Геката улыбнулась:
— Конечно. Тут был такой скандал между Геей и Майей, что все боги поняли, что произошло на самом деле.
— Бхудеви и Майя, лучшие подруги от начала сотворения мира, поссорились? — удивился Мохан.
— Да и именно из-за этой истории. Мы слышали крики Геи, пришедшей во дворец Майи: ” Как ты посмела научить Вишну, как сократить срок жизни, прокляв кого-то? — вопила она, как безумная. — Я доверила тебе этот секрет, а ты подстрекал его покончить с собой! Ты не лучшая подруга мне отныне, ты — мой враг!»
— Как Бхудеви поняла, что Майя подбивала меня на это?
— Сама Майя и выболтала. Она ходила от дворца ко дворцу и учила богов самоубийству, поведала, что узнала это у Геи, она была вне себя от злости и орала, что больше всего хочет, чтобы Инанна-Афродита пострадала от проклятия Вишну, пусть даже ему придется не дожить ещё века бессмертия.
— Довольно прямолинейно для богини лжи, — заметила Нана.
— Возможно, она пребывала под воздействием вина Диониса, которое я заставил ее выпить, — предположил Мохан.
— Значит, все все поняли? — спросила Нана Гекату. — И мне не нужно будет объяснять каждому, что я не изменяла своему мужу с Зевсом?
— Богам известна правда. Гея так разозлилась на Майю, что выдала с головой всю эту ее грязную выходку с голограммой Зевса и твоей, Афродита. Поистине это мерзко!
— Что ж, я рада, что мне хотя бы не надо будет оправдываться, обелять себя.
— Да, но Майя, уходя, оставила нам серьезную проблему: боги теперь знают, как прервать срок жизни, не прожив ещё несколько веков
— Полагаешь, это проблема? Кто же захочет умереть, если есть возможность прожить ещё несколько столетий?
— Не все так сильно любят жизнь, как вы. После известия о том, что боги когда-нибудь умрут, у многих богов появилось чувство, что жизнь предала их и у них уже нет былого доверия и любви к жизни и даже к своей божественной участи. Кое-кого сильно пугает томительное ожидание смерти, хоть она, вроде бы, ещё случится не скоро. Время ведь так стремительно летит… Многих это выматывает. Я не успеваю готовить успокаивающее зелье, чтобы хоть на время унять страхи и тревоги богов!
— Но у меня-то совсем не желания свести счёты с жизнью раньше времени, — задумчиво произнесла Нана.
— Ты — другое дело. Ты влюблена. Тебе это помогает. А у других нет такого стимула к жизни.
— Что ж, тогда придется подумать и о других. Поскольку пантеоны перемешались, у каждого божества может появиться новая любовь, что сделает жизнь слаще!
— Да, Афродита, тебе бы не помешало потрудиться и помочь мне удерживать богов от самоубийства, а то я все хуже с этим справляюсь!
— И ещё следует разыскать Майю и наказать за подлость, что она сделала теперь уже всем богам! — сквозь сжатые зубы проговорил Мохан.
— Ничего, то наказание, что я определила ей, достаточно, — промолвила Нана, — и вряд ли можно придумать что-то более тяжкое.
Слова Наны оказались истиной.
Через несколько дней Майя посмела появиться под куполом Шести, как будто совершенно не боялась расправы за содеянное.
Это было торжество, пир после важного события: шестеро правителей нового объединённого пантеона должны были торжественно принять власть над другими богами.
До этого в объединенном пантеоне «прибыло в полку»: пройти через купол попросились Нергал и Афина.
Они поразили всех сообщением, что теперь они муж и жена. Олимпийцы не могли поверить глазам и ушам: Афина, грозная, холодная, равнодушная к противоположному полу стала чьей-то женой, да ещё и была влюблена?!
Более того, Афина, всегда своевольная, сильная, уверенная в себе, с трудом подчинявшаяся даже своему отцу громовержца Зевсу теперь оказалась в подчинении своего мужа — бога войны и эпидемий. Особенно странно было, что прежде она была ярой соперницей другого бога войны, своего брата Ареса, но он был слабее ее, а Нергал, очевидно, оказался либо сильнее, либо ее одолела любовь — не та любовь, которой властвовала Афродита, а другая, энергия любви, исходящая от самой природы.
