пушок в паху?
Лицо Левиила залилось алой краской, покраснели и уши, которые в полиционерском облике почему-то получились у него немного торчащими.
- Я не хочу тебя слушать, падший.
Дверь в купе звучно поехала в сторону и перед архангелом и Тарапукой предстала Мукоморга. Она была похожа на себя, только чёрные перепончатые крылья её были спрятаны - очевидно, она пребывала в человеческой ипостаси.
- А попробовать хочешь? - промурлыкала она, присаживаясь на полку напротив Левиила и Тарапуки.
- Мукоморга! - обрадованно проговорил падший. - Мне сейчас твоя помощь не помешает. Смотри, этот чистенький приковал меня к себе наручниками!
Мукоморга выглядела потрясающе, как всегда и одеяние её свело бы с ума не одну мужскую плоть. Можно сказать, на ней и одеянья-то как такового и не было: чёрные чулки облегали её длинные стройные ноги, которые казались и вовсе бесконечными из-за чёрных лабутенов на высоченных тончайших шпильках; платье состояло из каких-то чёрных кожаных поясов и ремней, не скрывавших ни аппетитных бёдер, ни округлого чуть выпуклого живота, ни половины огромных, как мячи, грудей. Ногти её были также покрыты чёрным лаком. Но макияжа на лице почти не было - Мукоморга была и без него достаточно красива. Чёрные, как вороново крыло, её волосы рассыпались по обнажённым плечам. Любой мужчина, глядя на неё, отдал бы многое только за час любви с ней, но Левиил оставался холодным и равнодушным к её прелестям - он всё ещё помнил, что такое долг и что такое грех и падение.
