— Наверняка развлекается, как может. Но если ты хочешь её увидеть, то это будет нетрудно: она всегда приходит сюда, в это жилище, видимо, не может без меня жить.

— Приятна такая привязанность сестёр, которые прежде враждовали. Значит, нас в этом мире будет трое…

— Отец, другие боги тоже освобождены из Тартара. Они даже кучкуются где-то в отдалённых местах и что-то там строят, причём, вместе с богами других пантеонов. Но я там ещё не была. Я ничего не слышала о богах месопотамского пантеона, а вот в олимпийском сменилась власть и у власти там женщина, — Нана засмеялась.

— И кто же это?

— О! Многие богини грезили о том, чтобы стать главой какого-нибудь пантеона, но сбылась эта безумная мечта у Фемиды.

— Вот как, — прищурил голубые глаза Уран-Ану. — Так вот в чём причина того, что ты не торопишься в компанию этих богов.

— Точно так. Не знаю, во что это всё может вылиться.

— Однако, две одинокие богини — ты и Эрешкигаль, ну, теперь ещё и один старый евнух, это не сила.

Нана загадочно улыбнулась:

— А пантеон многоруких богов, которых даже не решился коснуться сын Метида, это сила?

— Без сомнения, но не наша.

— Как знать. Времена изменились, отец. Если раньше мы, боги, жили обособленно и все пантеоны держались особняком, не считая некоторых богов, который действовали в нескольких пантеонах, то теперь наступило время слиться вселенным и стать единым целым.

— Это как?

— Просто боги других вселенных, оказавшись свободным от власти судьбы, решили, что они сами могут выбирать себе жён и мужей. И даже супруг из другого пантеона предпочтительней, чем из собственного. Это как у смертных: они ведь не вступают в брак с сёстрами и братьями, а ищут партнёра из другой семьи. Так теперь и с богами. Вот, например, у Гефеста опять новая жена: богиня из пантеона многоруких. Вот и я собираюсь замуж за бога из Тримурти, — Нана широко улыбнулась и щёки её ярко зарумянились.

— Тримурти? Знаю таких богов, бывал я в их пантеоне, хотя и не часто. Я бог неба и у них, но Бхудеви явно пользуется бОльшей популярностью, чем я. Не могу сказать, что я от этого в восторге. Но кто из троих богов твой жених? Надеюсь, не все трое? — пошутил Уран-Ану.

— Нет! — засмеялась Нана. — Из всех троих мне нужен только один и имя его — Вишну.

— Стало быть, он больше не женат на Лакшми? Ведь он давал клятву иметь только одну жену.

— Лакшми стала женой Гефеста. Что же ты скажешь о моём выборе, отец? Ты одобришь и благословишь?

— Ну, разве могу я воспротивиться тому, чтобы супругом моей дочери стал сам Вишну, бог — воплощение самой добродетели. Конечно, я благословлю ваш союз. И, конечно, всё к лучшему, что пантеоны, наконец, избавились от своих границ и браки между богами разных вселенных не стали чем-то необычным. Я одобряю всякое уничтожение границ. Я — Небо, а разве на небе бывают границы? Разве атмосферу можно расчертить или возвести на ней стены? Разве вот раи были разные, принадлежали разным вселенным. Наверно, именно поэтому там происходило столько неправильного. Небо против границ для всего возвышенного!

— О да, границы требуются только для того, чтобы оградиться от врагов. А богам сейчас не время враждовать.

— Однако, я не всех готов простить, — промолвил Уран-Ану и голубые глаза его сделались жёсткими.

— Ты о Гее?

— И ещё о Кроносе и других восставших против меня титанов. Всю эпоху сценария судьбы и сумерек они провели в Тартаре, закованными в цепи. А я уверен, что Молящиеся освободили и их, не только богов.

Лицо Наны помрачнело.

— И они злы, очень злы, — проговорила она.

— Этого мы знать не можем. Может, полны озлобления и жажды мщения, может, сломлены и подавлены. В любом случае, от них неизвестно, что ждать, поэтому нам, богам, не стоит быть одинокими. Не нужно переоценивать свои силы.

— Мы не будем одиноки. В пантеоне Тримурти ты — бог Дьяус, мы с Эрешкигаль тоже примкнём к этому пантеону. А вот стоит ли связываться с олимпийским пантеоном… Что-то удерживает меня от того, чтобы примкнуть к ним снова.

