Опасно, как же опасно… Но именно ощущение опасности, падения, гибели и будили блудницу в сущности этой непросто богини.

Порою, она видела себя супругой Вишну и её воображение никак не укладывалось в облик жены, полностью удовлетворённой семейным уютом, сытой любовью мужа, его чистой постелью, заботой, защитой. Просто сидеть под надёжным и тёплым крылом этого бога, может быть, и сладко, но у обладателя этого крыла была и другая сторона — адский котёл по сравнению с ней был просто слишком горячей ванной с белой пеной… Она-то знает, что при всём его мягком облике, ласковых глазах и снисходительной улыбке он может быть невыносимо грозен и беспощаден, как способен он меняться. Она видела его другую сторону и… Эта сторона также мешала спать блуднице во внутреннем мире богини Бхудеви. Блудница заводилась от мужчин, от которых исходила угроза, распутница жаждала риска, её тянули края бездонной пропасти, по которым требовалось двигаться, дрожа от страха и нервного напряжения и за это была награда: сладострастие в каждой клеточке тела.

Оргии с демонами распаляли её воображение, она представляла себя прелюбодейной женой, изменяющей самому Вишну, такому ревнивому, поборнику чистоты брака, который никогда не изменял жене и не простил бы ей измены. Вот если бы он, как будто бы её муж, сейчас вошёл бы в это пещеру… Ах, как бы исказилось от ярости его лицо! И она бы не спаслась, не спаслась даже в ядре планеты, он развалил бы планету на две части, чтобы достать её, Бхудеви, для суровой расправы…

И вот, когда она сошлась почти со всеми демонами, участвовавшими в этой вакханалии, подошла очередь его, кого демоны особенно чтили и называли богом.

Богиня Земля сначала подумалось, что она обезумела от слишком большого наплыва сладострастия: мужчина с лицом дочери ненавистного бывшего мужа, её голубыми глазами, её очень светлыми с позолотой кудрями. И смахивал чем-то на этого бывшего… Но нет. Была всё-таки между ними разница. Лицо этого незнакомого бога было таким гордым и надменным, в его взгляде было столько презрения и насмешки, как будто все вселенные были для него не больше, чем муравейники и сам он был превыше всех богов.

Он вошёл в ту часть пещеры, где находилась она, отдыхая после совокупления с очередным демоном. Она полулежала на широком ложе, покрытом шкурами животных, опершись спиной на гору бархатных подушек. Он присел на край её ложа.

— Мать Ки, — проговорил он тихим голосом, в котором слышался приглушённый, но рокот, — если бы я только знал, что ты сошла ко мне, я бы оказал тебе особый почёт! Великая богиня, ты оказала слишком большую честь этим ничтожествам, этим демонам, приблизив их к себе. Они не достойны даже смотреть на такое великое божество, как ты! Ты превыше всех богов! Так что в сравнении с тобой все эти демоны?

— Благодарю за лестные слова, — ответила мать Ки, — но ты преувеличиваешь мою значимость. Боги и люди пользуются планетой, но забывают почитать её. Гораздо приятнее возносить хвалу богам сиюминутного: богам веселья, проституции, размножения, богатства. Это переходящие блага, а Земля вечна и никуда не денется.

— Люди! — юноша с презрением наморщил нос. — Стоит ли придавать значения тому, что им приятнее! Ничтожнейшие существа, мало чем отличающиеся от животных. А боги настолько глупы, что ещё утруждают себя считаться с ними! — рокот его голоса сделался громче. — Трудно сказать, кто чьи рабы: люди у богов или боги у людей.

— Твои речи горды, — промолвила мать Ки. — Уж не тот ли самый ты Свет, которому поклоняются многие демоны и считают своим царём?

— Моё полное имя — Несущий Свет, — ответил юноша. — Да, многие демоны поняли, кто им нужен по-настоящему. Они ценят свободу и разум. И ещё я дал им потакание. В потакании — правда. Я несу им идею: не нужно сдерживать свои желания. Кто сажает свои желания в клетку, сажает в клетку самого себя.

— За иные желания наказывают.

— Моя идея включает в себя безнаказанность для избранных. Кто мои избранные? Это те, кто уже сейчас перейдёт на мою сторону. Потому что для этого мира грядут великие перемены. Я уже знаю источник тех сил, что перевернут его.

