— Вот всё, что я знаю об этом пантеоне, — проговорила Нана. — Это был замысел отца и его наказание им за неповиновение: погрузить их в вечную войну между собой и оставить мечту неисполненной. Примерно, как муки Тантала. Отец сказал мне, что ни за что и никогда не отдаст власть над этим пантеоном другому богу. Даже если победитель выявится, то он снова устроит так, чтобы поставить его победу под сомнение. Он обрёк богов на бесплодную вечную битву.

— Кто бы мог подумать, что мирный Дьяус так опасен! — задумчиво произнёс Мохан.

— Мирный — не значит слабый и глотающий обиды. Прежде, чем он отвернулся от этого пантеона, помню, он единолично создал небольшой отряд воинов. Он сделал это, снова ударяя молотом по камню Алатырю и тогда возникли ратичи — небесные воины, что подчинялись только ему. Поначалу он предполагал, что использует этих воинов, чтобы наказывать непокорных богов, вплоть до ссылки в Навь. Но Лада настолько заморочила мозги безвольных богов, что они хоть и испугались войска Сварога, однако всё равно упрямились и твердили, что они свободные боги и их нельзя наказывать ни за какие проступки. Отец поразмыслил, что упрятать в Навь почти весь пантеон это получилось бы что-то вроде трагикомедии. И просто покинул пантеон. И закрыл Сваргу для богов, а ратичей оставил в Сварге, охранять её, чтобы никто туда не проник.

— Получается, Нана, хоть ты и оставила этот пантеон, но формально сталась там верховной богиней?

— Я вообще не знаю, что стало с этим пантеоном после сумерек.

— Можно спросить у Дживы. Она успела укрыться в моём пантеоне, когда наступили сумерки.

— В последний раз я слышала от Живы, что Перун провозгласил себя верховным богом, оказавшись сильнее других богов, но не был признан таковым моим отцом Сварогом и Сварга не была передана ему. Ну, и Лада, соответственно, сочла себя царицей богов, хотя на этот статус претендовала и Мокошь, ставшая второй женой Перуна. А Морана не могла этого пережить и вредила им, как могла — чисто по-бабьи. Я ведь оставила и ей кое-какую заморочку: она тоже влюбилась в Перуна, хоть и безответно.

— И для чего же это было нужно, чтобы Морана воспылала страстью к Перуну?

— Просто для созидания большей путаницы и сложностей для них всех. Да и наказание Моране за то, что она чаще становилась на сторону Лады, а не на мою.

Внезапно внимание двух богов отвлекли две фигуры, появившиеся на голубой панораме неба. И фигуры эти стремительно приближались. Нана и Мохан настроили зрение на дальнее рассмотрение и поняли, что по направлению к их виману мчались два Посланника.

====== Часть 55 ======

Разговор можно было предсказать, не будучи прозорливцем. Оказавшись на расстоянии метра от богов, один из Посланников проорал ожидаемую фразу:

— Куда вы дели Астиила?!

— А как вы думаете? — взгляд Наны сделался неописуемо наглым.

— Мы не собираемся ни думать, ни гадать, мы требуем ответа у вас!

— Он улетел туда, куда ему хочется, — в голосе Наны послышалась издёвка.

Посланник вонзил в неё свирепые глаза:

— Он отправился получать с тебя дань, мы это точно знаем! И не вернулся к своим! Это ты его совратила!

— Я вас всех совратила в своё время, — насмешливо ответила богиня любви, — но, кажется, ваш Творец лишил вас того, что позволило мне тогда совратить вас. Как же я могла сделать это с Астиилом?

— Ты наверняка сотворила с ним что-то ещё более коварное, чем тогда!

Мохан улыбнулся своей божественной загадочной улыбкой, не сводя с Посланников глубокого-преглубокого бархатного взгляда чёрных глаз и ласково произнёс:

— Зачем так сердиться на шуточный тон моей жены? Она шалунья, но зла никому не желает. А вот вы наверняка устали, пролетав столь долгое расстояние в поисках нас.

— Мы вас не искали! Мы умеем улавливать вибрации божества и быстро вас обнаружили!

— Но, тем не менее, я догадываюсь, что жизнь Посланника непроста и полна трудностей. Отчего бы вам не отдохнуть в опочивальнях моего вимана?

