Сам-то Гален считал себя светилом медицинской науки, которому должны были открыться двери всех богатых домов города. Но пациенты имели давно опробованных лекарей, которым доверяли, а пускать к своему телу незнакомого доктора из Пергама охотников оказалось мало.

Помня интерес, проявленный Галерией Лисистратой к анатомическому вскрытию еще живого мятежника, когда она путешествовала с Антонином Пием, он намеревался повидаться с ней и попросить рекомендаций. Однако, ему сообщили, что Галерия продолжительное время живет в поместье, унаследованном от покойного императора, и в Риме не появляется.

К моменту переезда в столицу Галену миновало тридцать лет – возраст среднего человека, у которого должна полностью сложиться жизнь, по крайней мере, возникнуть какая-то ясность в ней и определенность. Но только не у него. Честолюбие, жажда славы в медицинской науке, глубокое погружение в неизведанное толкали его все вперед и вперед. Сколько городов он изъездил за это время, сколько больных излечил, а скольких отправил в царство мрачного Аида. Пергам, Смирна, Коринф, Александрия. Нигде его не ждали с распростертыми объятиями, нигде победы не доставались без упорного труда, без жарких споров с соперниками, которых приходилось подавлять превосходством знаний в разных областях медицины.

Кто лучше его, Галена, знал анатомию человеческого тела? Кто мог показать расположение вен и внутренних органов? Кто мог рассказать о кровотоке или лекарствах, действующих на сердце? Никто! Только он. Хотя нет, был еще один сведущий человек в медицине – Асклепиад Вифинский, ученик Клеофонта, тот жил в Афинах. Но лишь он один, больше никого.

Теперь приходилось начинать сызнова. Нескончаемая борьба за место в сонме медицинских звезд, постоянное напряжение сил, угрозы завистников, где-то настоящие, а где-то и мнимые, все это вызывало у Галена смутное, но непреходящее чувство опасности. Жизнь его слишком ценна для мира, чтобы быть прекращенной каким-то бездельником, нанятым завистливыми конкурентами. Может поэтому он поменял столько мест?

Сняв хорошее жилье в богатом районе Рима – средства позволяли, Гален попробовал найти пациентов и с присущим ему блеском продемонстрировать свои умения. Но никого не находилось. И здесь помог случай, а может быть и Асклепий, которому он принес жертву в храме покровителя медицины. Две женщины неподалеку от него тоже возносили мольбы богу, моля о выздоровлении неизвестного ему человека. Из разговора он понял, что одна приходится больному женой, а другая дочерью. Самого же мужчину, стоящего на краю могилы, звали Евдем. Гален слышал это имя.

– Ваш муж знаменитый философ из Афин? – он подошел к ним ближе.

– Это правда, господин, – ответила старшая из женщин. – Я его жена Лидия.

– Отчего он страдает?

– О, добрый господин, мой муж задыхается, словно на грудь ему положили огромный камень и бьют по нему тяжелым молотом. Боюсь, что он прогневил немилосердного бога Танатоса²⁸ и теперь мне остается надеяться лишь на Асклепия.

– Что же говорят другие лекари?

– Они бессильны. Пустили ему кровь, но стало еще хуже.

– Нет-нет, – поспешно возразил Гален, – кровь пускать не надо.

– Вы знаете толк в лечении? – с надеждой спросила женщина.

– Я медик из Пергама, меня зовут Гален. Я помогу вашему мужу.

– О, боги! Неужели? Я не пожалею сестерций, только вылечите его.

Так Гален попал в богатый дом философа Евдема. Он взял с собой мазь, помогающую сужению сосудов. Такие опыты он уже проделывал в Александрии, и они облегчали страдания больных. Намазав грудь старику, тяжело дышащему с протяжными хрипами, Гален замер в ожидании, хотя и не сомневался в нужном эффекте. Рядом застыли жена и дочь, молитвенно сложив руки. Действительно, грудь Евдема постепенно перестала судорожно вздыматься и опускаться, перекошенное от натуги лицо разгладилось, и на нем проступило облегчение.

С этого времени Гален принялся навещать старика каждый день и тому делалось все лучше и лучше.

«Ты самый великий лекарь, которого я знал» – сказал ему Евдем, пообещав, что расскажет всему Риму о талантливом целителе Галене. Слово свое он сдержал. Вскоре к Галену обратился один сенатор, затем другой, потом жены сенаторов, за ними и всадники, богатые вольноотпущенники. Он начал зарабатывать на врачебном мастерстве, впрочем, не сильно нуждаясь в деньгах, потому что и раньше не заботился о плате за проживание, за снадобья, за доступных девушек, которые скрашивали его досуг. Отец оставил ему в Пергаме такое огромное наследство, что оно позволяло регулярно пополнять медицинскую библиотеку и вообще не думать о хлебе насущном.

Однако об имеющемся богатстве Гален не распространялся – куда приятнее было жаловаться на гордую бедность непризнанного гения. «Плату я беру лишь подарками», – хвастливо заявлял он, в тайне упиваясь своим положением, позволявшим обставлять других лекарей Рима, ибо те, получая сестерции за труды, брали немало.

Став известным, Гален переехал в престижный район поближе к Палатину. В один из дней к нему заявился приятель императора Марка Клавдий Север. Болячка оказалась не слишком серьезной, и Гален понял, что Север захотел познакомиться с входящим в моду приезжим доктором.

– Я слышал, ты интересуешься помимо медицины еще и философией? —осведомился тот, рассматривая пиявок на своей руке, поставленных Галеном, чтобы снять кровяное давление.

– Да, это так, – подтвердил Гален. – Зная об огромном влиянии стоиков в Риме, я много читал о них, изучал труды. Сам я написал несколько трактатов о пользе философии в медицине.

– К сожалению, не читал, – сообщил Север, с интересом наблюдая за набухающими от крови пиявками.

– На мой взгляд, любой доктор должен быть философом.

– Правда? Оригинальный взгляд. Мы с цезарем Марком обсуждали этот предмет, я говорю о медицине, ибо тело человека многие философы приспосабливают для своих нужд. Душа и пневма, жилы и кровь. Все пригодится для рассуждений, используется философскими школами. В этом смысле стоя недалеко ушла от неоплатоников, перипатетиков или эпикурейцев.

– Однако, с чем я не согласен, так это с тем, что стоики размещают разум души или ведущее, в таком человеческом органе как сердце. Нет, анатомия это опровергает. Я твердо убежден, что прибежищем души является только мозг. Один наш мозг.

– Ты меня снова удивляешь, Гален. Думаю, императору Марку будет любопытно с тобой побеседовать. А сейчас, нельзя ли снять этих мерзких тварей, пока они не выпили всю мою кровь?

И вот, благодаря Северу, Гален попал во дворец. Заметив, что у императора бывают частые желудочные боли, он предложил пить натощак сок сырой капусты и Марку немного полегчало. А вскоре у них нашлись и общие темы для обсуждения, одной из которых стала связь медицины и философии.

«Тебе надо читать лекции в Риме, – вдруг предложил Марк. – Я уверен, что ими заинтересуются многие».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.