— Во-вторых, я тут кое-что услышала, разумеется случайно, с чем в корне не согласна. Она — Указав пальчиком на Мо, проговорила Ки. — сегодня спит у стенки, а ты со мной с краюшку, и без возражений. — Видя, как набрав в грудь побольше воздуха, приготовилась выдать свою реплику Хуалинг, добавила Шень:

— Да ты сама скромность… — понимая, что наш разговор с Хуалинг в доме нагло подслушали, рассмеялся я, глядя на домовую. Красотке Мо подобное явно было не по вкусу. Не думаю, что сегодня та сможет спокойно уснуть.

— Ох, неужели ты подумал о чем-то пошлом? Какая неожиданность, ведь я не имела в виду ничего подобного… — Строя глазки, убрав свой пальчик от моих губ, облизнула его богиня. — Но, если пожелаешь, этой ночью можешь делать со мной, что хочешь. Боюсь, это чёртово проклятие слишком сильно запало в мою несчастную, божественную душу… — Закрыв глаза, подалась вперед богиня в надежде меня поцеловать. Схватившись двумя руками за моё плечо, Мо ревниво дернула меня назад, в обмен на что неуклюже завалилась вперёд. Лица девушек соприкоснулись, и, как я понял по ошарашенно открывшимся глазам Ки Шень, губы тоже…

Бубня в своей привычной манере, Мо подготавливала постельное белье в строго отведенном ей угу. Не желая мешать и прибывая, мягко сказать, не в настроении, рядышком со мной стояла озлобленная Ки.

— Я не знал, что ты вы обе по девочкам…

— Заткнись. — злобно, одновременно отозвалась богиня и домовая на моё поддразнивание. Чего-то подобного из нас троих, разумеется, никто не ожидал, но столь бурная реакция, последовавшая за этим, с плевками а-ля «верблюд» и кривляньями. Вы же богиня и древний дух, как никак, ну сделали бы вид, что ничего не было. Как маленькие, ей богу.

— Ложись. — Закончив приготовление, указала пальцем в угол Мо, на что вышедшая ей навстречу Шень лишь отрицательно покачала готовой.

— Сегодня там спишь ты, сама понимаешь, уговор. — Ответом было только злобное рычание разъярённого зверя, забывшего человеческую речь, после чего, хмыкнув, чуть ли не лбом уткнулась в трухлявую стену Хуалинг.

Да, удобствами здесь и не пахло…. Стопка старых сложенных одеял, очищенных силой Мо от всякой гадости, за века успевшей поселиться в той; поверх их мой любимый плед, чтоб не так было мерзко на них лежать, а сверху моё же тоненькое покрывало, едва ли рассчитанное на троих.

«Лучше, чем под мостом». Когда Ки устроилась по центру, лег с краю я, после чего, с довольной рожицей, та, сверкая яркими серыми глазками, оплела меня своими ручонками.

— А можно дальний вырубить? — Понимая, что не смогу уснуть при подобном свете её глаз, грубовато даже для себя, спросил я, после чего сияние тотчас угасло.

— Прости… — обидевшись выдала та.

— Всё нормально. — положив руку на талию Шень, ответил я, после чего за спиной богини кто-то громко в очередной раз фыркнул.

Забавное поведения, как на мой взгляд, свойственное больше ревнивой школьнице, коей шестисотлетнюю тётю в молодой шкурке сложно было назвать. Некоторое время, фыркая и дуясь, она ещё лежала личиком к стене, но после, видимо, не сумев побороть своё любопытство в плане, чем это мы занимаемся, повернулась в нашу сторону. Игриво кривляясь за спиной Ки, она ставила той рожки, корчила рожицы, показывала неприличные жесты, по-видимому, которые я должен был за той повторить, и прочее.

— Я всё вижу и чувствую, Мо. Если не забыла, я, как бы, божество… — не оборачиваясь, фыркнула Шень, попытавшись пододвинуться поближе ко мне, но обхватившая её так же по талии Хуалинг не дала той двинуться даже на сантиметр.