— Нет! Не хотим! Пусть она скажет, где Астиил и отдаст дань, что должна! А кроме того, она вызвала снегопад над тайгой в радиусе нескольких километров и снег до сих пор валит так, что ели увязли до половины, а столбы для соединения электропроводов увязли полностью! Поезда стоят, потому что никакие экскаваторы не справляются с уборкой снега! Ты совершила стихийное бедствие, Инанна!

— Я сам могу вам рассказать, где сейчас находится Астиил. В полной подробности. А моя жена соберёт энергию, что должна отдать. И снегопад она сейчас остановит. Но это время не одной минуты, поэтому прошу спуститься в мой виман…

Пока Мохан разбирался с Посланниками в опочивальнях вимана, Нана поспешила послать приказ остановиться слишком бурному снегопаду над тайгой, о котором она совершенно забыла. А после её неожиданно разобрал сон. Она улеглась на небольшом диванчике в передней и голова её замерла на подушке.

И пробудилась где-то чуть больше, чем через два часа, когда два новообращённых посланника упорхнули с вимана, чтобы примкнуть к войску марутов под начало Индры. Нана, смеясь, прижалась к груди присевшего рядом на диване и склонившегося над ней мужа:

— Скажи, дорогой, пока ты одному из них разминал ступни и говорил с ним своим нежным убаюкивающим голосом, другой сидел рядом и слушал, ожидая своей очереди?

— Зачем же такие сложности и потеря времени! Я поступил очень просто: я отвёл их в две разные комнаты, уложил, раздвоился и разминал ступни каждому из них и беседовал с каждым по отдельности и каждый из них думал, что я говорю только с ним одним.

— И пополнил войско Индры ещё на двух воинов?

— Иначе и быть не могло. И эти двое тоже утверждают, что я напоминаю им их Творца!

— То есть, он был внешне чем-то похож на тебя?

— Они говорят, что, создавая Посланников, он добавил им сходства с собой. Так что по их обликам можно судить, как выглядел Невидимка.

Нана улыбнулась:

— Ну, если судить по их обликам, то он выглядел отлично! Ты посмотри на этих Крылатиков: какие черты лица, какие волосы, телосложение, осанка! Видимо, Невидимка был писаный красавец!

Мохан чуть нахмурился:

— Нана, осторожнее. Ты хвалишь в присутствии своего мужа другого мужчину.

— Ты ревнуешь?

— Пока не всерьёз, но если я заревную сильнее, я тебя поколочу.

— Как! — возмутилась Нана. — Меня нельзя бить!

— Это почему же? — Мохан удивлённо вскинул вверх густые изогнутые, с лукавинкой, брови вверх.

— На меня даже дышать слишком сильно нельзя, потому что у меня сразу выступят синяки! — воскликнула богиня любви. — Я очень нежная. И если меня спросят, откуда у меня синяки на теле, что я должна буду отвечать? Что мне наставил их господь Вишну из ревности?

— Да, в самом деле. Хорошо. Тогда я похвалю в твоём же присутствии красоту другой богини. Да ещё и добавлю её хорошие качества: скромность, покладистость, добродетельность…

— Нет! Не делай этого, только не это! Ну, ладно, можешь поколотить меня, если я начну при тебе восторгаться внешностью другого мужчины. Только не очень сильно. Без синяков.

— Это как так? — глаза Мохана повеселели и сделались озорными.

— Есть же на теле мягкие места, да и руку можно сдерживать. Ты же не дикарь. Не забывай, какой великий и цивилизованный пантеон ты возглавляешь и чего тебе не пристало!

— Не забуду. Не забуду и того, какая у меня хитрая жена: напомнит и о моём положении и о том, что я не дикарь, лишь бы смягчить себе расплату за провинность. Постараюсь не забыть. Но ты должна всё-таки искупить свою вину. Поэтому это ты придумаешь, в какой конец Земли отправиться нам, чтобы поразвлечься!

— Я согласна. Мне это не трудно!

Она села на диванчике и, сконцентрировавшись, в считанные секунды передвинула виман на десять тысяч километров над океаном.

Когда она и Мохан вышли наружу посмотреть результаты её деятельности, Мохан поморщился:

— И что, теперь мы просто будем лететь над океаном? Спасибо, но я почти весь сценарий судьбы провёл в этой стихии и насмотрелся на неё!