Литмир - Электронная Библиотека

Он сделал небольшую паузу, обвел загадочным взглядом присутствующих богов и снова улыбнувшись, продолжил:

— И ещё есть одна сила, правящая миром. Это — сила любви. Она облегчит нам задачу с покорением этого мира. По счастью, в нашем новом пантеоне есть боги любви и всем известно, что сильнейшая из них — Афродита, — Гермес расторопно сошел с возвышения, приблизился к Нане, сидевшей за одним из пиршественный столов, взял ее за руку, поднял с седалища и повел на возвышение.

И когда они оба оказались там, указал рукой на пустующее кресло в самой середине между кресел трёх и трёх богов:

— Займи свое место, Афродита.

Нана посмотрела на него расширенными глазами:

— Как это все неожиданно! Почему не предупредили меня, что вы затеяли?!

— Чтобы ты не успела отказаться, — тихо проговорил Гермес. — Мы знаем, что ты никогда не жаждала этого, но так нужно…

— Полагаешь, я не могу отказаться здесь и сейчас?

— Дочь моя, — услышала она голос Урана-Ану, поднявшегося со своего кресла и приблизившегося к ней, — ты сильнее других богов по части любви и это не исправить. Займи это кресло, это требуется для всеобщего блага.

Нана колебалась, не решаясь опуститься в кресло. Если она сделает это, назад пути уже не будет.

— Нана, ты и меня не послушаешь? — ласково проговорил Мохан, но глубокие черные глаза его источали укор. — Воссядь, вот здесь, рядом со мной! — он поднялся со своего кресла и взял Нану за руку, Уран-Ану — за другую, оба они подвели ее к пустующему креслу и она покорно села в него.

Боги зааплодировали и заулыбались.

Неожиданно всеобщих одобрительный шум прервал громовержущий бас Нергала прямо подскочившего со своего седалища:

— Что?! Бабу?.. Бабу на царство? Я для того явился в ваш пантеон, чтобы оказаться под властью женщины?

Нана, кресло которой находилось посередине между ее мужем и отцом, да ещё другими двумя и двумя богами, в самом деле производила впечатление возглавляющей их.

— Нергал, здесь нет царей, — напомнил Гермес. — И почему под властью женщины? Мы, все семеро, здесь равны.

— К тому же, что ты имеешь против власти женщины, Нергал? — добавил Шива. — Вот, например, мой третий глаз видел другие планеты и на одной из них многие пантеоны возглавляют женщины-богини. И от этого нет ничего дурного. Боги этой планеты так же сильны, как и наши события их также ярки и насыщены, не уступают нашим.

— Я не знаю ничего и знать не хочу об этих мирах, — тяжело дыша, заговорил Нергал, — но если бы только я услышал намек, что здесь будет заправлять женщина, я бы не пришел под этот купол! Там, где женщина у власти, не может быть порядка. Какая бы умная и сильная она ни была. Там, где женщина распоряжается, нечего делать мужчинам, ибо женщина постарается превратить сильного волевого, полного достоинства мужчину в ничто. Потому что женщины боятся мужчин, причина этому то, что мужчина всегда и во всем сильнее женщины. Если женщина завладеет властью, она не избавится от страха, что мужчина может власть отнять, поэтому приложит все старания, всю свою хитрость, все свои возможности держащего власть существа, чтобы низвести в ничто как можно больше мужчин. Я был там, в голубом дворце, среди других богов, но не остался там только потому, что мужчины — Кронос и Посейдон допустили, чтобы женщина стала им соперницей в борьбе за трон — эта Гера!

Нана взглянула на Афину, сидевшую за столом рядом с Нергалом, пытаясь угадать, что думает та о словах своего мужа, но лицо той напоминало каменную маску. Удивляло только то, насколько боги оказались не теми, кем их считали до сумерек. Вот поди ж ты: свирепая воительница, покровительница наук, гордая, независимая — она ли терпит дерзкие речи этого зарвавшегося бога-мужлана? А может, она с ним ещё и согласна?!

— Но здесь дела обстоят ещё хуже, — продолжал Нергал, — потому что вы усадили на трон Инанну! Для чего вам это нужно? Она не умеет отвечать за свои поступки, не хочет принимать важные решения, ей лень думать. Я-то отлично знаю её. И она знала саму себя, поэтому прежде у нее хватало благоразумия не рваться к власти, хоть она и умела манипулировать своим отцом Ану. Она и сейчас осознает, что власть — это не для нее, но вы упорно затащили ее на трон, навязали ей его, хотя даже она понимает, что это ошибка!

