— Я тоже готова на всё ради тебя, искуситель, — прошептала она. — Это я сделаю для тебя всё, что ты хочешь, а не она! Она не сумеет. Она — ничтожество. А я сумею.

— Что ж, я буду ждать результатов, — ответил Свет, запуская когтистые пальцы в разноцветные волосы богини Земли.

” — А я опережу старуху, — подумала Аграт-бат-Махлат, — за века она стала нерасторопна и неповоротлива, хоть и кичится своим могуществом и возможностями. Да она просто как бегемот какой-то! Если бы у меня были такие способности, если бы я была хозяйка этого огроменного камня — нашей планеты, о, вот я бы давно стала верховным божеством над всеми пантеонами! Но я всего лишь жалкий божок, переделанный из смертного, которому даже никто никогда не молился. Единственная радость теперь унизить старушенцию, сделав мою расторопность привилегией перед её колоссальными возможностями!»

И шустрая девица в считанные минуты переместилась на поверхность Земли из её недр. Она знала координаты, в какой точке планеты находилась богиня Инанна.

====== Часть 27 ======

Нана вместе с Моханом пребывали на празднике холи, обсыпая друг друга разноцветной пылью и смеясь, как сумасшедшие. Нана была одета в сари, когда-то имевшее кремовый цвет, подаренное ей Моханом и он же научил её, как это сари одеть. А потом оказалось, что эта одежда должна быть принесена в жертву, покрасившись в множество ярчайших цветов… Но стоило ли богам сожалеть о потере материального, если оно было всё ещё во власти их возможностей? Главное — это состояние радости и веселья, вот что являлось по-настоящему ценным для тех, кто ещё были богами.

После праздника они переночевали в гостинице — в разных номерах.

А на следующий день просто побродили по городу, по сувенирным лавкам и базарам. Нана получила подарок от Мохана — несколько медных браслетов на каждую руку. Она подумала, что могла бы сейчас материализовать пару тяжёлых браслетов из чистого золота для своего возлюбленного, но… Ещё в эпоху сценария судьбы она получила урок, что не все мужчины жаждут дорогих подарков от женщин, а кое-кого они могут даже оскорбить. Она уже признавала, что была груба тогда с Гильгамешем, когда прямо и не подбирая нужных слов, предложила ему власть и обогащение после того, как он станет её любовником, явно давая ему понять, что собирается сделать своей игрушкой на какое-то время. Он не просто не прельстился предложенной ему ролью куртизанки, но разъярился так, как будто обезумел и стоило ли вспоминать то, что осмелился наговорить невероятных дерзостей могучей и опасной богине. Так стоило ли сейчас повторять ошибки прошлого и осложнять отношения с тем, кого по-настоящему любила?

Она подарила Мохану обычный сувенирный браслет из дерева и с полудрагоценными камешками и сама надела на его руку.

И снова они провели в гостинице ночь врозь, но Нану это даже устраивало. Этот мужчина любит её и не желает торопиться только ради того, чтобы удовлетворить свою похоть. Им хорошо вместе, зачем же спешить сводить всё к банальному сексу?

Когда они вернулись в свой пансион у моря и Нана вошла в свою комнату, там уже ждала её Эрешкигаль, прокоптив всё помещение дымом из курильной трубки. Нана поприветствовала её и та проворчала в ответ:

— Привет, привет, маленькая засранка. Спасибо, что покрыла меня позором, придержав коня уже на середине круга. Я чуть не лопнула от стыда! И парень подумал, что ты девица с низкой социальной ответственностью, раз так быстро сдалась. Не могла дотянуть до конца круга!

— Ах, вот как ты проводила время в моё отсутствие: следила за мной! — возмутилась Нана. — Тогда ты должна знать, что мы признались друг другу в любви. Если бы ты знала, что это за мужчина! — она подкатила глаза к потолку и подняла руки, сцепив их в замок.

— Ну, да, за личным счастьем можно и не замечать нужд сестры.

— И что же это за нужда? Скажи, пожалуйста, помогу, если, конечно, тебе не требуется луна с неба.

— Да нет. Глянь в окно!

Нана подошла к мутному окну и, проведя рукой, приказала стёклам очиститься, став идеально прозрачными.

— Что видишь? — Эрешкигаль пытливо сузила глаза.

