— Как денег, — ввернула Лакшми.
— И оставили бы их смертными? В цепи смертей и рождений?
— Да. Таков закон Природы. Человек, пожелавший стать бессмертным, нарушает их, а это худшее из зол. Природа выше богов. Но если бы эти люди были послушными богам и никак не отклонялись от законов, что давали бы им боги, то жизнь их была бы мирной и счастливой, а смерть была бы подобна сну или даже оргазму, ничем не напоминая что-то страшное. В перерывах между смертями и рождениями люди отдыхали бы в раях и снова рожались бы, чтобы молиться, молиться, молиться, появляясь на свет для служения богам. Но теперь этого уже не будет никогда. Да, наша цель — однажды победить фагов, захватить их пространство, отобрать у них все их научные и технические достижения, лишить их бессмертия и ввергнуть их в такой образ жизни, который вымотал бы все их духовные силы, что они превратились бы в привидения, не будучи в силах жить.
— Значит, предстоит великая битва между дэвами и фагами?
— Нет. Я уже говорил, что разумнее убивать врага руками другого врага, приберегая свои силы. Мы это делаем уже сейчас. Если вы послушаетесь нас, богов Высшего Мира и поселите демонов в мире людей, враги уже ослабят друг друга и не пополнят собою пространства врагов, а вы окрепнете за счёт их ослабления.
— Я верю Высшему Миру, — произнёс Мохан. — Что-то во мне говорит, что вам надо верить. Я могу прямо сейчас заняться тем, что выпущу огромное число демонов из Хаоса!
— Сначала ты должен убедить Крылатых Посланников перейти на твою сторону, — вдруг подала голос Диля.
— Трое из них уже на моей стороне. Неужели это возможно, чтобы они все послушались меня?
— Да. Они очень важны для пополнения войска богов. Если они прибавятся к марутам и ратичам, не нужно будет опасаться, что Прометей с Властями и Силами помешает вашим планам.
— А есть ли способ убедить Властей и Сил встать на нашу сторону?
— Возможность слишком мала и убеждать в чём-то Властей и Сил — неоправданно великие усилия и даже риск. Они слишком склонны поддаваться болтовне хороших психологов, их так хорошо убедили, что они быстро закостенели в этих убеждениях, что они обязаны служить людям под началом Прометея.
— Получается, если фаги отдали власть над Силами и Властями Прометею, значит, Прометей имел дело с фагами?
— Фаги с одобрением относятся к таким, как Прометей. В своё время вот такие Прометеи и позакладывали в людей что-то, что помогло сделать их прогрессивными сверх меры. Прометей их герой. Да и сейчас они намерены использовать его против дэвов.
— Навязать чувство вины богам, что они сейчас и пытаются сделать с Фемидой и Деметрой, — пробормотал Уран-Ану. – Чтобы чувство вины ослабило богов и сделало их врагами самим себе.
— Да. Это один из их замыслов. Фаги не спускают глаз с Земли. Они будут вредить любым действиям, направленных богами на пополнение своих сил, — произнесла Ясан.
— У фагов есть совершенное оружие? Они могут прийти на Землю, чтобы воевать за людей?
— Оружие есть, но пока они не могут появиться на Земле. Они находятся на слишком большом космическом расстоянии от этой планеты. Когда боги уйдут в Хаос, будет открыта червоточина, через которую они проникнут на Землю. Но сейчас червоточина закрыта для них. Они могут разворачивать порталы в этот мир, смотреть через них на происходящее на Земле, говорить через них с кем-либо из живущих на Земле, но не переходить через них. Разве что являться на этой планете в виде голограммы. Так они ведут переговоры.
— Как выглядят фаги? — спросила Нана. — Надо сказать, современные смертные выглядят иначе, чем те, что были до падения богов в Тартар. Нынешние как будто выше ростом и лица более холёные, на них столько претенциозности, гордости, независимости, уверенности в себе. Хотя ни разу не видела ни одного по-настоящему счастливого лица.
— Мы можем показать, как выглядят фаги в их собственных мирах, — ответил Альби и в считанные секунды развернул портал.