— Не рыпайся, воровка. — пробубнила домовая, после чего, зевнув, уткнулась носом в спину костлявой богини. — Всё же странная она, эта Баку. Вечно меняются как её характер, так и черты лица. Не успеваешь привыкнуть к симпатичной полукровке, мирно сопящей на твоём диване, как уже через день в чужом доме она вновь начинает трансформироваться, приобретая новые черты лица. Хоть вроде и дом теперь мой, и не сказал бы, что вкусы поменялись, или это на меня так влияет эта слабохарактерная богиня неудачница? Не могла же она мне понравится, и теперь Мо неосознанно становилась на неё похожей…

Ветер на улице усиливался, сквозь с добрый десяток километров, на котором мы были от воды, слышалось грозное волнение моря.

Яркий белый свет на секунду озарил страшную, полуразвалившуюся комнату, после чего, разрывая тишину, над городом громыхнула гроза со всей что есть небесной мочи. Следом ещё, и ещё… На небесах явно кто-то был не в духе… Может, у Зевса или Перуна сегодня пати по поводу возвращения очередного из родственников?

Подловив себя на мысли, что смеяться над богами в моей-то ситуации, это не лучшая из затей, попытался уснуть. Но, как бывает в подобные, крайне необычные вечера, это было крайне сложной задачей. Забарабанивший за окном дождь под шум колышущейся листвы убаюкивали, но чёртов гром каждый раз возвращал обратно из мира грёз.

В какой-то момент то из состояния полудрема, меня выдернул странный шорох. Воображение тотчас нарисовало некое страшное чудище из детских страшилок. Вспомнились школьные рассказы у костра о жутких монстрах, обитающих в домах призраках и прочее. Волнение охватило тело с ног до головы, дурные мысли о том, что нас вычислили, и сейчас в этот дом с ноги вломится Укун с автоматом наперевес, прошибли в пот.

Некий размеренный стук привлёк моё внимание. Отвлёкшись от поиска одной рукой ножа или чего-то острого для самообороны, чего здесь во приоре быть не могло, взглянул на приблизившуюся ко мне Ки. Тяжело дыша, та прижимала мою кисть к своей груди, отчего чуть ли не всем своим телом я чувствовал её сердцебиение. Словно мотор, набирающий обороты, она с каждым приближением в мою сторону дышала всё тяжелее, а её сердечко, казалось, если не остановится, тот вот-вот проломит грудную клетку.

В конечном итоге наши тела соприкоснулись. Лёгкое, невинное касание. Казалось бы, что в этом такого, но сейчас, глядя на эти закрытые глаза, румяные щёки, ощущая на себе её дыхание… Проклятие или что-то другое позволяло мне чувствовать то же, что и она. Желание и…

Сильный раскат грома полностью разрушил всю интимную обстановку, желудок предательски заурчал. Спустя минуту, ещё сильнее, и ещё. Чувство подкатывающего неизбежного говорило о том, что пора уединиться.

Оставив дам в полном одиночестве, с неохотой поднялся. Самым лучшим вариантом было бы разбудить одну из них и попросить, чтобы в этом полуразрушенном месте меня провели до проклятого сортира, и лучше всего было бы это провернуть с Ки Шень, ибо из-за внезапно активизировавшегося её проклятия, мне бы очень не хотелось провалиться в древнее орлиное гнездо, где ещё в своё время мамонты срали.

Нет, подобное выше моего достоинства! В труханах, напялив на голые ноги кроссовки, я стал нащупывать дальнейший маршрут. Благо, периодически сверкающие молнии и крыша-дуршлаг, с которой всё текло, помогли мне спокойно добраться до этого чуда азиатской туалетной архитектуры. Типичный сельский туалет внутри здания встретил отвалившейся фасадной крышкой, некогда прикрывавшей огромный чан приплюснутой формы, находившийся под дыркой.

Весьма удобная конструкция, не требовавшая постоянного откапывания засохшего добра. Да, так много не нагадишь, но, как на мой взгляд, подобное типа: вынул — выбросил — поставил, куда лучше, чем вот эти действия с лопатой. Хотя, каждой заднице своё.

За первой напряженной волной последовала следующая, оповестившая о том, что я тут надолго. А ведь ни телефона, ни света, ни газеты. Не дай бог провалиться, засмеют же… Под эти комичные сценки, всплывающие в моём воображении, вспомнил слова Хуалин о том, что у дома есть душа и он всё чувствуют, отчего как-то стало не по себе. Ведь если я сейчас в ком-то живом, одушевлённом, можно ли тогда считать, что прямо сейчас я в прямом смысле гажу в чью-то душу?!

Предварительно извинившись перед духом, или душой этого дома, я рукой стал искать то, чего в этой комнате не должно было быть.