Боги готовились к торжеству: материализовывали праздничные пиршественный столы, возвышение для кресел — именно кресел, а не тронов шести правителей объединённого пантеона, потому что правители собирались быть старостами, а не царями
Как и полагалось, к этому торжеству из небесных просторов на явился Уран-Ану, чтобы занять одно из кресел, причитавшиеся ему. Богу неба задавали вопросы, где он пребывал столь долгое время, но он лишь улыбался и уклончиво отвечал, что он находился в сферах неба и занимался тем, что пойдет во благо богам.
И когда все оказалось готово, боги, собравшиеся для торжества на площади, окружённой дворцами, увидели на возвышении не шесть, а семь кресел.
Боги-старосты заняли свои места: справа, крайнее — Гермес, по правую руку от него воссел Энки, за ним — Уран-Ану; слева — Шива, Брахма и Вишну; а между тремя и тремя богами посередине оказалось пустующее кресло. Боги удивлённо переглядывались и перекатывались друг с другом: что бы это могло значить?
И когда боги заняли свои места за пиршественный и столами, пришло пояснение.
Речь взял Гермес, лучший из ораторов:
— Великие и могущественные боги! Всем известна наша общая цель: объединить усилия, чтобы вновь подчинить себе смертных, которых стало гораздо больше, чем прежде. Каждых из них может приносить богам пользу. Не секрет, что цель каждого из нас — накопление силы, чтобы без страха встретить грядущее! Мы внедрим в этот мир нечто совершенно новое: не соперничающих между собой богов, а храмы, в которых в один ряд будут стоять изображения богов самых разных пантеонов и людям придется признать всех существующих богов, разумеется, тех, кто присоединится к нам! Да, люди будут молиться тем богам, которым в древности молились их предки и признать и богов других древних народов! Мировая религия — это все боги, какие есть! Никто не посмеет отрицать того или иного бога, потому что он был богом другого народа!
Боги одобрили речь Гермеса восторженными возгласами и аплодисментами. А бог ораторства вдохновенно продолжал:
— Мы, боги, со всеобщего согласия возглавившие объединенный пантеон, являемся символами того, что необходимо смертным. Великие боги! Каждый из вас, безусловно, могуществен, талантлив, достоин высочайшей славы и почитания. Поэтому каждый из нас, ваших старост, выражает то, на что способны многие боги, пусть даже того, что смертные считают нежеланным для себя. Вот господь Шива — он отождествляется со всеми богами войны, смерти и разрушения, присутствующими здесь. Брахма — богов рождения, созидания, начала. Вишну — богов защиты, власти, силы. Уран-Ану, бог неба. Без воздуха не проживет ни один смертный более нескольких минут. Без надземной атмосферы не может существовать ничто живое, ничто не удержится на земле, все учится в беспредельный космос. Бог неба станет олицетворением всех богов, относящихся к силам природы: дождя, деревьев, металла, воды, почвы и даже огня, ибо не было бы огня без воздуха и атмосфера защищает землю от палящего солнца, без воздуха солнце стало бы гибелью всему живому. Бог Энки. Каждому человеку нужны боги разума и мудрости, чтобы разум и мудрость шествовали в нужном и правильном направлении: служению богам. Человек должен быть рабом богов! В этом его предназначение, а не в чем-то ином. И боги мудрости во главе с мудрым Энки займутся этим! Что касается меня, — Гермес широко улыбнулся и ямочки заиграли на его щеках, — я воплощаю собой те блага, что вожделенны большинству смертных: богатство, карьера, слава, успех, приобретение друзей и помощников.
— А седьмое кресло? — послышался чей-то возглас из-за одного из пиршественный столов. — Может, это место для бога, воплощающего такое благо, как здоровье?
— Здоровье очень важно для смертных, — ответил Гермес, — но не секрет, что каждый из богов способен лечить то или иное у человека. Да и здоровье современного человека возможно поправить наукой медицины, а науки это по части мудрого Энки. Только я хочу напомнить кое о чем…