— Что ж, это благоразумно. Давай разложим всё по полочкам. Олимпийцами теперь правит Фемида. Сомневаюсь, что другие боги от этого в восторге. Она чем-то напоминала волчицу. Она отлично справлялась со своими обязанностями, она отлично присматривала за тем, чтобы законы Зевса были сильны в нашей вселенной. Но… Если она сама начнёт выдумывать свои законы, то это будут волчьи законы. Понравятся ли они олимпийцам? Не думаю. По логике, им ничего не стоит поступить очень просто: разбрестись по миру, рассыпаться, как горох и избегать встреч с новоявленной правительницей и игнорировать её решения.

— Не похоже на то, судя по тому, как Дионис устроил мне проверку с вином правды, напоив меня и выспрашивая, уж не предала я пантеон в начале сумерек, не перешла ли на сторону Метиды и её сына. Ясно, что не Дионис это всё затеял. Но раз его заставили и он подчинился, значит, они все ещё околачиваются возле Фемиды и имеют основания её слушаться.

— Конечно, эта волчица достаточно умна, чтобы держать власть ещё чем-то, кроме своего статуса. Даже когда всем правил Зевс, а ты помнишь его волю и силу, когда он владел армией Сил и Властей, боги, которые оказались бы, ну, очень недовольны им, могли бы просто уйти в другую вселенную. Потому что как бы ни был силён и могуществен Зевс, всё равно у многих божеств имеется и своя собственная сила. Я — бог неба, я потерял власть в олимпийском пантеоне, но я основал месопотамский пантеон, но даже если бы я это не сделал, бог грозы и молний, пусть даже боевых, не мог бы соперничать с богом атмосферы. Он даже ничего не мог поделать с Деметрой, когда она самовольно покинула Олимп и обрекла человечество на голод. Так что мешает теперь богам, пусть даже не таким сильным самодостаточным и востребованным, как Деметра или Геката или Гермес оставить даже не Зевса, а Фемиду? Сделать это хотя бы ради куража? Ведь что-то же держит их около неё.

— Думаешь, она сумела убедить некоторых Властей и Сил перейти под её начало?

— Я не знаю. Не знаю, в чём её сила. Только это что-то большее, чем звание царицы богов.

— Можно было бы спросить у кого-нибудь из богов. Хотя бы у Диониса. Мы всегда были в хороших отношениях. Или у Гермеса.

— Хорошо. Только я сделаю это сам.

— Меня уже раздирает любопытство.

— Это более серьёзный вопрос, чем просто удовлетворение любопытства.

— Уверена, нам нечего бояться. Я ничего не боюсь с тех пор, как в моей жизни появился Мохан — так представился мне Вишну, когда мы познакомились с ним.

— Я не сомневаюсь, что он защитит тебя, но мой жизненный опыт убедил меня в том, что никогда не стоит пренебрегать ни дополнительной силой, ни знаниями о ней. Я — великий бог, но прожил долгое время, как смертный человек. И пусть мне осталось немного времени моего бессмертия, но я намерен провести его, как великое божество, а не под началом Фемиды. Я знаю, какие законы она вечно пыталась навязать Зевсу, хорошо, что он всегда был достаточно мудр, чтобы её не слушать.

— И вот ещё что особенно странным, отец, мне показалось: Зевс добровольно отказался от власти в пользу Фемиды… Разве он не знал, что у неё свои понятия о том, какими должны быть законы?

— Тут нужна ясность и я разберусь в этом. Но где же моя другая дочь Эрешкигаль? Не могла бы ты выслать ей мыслеформу, чтобы она явилась к нам? Ведь я даже не знаю, как она выглядит.

— Хорошо.

====== Часть 36 ======

Нана сконцентрировалась, высвобождая энергию мысли, посланную Эрешкигаль, но в ответ уловила только смутные флюиды, имеющие неприятный астральный запах. Она постаралась уловить и другие флюиды — местонахождения Эрешкигаль.

Поднявшись с диванчика, Нана пообещала отцу вскоре вернуться и привести сестру.

Она нашла Эрешкигаль через квартал, пьяную в драбадан и лежащую ничком в луже. Любой смертный уже захлебнулся бы и скончался, но бывшая грозная богиня подземного царства преспокойно дышала грязной водой, судя по бурно вздымающейся спине и колебаниям воды возле её головы.