От Нергала можно было ожидать что угодно, любой грубости и бесцеремонности, но эта его речь неожиданно взбесила Нану. Он отзывается о ней, как о слабоумной?! И это после того, как ее оценили такие боги, как Тримурти, ее отец, Энки, Гермес? Да кто он такой, чтобы считать себя более знающим, чем они?

— Послушайте меня! — Нергал уже обращался к богам в пиршественный зале. — Все вы согласились объединиться в пантеон Шести богов. А теперь этот пантеон будет носить название семи богов?

— Да, непременно, — отозвался Гермес, — но ведь семь — это более сакральное число, чем шесть.

— Пусть так, — ответил Нергал, — пусть пантеоном правят семь богов, а не шесть, возможно, это и к лучшему. Но возьмите седьмым правящим богом бога-мужчину! Вам нужен кто-то, кто олицетворял бы любовь? Почему бы не предложить это Каме, богу любви?

— Как бог любви я слабее Инанны-Афродиты и я вовсе не жажду кресла старосты, — отозвался Кама. — И что за речи, Нергал? Инанна-Афродита — великая богиня, с чего это ты решил, что она не справится с возложенной на нее ролью? А может, ты завидуешь, Нергал?

В тигриных зелёных глазах Нергала заискрилось бешенство.

— Я завидую бабе? — прорычал он. — Значит, вот как оценили здесь мои слова? Да мужчины ли вы, что соглашаетесь с этим — бабой на троне?

Среди пирующих загудели сразу несколько голосов и один из них вырвался и пронесся над столами:

— А что, Инанна-Афродита так красива, что неплохо, чтобы она нами правила!

Пирующие грохнули дружным весёлым хохотом. Мрачным оставалось лишь лицо Нергала. Он вышел из-за стола и направился прямо к возвышению и взошел на него. И заговорил с Наной, встав напротив ее кресла:

— Инанна, не сиди на этом месте, что предназначено для мужчины. Трон — это запретное седалище для женщины. Когда царь сидит на троне, его жена обязана находиться там, где ее даже не видно. Или стоять рядом с троном мужа. Или сидеть на ступени пониже его. Но не на троне. Образумься, Инанна.

====== Часть 99 ======

Нане показалось, что внутри её живота пробежала огненная лава, так разозлили её слова Нергала. Как он смеет ей указывать? Да, она не жаждала власти, но и подчиняться словам самодура-мужлана она тоже не собиралась.

Ей очень захотелось высказать своё возмущение, но она сумела воздержаться от этого невероятным усилием воли. Никакие чувства раздражения не отразились на её лице.

Она поднялась со своего кресла, обошла огромную фигуру Нергала, и приблизилась к самому краю возвышения. Подняла вверх ладонь, прося о внимании пирующих.

— Хорошо, — проговорила она. — Я не просила себе кресло старосты и не буду цепляться за него любой ценой. Если, по словам Нергала, мужчины не желают видеть в должности старосты женщину, считая, что это унизит их, пусть выскажутся. Если большинство мужчин окажется против моего восседания в кресле старосты, я оставлю его.

— Ты учтёшь только мнение мужчин? — возмутилась Лакшми. — А мнение женщин-богинь уже ничего не значит? Мало того, что из семи богов-правителей шестеро — мужчины, и всего одна женщина? Значит, даже единственная женщина среди старост это тоже много? — глаза ее гневно сверкнули. — Если Инанну-Афродиту выживут с кресла на возвышении, я уйду из объединённого пантеона и Гефест уйдет со мной! Или здесь собирается верховодить Нергал?

Нергал бросил на нее презрительный взгляд и обратился к пиршественному залу:

— Ваше слово, боги-мужчины, сейчас решит все! Выскажитесь хотя бы большинство!

— Да брось ты, — отозвался позади него Индра, державший кубок с вином. Вино это было доставлено на пир богов объединённого пантеона самим Дионисом, который хоть и не решался ещё перейти на сторону Семи полностью, но не отказался попировать с ними. Его вино решились отведать даже боги Тримурти, считавшие прежде вино напитком демонов. Уж если это пили сами Вишну и Шива, то такого напитка не следовало гнушаться!

148
{"b":"785830","o":1}