— Присаживайтесь, птенчики, — Сема пригласил друзей за стол и достал еще три тарелки и бокала. — Отпразднуйте с нами. Отличный повод собраться за большим столом всем вместе. Вкусить свежей зелени и мяса, за бокалом терпкого вина. Оно давно ждет своего часа. Прошу, присаживайтесь.

Аирен пристроилась на углу и взяла уже наполненный бокал. Она осторожно посмотрела сначала на хозяина, затем на хозяйку. Они в свою очередь выглядели беззаботно. Хотя на первый взгляд, ничто не могло их вывести из раздолбайско-флегматичного равновесия.

В какой-то момент эти двое будто поймали свою волну, и с тех пор не слезали с нее.

Сема стукнул вилкой о бокал, и тишину разрезал мелодичный звон тонкого хрусталя.

— Молот войны давно томился в кузне быта, мы поддерживали пламя, храня все человеческое, что имеем. Никакая обитель не вечна, ветер перемен дует, и уносит с собой тех, кому он предначертан. Волею судьбы, хвала Арру* — сегодня пробил час для нашей внучки. Девочка расправила крылья! Пусть же дорога ее будет легкой…

— Чего? — Эвис ударил стаканом в стол и хотел вскочить, но ушлая Нюра вовремя схватила бунтаря за руку — велела дослушать речь и отпить вино. Ведь так принято.

Эвис скрепя зубами остался на месте, однако весь побагровел от негодования.

— А вино сладким, — закончил Сема. — До дна!

Компания залпом выпила вино и с непониманием уставилась на предков Эльвиры. Как это ушла? Куда? Зачем? Впрочем, Человек с ирокезом давно прочитал эти вопросы во взглядах гостей, но будто бы специально тянул время.

— Элька вступила на тропу воина, но пока она не найдет землю предков, мы ничем ей не поможем. Это путь одного, первое и важнейшее испытание в жизни каждого из нашего рода. Но нас вы не спрашивайте, мы все равно ничего не помним, — Сема с Нюрой тут же прыснули, будто в этом было что-то смешное.

— То есть вы не знаете, куда она ушла и когда вернется? — уточнил Эвис.

— Нет, конечно, — отмахнулся Сема. — Там что-то важное, но нам отшибло память. Меньше знаешь, крепче спишь. Так что не наше дело.

— Но ведь это же ваша внучка! — возмутился Эйван. — Вам все равно, что с ней будет?

Сема выдохнул, на мгновение утратив непрошибаемую беззаботность, и еле-слышно проговорил:

— Есть вещи, на которые мы повлиять не можем, да и не имеем права. Чего убиваться-то теперь?

Засиживаться долго гости не стали. Троица брела по центральной деревенской дороге, по пути срывая с деревьев вишню и недозревшие яблоки.

Эйван чувствовал исходящее от Аирен негодование. Она сжала в руке зеленое яблоко и с силой вонзила в него зубы, в точь-точь как зверь.

— Я не понимаю! Она пригласила меня к себе и свалила под шумок. А мне что теперь делать? Я у нее в гостях. А она? Да никогда я к ней больше не поеду! Все, надоели ее тараканы!

— Тише, не паникуй, — Эвис взял ее за руку и подмигнул. — Мы тебя не кинем. Хочешь, покажем свой домик в лесу?

Аирен смахнула злую слезу и удивленно, недоверчиво уставилась на серебряноволосого оборотня. Младший брат смутился.

— Мы тебя не обидим, честное слово. А интересно будет, обещаю.

— Не кусаетесь?

— Нет. Я веган, например. А Эйван пока человек — пацифист.

— Серьезно? — усмехнулась Аирен. В ее голове не укладывалось слово «оборотень» и «веган» в одно целое. Эйван сам до сих пор не понимал этого братского прикола. Но тот стойко жил со своими принципами и сворачивать не собирался.

Эйван все не сводил глаз с реки. Что-то подсказывало ему, что Эльвира ушла в ту сторону. И она сильно напугана, пусть и не подавала виду. Не пустилась бы она в бегство просто так. Она импульсивна, но не столь глупа, чтобы поступить так без серьезных причин.

— Знаете, — осторожно начал Эйван, — вы можете погулять пока вдвоем. А я бы хотел отлучиться по делам. Не против? Я вечером вернусь.

