Широне не могла с собой ничего поделать. Всё её тело было непривычно горячим, её знобило как от сильной простуды, при том что даже будучи ещё просто ёкаем она никогда ничем не болела… в особенности горели лицо с ушами, а пах и низ живота так вообще обжигали и нестерпимо зудели. Молодая кошкодевушка не была необразованной дурочкой, поэтому знала о том откуда берутся дети и вкратце ведала об особенностях своего вида, о «сезонах». Так что вчера, после своего срыва и внезапного побега в собственную комнату, самостоятельно, ещё до прихода сестры и Ясаки с их объяснениями, довольно быстро разобралась в происходящем. Как и в том, что необходимо делать для того чтобы хоть немного унять «жажду» тела — инстинкты так и кричали о способе, про который остальные девушки украдкой говорили, что он приятный. Как бы не так. Почти сразу оказалось, что этот выбранный Широне метод неэффективен: постыдное многократное самоудовлетворение, почти вот как сейчас, оказалось не столько приятным, сколько приносило лишь недолгую разрядку с кое-каким облегчением… но уже через десяток минут в непрошенных мыслях про Фенекса и его аромат силы, каждый раз всё начиналось заново. Энное количество времени на вежливые опросы Ясакой и Курокой Райзера о его делах с последующим коротким совещанием Лисы и старшей Кошки насчёт Широне и дальнейшим её поиском, показались для последней мучительно долгим сроком. Пока более опытные зверо-девушки не подошли, беловолосая бедняжка успела трижды остервенело довести себя до пика, но так этим ничего и не добилась — предательское тело не могло расслабиться и вязкая патока мыслей лишь о горячо желанном мужчине не желала проясняться. Без присутствия и участия объекта, на которого реагировало упомянутое девичье тело, процесс самоудовлетворения скорее только больше раздражал в моменты необходимости его возобновления.

— АХ!❤ А-а-ах… ун-нью… — Затряслась лежащая девушка в спазмах, на мгновение лишь ещё больше поджав под себя ноги, чтобы после пяти минут постепенно выравнивающегося глубокого сопения вновь набрать его частоту и спустя ещё одну недолгую паузу заново начать шуршать тонкими пальчиками.

Кьюби и родная сестра так Широне вчера и застали: наглухо забившуюся в её запертую изнутри комнату, со спущенной юбкой, слегка испуганную и дрожащую от невозможности контролировать себя и свои позывы. Она как и сейчас, всё продолжала натирать себе там внизу, и будь на месте беловолосой человеческая девушка, то у той за прошедшие сутки наверняка уже появились бы мозоли от столь интенсивной и долгой поверхностной стимуляции пальцами. Стыд от всей этой ситуации лишь добавлял болезненного жара Широне, которую сестра и старшая кицуне застигли вчера прямо во время очередного оргазма. Облегчение от чего-то, что они с ней сделали при помощи йодзюцу во время успокаивающего и разъяснительного разговора, показалось тогда беловолосой некомате гораздо более приятным, чем редкие пики ощущений. И Широне очень хотела бы чтобы то избавительное воздействие продолжалось подольше, но… из всего что она смогла уяснить за тот разговор (суть которого из-за состояния младшей некоматы также успешно от неё ускользала), она запомнила лишь о невозможности частого повторения такого облегчающего воздействия. Якобы, вредно организму.

Воздействие тогда продержалось примерно с полтора часа, за которые Широне успела расслабиться и уже было подумать, что всё не так плохо. А потом всё снова началось. Правда, до тех пор пока зуд не достиг критической отметки, Ладья Риас ещё как-то держалась и даже пыталась отвлечься от своего состояния, прилежно выполняя школьную программу. По крайней мере, хотя бы такого же сумасшествия как в первые минуты уже не было. Курока и Ясака попеременно подходили к ней ещё раза три, почти что кормили с ложечки беловолоску, обозлённую и готовую порвать любой внезапный раздражитель голыми руками. Успокаивали и дарили заботу, помогая прийти в себя, вынырнуть из поглощающей её сознание похоти. И в общем целом им это удалось — зря что ли они в этом вопросе опытнее её, Широне?

