— А отказывать мне тебе удобно? — продолжала вопить Гера.

— Я не отказываюсь тебе помочь. В конце концов, если Брахма или Энки согласятся, чтобы я помогла кому-то из них тебя полюбить…

— Согласятся они, как же! Этот Брахма, я слышала, сухарь и ханжа, а Энки ещё тот мерзавец, он откровенно посмеивался надо мной!

— Зачем тогда кто-то из них тебе в мужья?

— Трон! — голос Геры начал хрипеть. — Я хочу замуж за трон! — у неё явно начиналась истерика. — Мне нужен трон или я сойду с ума, как обычная смертная!

— У них нет трона. Они не цари!

— Всё равно, пусть кресло, но кресло тех, кто стоит над другими богами! Я сумею превратить это кресло в трон!

— Нам этого не нужно. В объединённом пантеоне не те принципы!

— Мне всё равно! Афродита, скажи, ты поможешь мне или нет?

— Только в любви. В браке по расчёту — не по моей части.

Гера задрожала от ярости, лицо её из красного сделалось фиолетовым:

— Тогда убирайся из голубого дворца! Нечего больше развлекаться на наших пирах!

— Как? Ты нарушаешь древний обычай, гонишь гостей?

— Ты больше не гость, ты мой враг! Я так надеялась на тебя, а ты меня разочаровала! Ты так меня подвела!

— Но ты же не хозяйка голубого дворца, здесь живут и другие боги.

— А кому вы здесь нужны с твоим Вишну? Посейдон не в восторге, что ты здесь торчишь с другим мужчиной, а не с ним. Кронос и вовсе не пускает вас за пиршественный стол после того, как ваши друзья уболтали Энки. Только я вас привечала, только благодаря мне вас терпели здесь! А теперь и мне вы не нужны. Убирайтесь!

— Гера, ты пожалеешь об этом.

— Не угрожай мне! Я тебе ещё припомню твоё предательство, да, предательство, твой поступок по отношению ко мне иначе не назовёшь!

Раздосадованная Нана отправилась в покои, в которых она гостила с Моханом. Надо было сообщить мужу, что их прогоняют из гостей, но оказалось, что его не было в покоях, вероятно, он находился где-нибудь в лесу в уединении, выполняя задание Молящихся. Отвлекать его от этого дела было нельзя, это слишком серьёзно, надо было подождать.

Нана решила прилечь на ложе и немного вздремнуть, чтобы привести свои нервы в порядок после скандала.

Она пробудилась через несколько минут встревоженная странным шорохом. Это были звуки гудящего и потрескивающего костра. Она приоткрыла глаза и увидела: в комнате находился камин с пылавшим в нём огнём, хотя прежде в покоях камина не было. ” — Чьи это штучки? — подумала Нана. — Мохан вернулся и решил посидеть у камина?»

Перед камином стояло кресло и в нём явно кто-то сидел — спиной к Нане.

Нана поднялась со своего ложа, приблизилась к камину и бросила взгляд на сидевшего в кресле. И удивилась, это был незнакомец.

Это был мужчина среднего возраста, необычной внешности: правый глаз у него был чёрный, левый — зелёный, брови тёмные и очень густые — вразлёт, изогнутые и высоко вскинутые, как крылья орла, нос острый, с горбинкой, напоминавший клюв этой же хищной птицы. Губы тонкие, один уголок рта чуть скошен вниз. Длинные чёрные волосы ниспадали на плечи. Он был облачён в чёрный костюм.

Нана понимала, что простой смертный не мог просто так оказаться в голубом дворце, к тому же, материализовать камин с огнём. Но от незнакомца не исходили и флюиды и божества. Демон? Но демоны убиты Вишну, они если и существуют на земле, то только в смертных телах. Кто же это?

В последнее время Нана возненавидела сюрпризы, они были один неприятнее другого. Вот и этот неизвестный тип вызвал в ней тревогу и раздражение.

— Ты кто? — грубо и без предисловий спросила она. — В мои покои нельзя входить без дозволения тем, кого я не очень хорошо знаю. Или тебе неизвестно, кто я?

— Мне все известно, — глухим и низким голосом ответил он, пристально глядя на нее, — вот ты не могла знать, кто я.

— И кто же?

— У меня много имен. Можешь дать мне ещё одно, это меня позабавит. Кто я, по-твоему?

— Незваный гость, кто же ещё?

— И тем не менее, по древним законам гостеприимства даже незваному гостю следует оказать должное уважение, не так ли?

