Щёки Афины вспыхнули пунцовым румянцем:

— Вторая? Это потому что тот жалкий пастух так рассудил? Но ведь он поначалу даже не мог решить, кто из нас троих красивее! Ты выманила у него яблоко прекраснейшей за счёт того, что посулила ему чужую жену! Тоже мне, победа за счёт смертного, сделавшего неверный выбор!

— Почему же — за счёт смертного? А кого Гефест в первый раз запросил себе в жёны за то, что он простит Геру? Вы же знаете Гефеста, его запросы насчёт красоты. Он всегда выбирал себе самую красивую. Тебя, Афина, он пожелал только после того, как мы расстались. Ты же знаешь, Гефеста трудно обвинить в том, что у него плохой вкус. Он знаток красоты.

Красные щёки Афины яростно раздулись, как будто она собралась играть на духовом инструменте и она шумно выпустила воздух, затем нервно хохотнула и замолчала.

Вновь заговорила Гера:

— В самом деле, тебе очень повезло! Почти все боги страдали в Тартаре бессонницей, даже боги сна не могли усыпить никого до конца сумерек, разве что самих себя. Ты счастливица.

— Да, но мне снились кошмары…

— Что же тебе снилось?

— Сущая ерунда… В основном, реки, полные тучных гиппопотамов. Почти всё время — эти ужасные гиппопотамы, издающие отвратительные звуки. Даже вспоминать противно. Давящее зрелище!

Афина вновь шлёпнула себя ладонями по бёдрам, как выстрелила из ружья:

— Гиппопотамы! Ей снились гиппопотамы! Если бы она видела, какие снились кошмары нам! Мы даже во сне не могли отдохнуть!

Гера бросила на неё многозначительный взгляд и та замолчала и отвернулась.

— С другой стороны, невзгоды и общее несчастье сблизило нас с богами других пантеонов. Подумать только, раньше большинство из нас сидело в своих вселенных и не интересовались соседями, у каждого своя территория, свой мир. А теперь мы собираемся объединить все пантеоны в единый пантеон, чтобы держаться вместе, так легче выстоять перед бедой. У нас будет даже что-то вроде общего рая, правда, на Земле, ведь все раи сейчас рушатся, их не восстановить. Дааа, сейчас многое меняется. Теперь мы можем сами определять свои судьбы. Вот, я развелась и в других пантеонах распадаются пары, многие ищут себе новых супругов. Столько маститых богов, можно сказать, владык, богов-царей остались без жён… Теперь главы пантеонов будут править сообща нашим общим объединённым пантеоном. И это будут самые могущественные боги.

” — Значит, владыки остались без жён? — подумала Нана. — Вот для чего, Гера, тебе понадобилось моё возвращение в пантеон. Тебе требуется моя помощь в поисках нового мужа для тебя. Зевс не у дел и ты надеешься пристроиться к другому трону. Отлично.»

— И ты знаешь, некоторые представители разных пантеонов уже вступили в брак между собой, — продолжала Гера. — Вот, например, мой сын Гефест. От него ушла харита Аглая, так он связался с богиней Лакшми, пришедшей из пантеона Тримурти…

Мохан вздохнул с некоторым облегчением. Бывшая жена навсегда останется его хорошим другом, поэтому он не был безразличен к её дальнейшей судьбе. Его тревожило, что она отправилась в это непонятное путешествие по вселенным, которое непонятно чем могло бы закончится в эту странную эпоху. Вышли она ему мыслеформу с просьбой о спасении, он бы кинулся её выручать, не раздумывая. Но теперь она, кажется, в надёжных могучих руках бога-кузнеца. Гефест у Мохана был на хорошем счету, он считал его одним из наиболее благородных и честных богов в порочном, как казалось Мохану, олимпийском пантеоне.

— А что это за богиня Лакшми? — поинтересовалась Нана. — Я слышала про пантеон Тримурти, но имена женщин как-то совсем не запоминались.

— Она была женой одного из трёх правителей этого пантеона, Вишну.

— Наверно, она необыкновенно красива, если Гефест взял её в жёны. А вот этот Вишну, наверно, ещё страшнее Гефеста, если такая красавица на брак с Гефестом согласилась! Хо-хо, у этого Вишну, наверно, огромный живот, как бочонок пива, тонкие ноги и тройной подбородок, да ещё плешь на голове! — Нана залилась хохотом.