Ближе к вечеру младшая некомата достаточно успокоилась и уже могла почти не обращать внимание на лёгкий зуд и повышенную температуру. Вполне себе нормально заснула, а с утра так и вовсе почти ничего постороннего не ощущала… ровно до тех пор, пока опрометчиво не сунулась на редкий для свиты Риас общий с демонами Райзера завтрак… за которым присутствовал и он сам, во плоти собственной персоной и ароматом, на этот раз шибанувшим по расшатанным нервам Широне с первого же только её взгляда на блондина.

Естественно, девушка тут же «воспламенилась» и шуганулась обратно в своё «логово», где снова и заперлась. После чего всё повторилось, как вчера.

По возвращению, к слову, чувствительное обоняние младшей некоматы тут же уловило постыдный контраст атмосферы в комнате с уже буквально сырой от влаги кроватью (бельё которой слуги попросту не успели поменять за период короткого отсутствия жительницы), по сравнению со стандартной свежестью воздуха вне дома: завтрак происходил во дворе, а в комнате же были наглухо задраены все окна, так как случайные резкие звуки снаружи также неимоверно раздражали ставший сверхчутким слух кошачьих ушей.

— Сестрица, нья… похоже, всё даже хуже, чем было у меня, ня. — Заметил голос вошедшей Куроки, от которого Широне дёрнулась даже несмотря на то что услышала приближение почти беззвучных для кого другого шагов старшей некоматы за десяток метров до двери.

Стыд уже не терзал Широне настолько же сильно как вчера, но ей всё равно всё ещё было неприятно перед Курокой за свою «слабость». Поэтому беловолосая лишь сильнее «закопалась» в подушки и молча, недоброжелательно уставилась на подошедшую сестру. Та ничуть не смутилась негостеприимного взгляда своей любимой родственницы и в ответ окинула младшую сканирующим, казалось бы, с ног до головы, взором.

— Что же… есть ещё одно «средство». Как раз для близких родственников, ня. Сейчас тебе станет легче. — Пообещала черноволосая кошкодевушка.

…И произвела посоветованную Ясакой некую очередную магическую манипуляцию с помощью йодзюцу, на этот раз частично затронув и область применения сендзюцу. На миг Широне потерялась в своих ощущениях: ей показалось что она духовно покинула собственное тело, устремляясь в направленную на неё руку с раскрытой ладонью сестры. Сигналы собственного тела при этом были ослаблены во много раз, почти отгорожены от неё, но… миг прошёл, и Фигура Риас тут же поняла, что на самом деле произошло. Между Широне и Курокой возникла усиленная связь обмена духовными силами. И эта же связь довольно заметно оттянула на себя, в сторону черноволосой, все незавидные ощущения тела, находящегося в сезонной горячке. На место ослабшей и частично ушедшей в сторону старшей из Некошо похоти, в сознание младшей некоматы степенно влилась «ленивая уверенность» сестры, таки заставившая Широне благодарно улыбнуться.

— Ох… да это в разы сильнее того, что я ощущала в первый подобный раз! — Даже забыв «някнуть», поразилась Курока интенсивности теперь отчасти ощущаемой и ею горячки. — И как ты это терпишь… ня?

Не удержавшись, Курока с любопытством провела пальцем по голой ляжке Широне, едва касаясь острым ноготком кожи. И тут же дёрнула бедром — как оказалось на практике, приятные и не очень ощущения передавались почти так, будто это делают с ней самой. По идее должен передаваться заметно ослабленный вариант, но это вполне компенсировалось теперешней повышенной чувствительностью беловолосой, которая и была частичным «донором ощущений».

От такого жеста хотевшая было что-то сказать, Широне сжалась в ожидании, но так ничего и не сказала. А вот Курока лишь вздохнула на эту зажатость и твёрдо для себя решив провести время рядом с родственницей в её трудный час, скинула с себя домашнее кимоно и не обращая внимания на протестующую мордочку сестрёнки, легла вплотную к ней, прижавшись со спины.

Попытавшаяся было (невсерьёз) отпихнуть от себя сестру из-за того что и без той тут было слишком жарко, Широне через некоторое время передумала и расслабилась, получая всё новую и новую порцию успокаивающих сестринских поглаживаний без каких-либо извращённых намёков. Телу, может, и было жарко, однако сознание всё больше и больше «охлаждалось» от ненавязчивой заботы и желания старшей разделить с сестричкой все тяжести.