— А что я могу видеть? Бельё на верёвочке. Кошка ловит голубей. Розы срезали все до одной и вместо них торчит что-то чёрное. Какой-то жирный потный мужик, озираясь, идёт куда-то с гусем под мышкой…

— Вот! Остановимся на этом. Этот жирный и потный мужик — мерзкий гусекрад. Мне, конечно, было бы плевать, что он крадёт — гусей, свиней или бельё с верёвок. Но я вспомнила его рожу. Это он тогда вышвырнул из автобуса меня и мой гроб. Гроб треснул на середине, так он шмякнул его! Я тоже летела кубарем. Как он посмел? Вот как он посмел или я не ужасная подземная богиня, которую боялись даже боги Верхнего Мира?! — проорала Эрешкигаль.

— Подожди. Ты пыталась втащить гроб в автобус?!

— Да.

— Зачем тебе это было нужно?

— Это было делом принципа. У меня было отвратительно на душе. Если бы я затащила гроб в салон автобуса и проехала бы так хоть пару остановок, я уверена, мне бы полегчало. Но этот мерзкий дрыщ всё испортил. Я хотела превратить его в жабу, но было слишком много свидетелей, не хотелось этих охов и ахов, не тот был настрой. А сегодня я столкнулась с ним нос к носу, подонок узнал меня и нахально мне подмигнул. Я решила было, что вот сейчас я его точно в жабу превращу, но тут я вспомнила, что у меня есть сестричка, богиня любви, которая сделает для меня всё и пойдёт за меня в огонь и в воду. И подумала, что негодяй должен влюбиться в меня и страдать от безответной любви. Это ему похлеще жабьего облика будет. Он и так от него мало отличается.

— Какая глупость! Зачем тебе этот потный и жирный бочонок, крадущий гусей? Найди себе красивого парня и развлекайся с ним, я посодействую, если что.

— Мне он не нужен, как ты могла подумать такое! Я просто хочу, чтобы он сох и сгорал от безответной любви к женщине, которую когда-то обидел! Сделаешь или нет?!

— Хорошо. Чем бы дитя не тешилось!

Мысли Наны уже были о другом. На следующий день она была приглашена в гости к Мохану в его дворец на другом конце города. И в богине, долгое время страдавшей от уныния, вновь пробуждалась жажда красоты. Материализовав большое округлое зеркало, она установила его на столик, сама пристроилась в кресло напротив своего отражения, которое казалось ей прекрасным, как никогда, и занялась причёской. Вспомнились старые времена, когда сама она придумывала разные помпадуры и приказывала спиралям своих волос укладываться в них. Тут же была сотворена целая пропасть заколок и шпилек.

— Зачем тебе причёска, — если голову ты уже потеряла, — проворчала Эрешкигаль, пуская дымок из трубки.

— Могу и тебе пособить. Может, меньше пить и курить станешь. Взгляни на меня: с тех пор, как в моей жизни появился Мохан, я капли спиртного в рот не беру.

— Нет уж. Вино и табачок богиню не погубят. А вот любовь однажды мне испортила судьбу. Боюсь я теперь любви этой твоей.

— Ты же теперь свободна. И не обязательно опять связываться с дикарём.

— Я уж теперь и не знаю, какой типаж мужчины мог бы утешить меня.

Мохан, услышав через стену, как переговариваются две богини, принял невидимый облик и поспешил перейти в их комнату. Он очень хотел вновь услышать приятные отзывы о себе из уст любимой.

— Ты же теперь свободна, — повторила Нана, укладывая локоны, — не то, что раньше, когда ты была в плену у Иркаллы и была вынуждена торчать там безвылазно с Нергалом. А сейчас другое дело. Почему бы тебе не выбрать какого-нибудь красивого смертного в постоянные партнёры? Со смертным даже удобнее, чем с равным тебе божеством.

” — Что, что? — Мохан не мог поверить своим ушам. — Что ты говоришь такое, любимая? Ты ли это произносишь? Или я теряю рассудок?»

— Ну, подумай сама, — весело продолжала Нана, — смертный может стать твоей самой интересной игрушкой. Ты можешь полностью подстроить его под себя. Если ты чего-то захочешь от него, чтобы он поступил так-то или так-то, ты просто можешь внушить ему и всё будет по-твоему. Тут можно развлекаться, как угодно. Можно сделать так, чтобы он всегда и во всём соглашался с тобой. Не надо искать к нему подхода, не надо приспосабливаться под него. Захочешь, чтобы он спал — просто усыпи его. Нужно тебе, чтобы бодрствовал — пошли ему энергию. Пожелаешь — он сядет. Пожелаешь — он встанет. Все его мысли у тебя как на ладони. Ну, чем не красота?