Эйван хитро скосил взгляд на Эвиса и тот, признаться, растерялся от такого поворота событий. Он вел несколько затворнический образ жизни и никогда не оставался с девушками наедине, и не знал, как себя вести с ними. С такими милыми.

Эйван решил, что подобный опыт пойдет ему на пользу.

— А ты куда собрался?

— Разобраться в кое-чем хочу. Не берите в голову.

Оборотень сошел с основной тропы в кусты, и устремился к береговой линии. У реки возвышались холмы, поросшие высокой травой и ивами. Здесь столько мест, чтобы укрыться от чужих глаз и слепящего солнца.

Эйван размышлял так: в панике удирающая от вампиров изгоняющая не стала бы пренебрегать техникой безопасности. От существ, подобных ему, которые могут идти по следу, есть только один путь, и пролегает он через водную гладь.

Дом изгоняющей, что стаял на вершине большого холма недалеко от берега, как оказалось, имел запасной выход. Эйван обнаружил непримечательную деревянную дверцу, которой, очевидно, недавно воспользовались. Заржавевшие петли местами облупились и скололись, и повреждение это было совсем свежим.

Оборотень вдохнул поглубже и едва уловимый запах беглянки защекотал чувствительный нос.

Эйван усмехнулся. Получается, он снова собрался охотится на нее?

Но зачем? Высказать ей все, что он чувствует?

Стоило ли оно того или нет, охотник не задумывался. Он просто знал, что должен это сделать.

Раздевшись, он завязал штаны так, чтобы они походили на рюкзак, и впихнул туда остальную одежду. Теперь он мог обратиться.

Волчий нос, куда более чуткий, намного ближе к земле. Он чувствует не только запах жертвы, но и ее состояние. Да, как он и думал. Страх завладел изгоняющей. Оборотень ощущал все его переплетенные между собой оттенки, и ступил за ним в воду.

У кромки воды на песке он заметил след от ноги и ласты.

Сколько прошло времени с тех пор, как беглянка улизнула? Сейчас день близится к закату, солнце еще высоко, но вечерние ароматы уже рядом.

Куда направилась изгоняющая?

Что наверняка, она не поплыла против течения. Остается два направления, куда она могла отправиться. Или на другой берег, или плыть вдоль. И второе казалось ему боле логичным — вампиры не достанут ее в проточной воде.

Эйван огляделся, и, не обнаружив свидетелей, погрузился в воду, направляясь к середине Тачии. Тачия безопасна, тут не водится страшных речных келпи, духов-перевертышей и прочей живности, опасной для жизни. И он поплыл.

Солнце красным диском сияло почти у глади воды, оборотень бил уставшими лапами по отражению продвигаясь вперед. Столько островов позади. Он прочесал каждый, мимо которого проплывал, и лишь на одном из них обнаружил следы на песке и знакомый запах. Изгоняющая тут останавливалась, чтобы перекусить и отдохнуть.

Что ж, выходит, он угадал ее логику уходить по воде. Но сколько так можно плыть? В каком месте ей приспичит свернуть?

Солнце ушло под воду, и вечерняя прохлада давала о себе знать, когда оборотень выныривал на очередной островок, чтобы перевести дыхание. В животе предательски урчало, но думать об охоте на что-то другое, он сейчас просто не мог. Утолить голод разума — вот что ему было необходимо.

Быть может, девчонка уже свернула с реки, и давно греется у костра на одном из берегов. Но ни одного огня Эйван не заметил по пути. Эти земли необитаемы. Кроме как Безымянной деревни, она оазис в океане непроходимых лесов.

Вокруг дикий мир, первобытные земли, не тронутые человеком из страха перед неизвестным. Люди прячутся в городах за бетонными стенами, страшась отсоединятся от больших скоплений себе подобных.

Они никогда не сворачивают с дорог и протоптанных троп.

Но те отщепенцы, что существуют, живут совсем иной жизнью. Они сами по себе, они маленькое государство внутри большого, у них свои законы и обычаи.

Эйван заметил впереди выступающие из земли монолиты. Они торчали прямо из воды полукругом.

Когда-то здесь находилось капище. Подплыв ближе, оборотень обнаружил выгравированные на камнях грубо сточенные лица божеств. Они грозно смотрели на него провалами глаз, одни зло скалясь, другие беспристрастно. Камни поросли толстым слоем мха и тины, из трещин в породе на свет выбивались светящиеся точки-грибы.