— И это секрет?

— Это будет зависеть от тебя, верховная богиня, — голос его вновь сделался тише.

Она пристально посмотрела на него кинжальными серыми глазами:

— Почему ты так назвал меня? Ни в одном пантеоне я не признана верховной богиней. Богиня-мать не царица ни где!

Свет пополз по ложу и оказался рядом с богиней Ки. Он облокотился на подушку рядом с её плечом.

— Ты будешь верховной богиней в моём пантеоне. Я одену на тебя корону, на которой будет столько рогов, сколько вселенных и пантеонов существует на планете, воплощение которой являешься ты. А со всех божеств, которые ныне зовутся верховными, я сорву короны и отберу у них и другие атрибуты их власти и брошу их к твоим ногам перед твоим троном. Поверь, у меня уже есть половина такой силы, что смогла бы совершить всё это. Если я заполучу вторую половину, это свершится.

— Ты обольщаешь меня, как демонов?

— Нет! — лицо Света оказалось возле её уха. — Клянусь, нет. Зачем ты, величайшая из богинь, сравниваешь себя с этими… Которые даже не боги? Я не безумец, чтобы поступать с великой богиней, как с жалкой демонессой. Мой принцип — разум и мудрость. Ты — то что свято. Когда я нахожусь рядом с тобой, я ощущаю, как чистые и светлые чувства овладевают мной. Я уже не ощущаю такого презрения и ненависти к живым существам, мне становится близкой и понятной красота, гармония. Я начинаю видеть грядущий мир, когда звёзды начнут сиять гораздо ярче, чем сейчас, когда луна станет такой же огромной, как солнце, и прорастут ночные цветы под лунным светом… Мать! — вдруг прошептал он и рука его легла на грудь богини Ки. — Моя мать никогда не кормила меня грудью! — голос его дрогнул. — Я отвержен ею, напрасно прозывают меня Сыном Утренней Звезды. Она тоже носит корону. На этой короне тоже есть звёзды, как на небе. И они для неё дороже меня. Ты её знаешь, мать Ки. Гордая надменная себялюбивая дочка Неба, считающая себя выше других, потому что холодное Небо любит только её. Вот и она как холодное Небо. Но она моя мать, — он всхлипнул, — и мне нужна любовь матери… — лицо его припало к огромным пышным грудям богини Земли.

Мать Ки коснулась золотистых кудрей Света, зарывшись в них пальцами.

— Сын, — негромко проговорила она, — но ведь ты же не будешь таким негодником, как мой другой сын — Небо? Почему мне так хочется верить твоим речам? Почему они так завораживают?

— Потому что они из уст любящего сына, — руки Света уже ласкали груди Ки, — потому что нет таких красивых слов, которые бы обозначили силу моей любви к тебе. Богиня богов! Нет — единственная из богинь, истинных богинь, остальные идолицы, никчёмные, ни на что не годные, не стоящие ничего. Ничтожества, захватившие твои храмы. Но я всё исправлю, я всё расставлю на свои места. Я вышвырну их из твоих храмов! Я верну в них единственную богиню, я поставлю перед ней на колени не только жалких смертных — боги будут молиться тебе в храмах и приносить тебе жертвы! Мать, мать!.. — он навис над ней и его колено раздвигало её ноги.

— И ты не разочаруешь меня, как мой другой сын — Небо? — руки богини Земли уже то гладили спину Света, то царапали её.

— Я само Небо положу пластом у твоих ног! — зарычал Свет и вошёл в мать Ки.

— Я даже у своих ног его видеть не хочу! — глубоко дыша, ответила Ки, обхватывая поясницу мужчины ногами. — Он проклял меня! Знаешь, как он проклял меня! Из-за него я не могу достигнуть своих желаний! А желания ведь святы, правда!

— Да! — сильное тело Света входило в лоно матери Земли и выходило из неё. — Мать! Мать! — хрипел он. — Ну, погуби меня! Погуби меня! Я твой Думузи!.. Вонзи мне нож в спину, пока я, как тетерев, поглощён любовью и не вижу опасности! Обдери с меня кожу, я хочу быть твоей жертвой!.. Предай меня моим врагам, докажи, что ты опасна!.. Стань моей могилой, поглоти меня, чтобы я снова был внутри тебя!..