— Древние обычаи сходят на нет, как показало сегодня поведение кое-кого. Однако, и гость должен иметь уважение к хозяевам, — Нана почувствовала, как в животе сжимается неприятный комок от нервозности. Незнакомец ей был неприятен и она ощутила, что боится его, что было особенно обидно и горько. Кого она боялась прежде? Да никого! Весь вид незваного гостя говорил о том, что он считал себя выше и значительнее ее, великой Инанны-Афродиты-Иштар. Все в нем прямо кричало о превосходстве над ней: надменный холодный взгляд разноцветных глаз, спокойный властный голос, презрительно поджатые губы, его раскованная поза в кресле — он откинулся на спинку, руки разбросал по подлокотникам, нога была небрежна заброшена на ногу.

— Не ты здесь не хозяйка, — промолвил он.

— Ты хочешь сказать, что ты гость Геры, или Посейдона или Кроноса? Ты решил занять эти покои и я должна убраться отсюда немедленно?

— Нет. Пока мне не нужны эти покои. Я только намерен сказать тебе, что ты занялась не своим делом. Ничего хорошего не получается, когда кто-либо берется за занятие, в котором совершенно не разбирается.

— Очевидно, я должна задать тебе вопрос: ты о чем? Но я не намерена его задавать. Меня не волнует мнение того, чьего имени я даже не знаю, — Нана усилием воли заставляла себя говорить с незнакомцем дерзко, чтобы заглушить свой страх по отношению к нему. — Если бы я услышала это от кого-то из богов…

— Я превыше богов.

— Но ведь не Сущее же ты? Только Сущее превыше богов! Но Сущее безличностно.

— С чего ты решила, что над богами никто не стоит, кроме Сущего?

— Так сказали Молящиеся Сами Себе!

— Эти мертвецы? — незнакомец холодно рассмеялся и перевёл взгляд на огонь.

— Ты снова ждёшь от меня вопросов? — Нана почувствовала, как от волнения начинают холодеть и дрожать пальцы рук. Ей хотелось бежать от этого странного существа, позвать на помощь Мохана, спрятаться у него на груди. Но что-то внутри говорила: останется мучительная недосказанность, бегство и нерешённый вопрос только увеличит страх, сделает его постоянным.

— Но ты же хочешь их задать.

====== Часть 97 ======

— Я лучше расспрошу обо всём Молящихся! Они разъяснят мне, кто ты!

— Они и тебя тащат в ту же могилу, в которой сами засели теперь уж навечно.

Неожиданно Нана ощутила, как волна страха, накрывшая её, вдруг начинает спадать, уступая место привычной уверенности и внутренней силе, свойственным богам высшей ступени.

— Они не могут быть мертвецами, — спокойно произнесла она.

— Как же — не могут? Если кто-то, живший, однажды просыпается и у него ничего не болит, это означает, что он умер. А они в своём мирке не жалуются ни на физические, ни на душевные боли — их нет. Ведь даже у вас, когда вы были богами, были страдания — и телесные, и моральные. Значит, всё верно гласит поговорка.

— Говорят ещё, кто мыслит, тот живёт. А они не только мыслят, они ещё и любят. Меня, богиню любви, не обмануть. Общаясь с некоторыми из Молящихся, я ощущала исходящие от них флюиды сильной любви. Настолько могучей мощной и несокрушимой любви, какой, к сожалению, пока нет даже между мной и Моханом. В их мире царит любовь, она правит их миром, Высшим Миром, она — его основа. Я не верю в это с их слов — я знаю. Я разбираюсь в этом!

Незнакомец презрительно фыркнул:

— Ты даже не разбираешься в любви, ты не знаешь, что это такое и рассуждаешь о ней в так называемом Высшем Мире? Я повторяю тебе: ты занялась не своим делом. Ты пытаешься соединять сердца живущих в Алес по поручению Молящихся, но ты делаешь только хуже. Ты всё решаешь за них, ты безответственно подходишь к их судьбам, потому что тебя просят об этом Молящиеся, но они сами неправы. Поскольку ты отказываешься задавать вопросы, ты просто получишь разъяснение: они неправы, потому что пытаются сделать всех собой. Они не признают никаких альтернатив себе. Сила — их единственный аргумент для тех, кто с ними не согласен. И та любовь, что ты навязала уже нескольким парам, только затянет их в этот гремучий водоворот, который силой затащит их в мир Молящихся, заставив немало пострадать. И после этого ты будешь утверждать, что ты разбираешься в любви, если используешь её как орудие для чьей-то цели?