Перед изумлёнными богами тут же появились невиданные ими до сих пор лица людей.
Нана, как богиня красоты и неравнодушная к внешности других, всмотрелась в лица фагов, пытаясь понять, насколько они привлекательны. Она изумилась: почти все они сильно походили друг на друга, мало чем отличаясь. И все были подведены под один общий стандарт — их лица здорово смахивали на лица античных статуй. Те же прямые носы, точёные губы, крупные овальные глаза, тонкие брови, прямые лбы. Так когда-то изображали смертные её, богиню Афродиту, но как эти непонятные люди сумели добиться для себя такой странной внешности?
— Это с помощью науки они сделали себя такими? — поинтересовалась она.
— Да. Они изменили генетику, сделав свои лица правильными и совершенными.
— Но это глупо, так походить друг на друга! Люди представляли такими нас, мы прощали им это их невежество. Неужели это их тайное желание: иметь одну стандартную красоту на всех?
— И почему они так походят на изображения олимпийцев? — послышался голос Лакшми. — Что, изображения богов Тримурти хуже, они считают?
— Такое понятие о красоте возникло у них ещё до появления олимпийцев. Не забывайте, что фаги древнее всех богов вашей планеты. Люди считают идеальными правильные черты, это в их природе. Вот ваши смертные и сотворили себе богов по своему вкусу. Так что можно сказать, что это статуи олимпийских богов похожи на фагов, а не фаги на статуи олимпийцев! — засмеялся Альби.
— А я-то не понимала, зачем скульпторы всегда приделывали моему изображения такой длинный нос, — проворчала Нана.
Она продолжила наблюдение. Фагам надо было отдать должное: они отлично поработали над своим генофондом по части другой красоты, кроме лиц. У всех была отличная здоровая ровная кожа, пышные волосы, почти у всех — кучерявые; стройные отлично сложенные тела, не тощие, но и без лишнего жира.
Нана внимательно всмотрелась в лица фагов и тут ей снова показалось что-то не так.
Да. Это было выражение глаз. Она попыталась отыскать в нём радость, счастье взахлёб, жадность до жизни и событий — и не обнаружила их. Не то, чтобы это были глаза несчастных созданий. Нет. Просто это были глаза бесконечно сытых существ, а точнее — пересытившихся. Такие глаза бывают у тех, кто во время обеда запихнул в свой алчный желудок пищи в два раза больше, чем требуется. И жаждет лишь одного: благополучно переварить, не изблевав.
И ещё в этих глазах была усталость. Усталость существа, томящегося от бессонницы. Люди пошли против своей смертной природы — и уже расплачивались за это. Им явно не помешало бы периодически умирать, какой-нибудь лёгонькой смертью, чтобы обновляться и иметь силы жить дальше. Однозначно, эта их затея с бессмертием была идиотской.
И тут Гефест как снял с языка Наны ещё одну мысль, что пришла ей в голову:
— Не скажешь, что эти людишки сгорают от энтузиазма, слишком квёлы с виду. А Уран рассказывал нам, что они-де всё ещё проявляют интерес к технике и науке, пытаясь и дальше усовершенствовать свой мир.
— Верно, чем старше фаги, тем труднее их душам без измерения, где бы они могли отдохнуть и от жизни, и от тел.
— Так могли бы и понять это, ведь не так уж глупы.
— Да они поняли, но они загнали в ловушки самих себя. Полноценно отдохнуть от смертного тела означает отказаться и от памяти о предыдущей жизни, не войти в свежеиспечённое клонированное тело, а родиться пузатым младенцем, потерять все достижения, начать с белого листа. Никто на это не решается.
— Но где-то же они черпают силы для того, чтобы существовать дальше? Что-то изобретать, пытаться совершенствовать свой мир?
— Источник силы они берут, преимущественно, в своей ненависти к врагам. Это стимулирует дальше жить. У них даже существуют специальные центры, где они наблюдают страдания врагов — радость от мучения богов, ну и демонов, и ещё кое-кого, питает их. Усталость временно покидает их.
— Получается, они превратили себя в какое-то подобие энергетических вампиров?