Мохан скрестил руки на груди и усмехнулся: «Я тебе напомню эти слова, дорогая, когда ты узнаешь, кто я. Посмотрим, как ты посмеёшься!»

— Тебе смешно, а ты не знаешь, сколько я горя хлебнула с этой невестушкой! — обиженно проговорила Гера. — Это просто ужасно: я ей — слово, она мне — десять! И самое обидное, что мой самый преданный сын Гефест теперь всё время становится на её сторону! А раньше, при тебе и при Аглае было не так! Он всегда был за меня!

” — Должен же был Гефест когда-нибудь поумнеть, — подумала Нана. — И Гера получить отпор.»

— Так и это ещё не всё! — продолжала Гера дрожащим плачущим голосом. — Оказалось, что эта Лакшми — богиня богатства. Поначалу я не придала этому значения, за богатством ведь смертные трясутся, а мы, боги, этих проблем не знаем. Оказалось, всё не так! Однажды я очень крепко поссорилась с невесткой, мы даже подрались. И что ты думаешь? После этого у меня ослабла способность материализации, сильно ослабла! Для меня теперь стоит колоссальных усилий сделать хоть конфету, если мне хочется сладкого! А уж если есть нужда в чём-то более серьёзном, так вовсе вынуждена просить о помощи других богов! Вот до чего дожила я, та, кто когда-то правила миром: ни власти, ни материального благополучия!

— Может, тебе стоит помириться с этой Лакшми? — развела руками Нана. — Я уверена, эта богиня быстро тебя простит, если ты искренне извинишься и признаешь свою неправоту…

— А с чего это ты решила, что неправа была я? — взвинтилась Гера и щёки её заалели, как до этого у Афины.

— Просто я тоже когда-то была твоей невесткой. Я-то знаю, как ты можешь раздуть целый скандал по мелочам.

— Между богами не может быть мелочей! Тем более, эта Лакшми сама заводится от всякой мелочи. Но с ней уже не решаются спорить, глядя на то, какие проблемы создала она мне!

” — Ага, нашла коса на камень, — злорадно подумала Нана, — наконец, получила отпор. Увидеть бы хоть краешком глаза эту Лакшми, что так славно проучила Геру, выразить бы ей своё уважение и благодарность.»

А Гера продолжала:

— Дааа, всё теперь пошло не так. В пору жить одной ностальгией по прошлому. Кстати, кое-кто тебя очень сильно вспоминает, — многозначительно добавила она.

— Кое-кто? А я думала, меня помнят все, — Нана улыбнусь уголком рта.

— Мы тебя не забыли, но мой сын Арес снова думает о том, как восстановить отношения с тобой. Не исключено, что вскоре он заявится к тебе в гости!

У Нана похолодело на сердце. Ей вспомнились дни до сумерек и смертный любовник — Адонис, влечение к которому у неё было весьма сильным. Не любовь, нет. Именно влечение. Он нравился ей даже больше олимпийских богов. И Арес не мог этого простить. Он мирился, что он не единственный мужчина у Афродиты, но он жаждал быть первым в её гареме, нравится больше других. Ярость его усугублялась ещё и тем, что в этом его обошёл какой-то смертный. Ну, ладно бы какой-то бог, более сильный и значительный, но человек нравился этой богине больше богов?!

И случилось то, что случилось: Адонис был убит диким вепрем, и этот вепрь был гораздо крупнее и расторопнее обычного вепря…

” — А что если Арес поймёт, как сильно я люблю Мохана? — Нану даже затрясло от страха. — Ясно, Мохану не жить. Но это невозможно. Зачем тогда жить мне самой? Я должна спасти, спасти!..»

====== Часть 30 ======

Гера потрясла её за плечо:

— Что с тобой, Афродита? Ты изменилась в лице, как будто увидела воскресшего Тифона!

— Просто вспомнилось кое-что. Страшный сон.

Она кое-как выпроводила Геру и Афину, пообещав им хорошенько подумать над возвращением в пантеон и как только они исчезли, она заметалась по комнате, как безумная, плача и сжимая голову.

Она послала мыслеформу Эрешкигаль, вызывая её и та появилась через несколько минут: в форточку запрыгнула большая чёрная кошка с жёлтыми глазами.

— Опять у тебя паника, — ворчливо промурлыкала она. — Может, валерьяночки тебе сбацать?